В поисках будущего (СИ)

Так что вот почему мне надо аккуратно спланировать момент. У Аманды в последнее время появилась привычка пропускать завтрак, предполагаю потому, чтобы как можно меньше времени проводить наедине с Хьюго. Обычно она сидит на своей кровати до половины девятого, когда начинаются уроки. Иногда она что-то перечитывает перед уроками, но обычно она просто тупо смотрит в пустоту. В это утро я прячусь в ванной, пока остальные мои соседки по комнате не уходят вниз, а потом крадусь в комнату. Аманда оглядывается, конечно, но она удостаивает меня только этим взглядом, прежде чем вернуться к учебнику по трансфигурации. У нее в руках палочка, и она пытается превратить старую варежку в котенка. И хреновенько ей это удается…

– Если резко махнешь наружу, потом внутрь, получится лучше, – говорю я, не очень уверенная в том, будет ли она благодарна мне за помощь или оскорбится. Вначале она ничего не говорит, но секунду спустя следует моему совету, и вместо носка появляется маленький мяукающий серый котенок. – Меня учит Эрик Вудлен, – говорю я, отвечая на ее вопрос еще до того, как она успевает его задать.

Она смотрит на меня, потом на котенка, который теперь бездумно топает по ее одеялу.

– Спасибо, – бормочет она.

– Я не пыталась покончить с собой.

Я говорю это прямо, решив сразу обрубить этот вопрос, повисший в воздухе. Я знаю, что она слышала об этом, и знаю, что ей любопытно, что на самом деле случилось. Не могу ее винить, конечно. Почти все знают (спасибо, полагаю, Роксане – не знаю, почему ей вообще кто-либо что-либо говорит), и я слышу за спиной шепотки людей, которым интересно, действительно ли я в жуткой депрессии и думаю о самоубийстве. Мне плевать, что думает девяносто девять процентов этих идиотов, так что не могу об этом сильно уж заботиться. Думаю, я уже прошла ту стадию, когда меня это заботило. Но я удовлетворяю Аманду этим ответом до того, как она попытается прикинуться, будто ничего не знает.

Она сначала ничего не говорит, просто смотрит на меня и наконец поджимает губы.

– Я не спрашивала.

– И не спросила бы, – говорю я и осмеливаюсь сесть на край ее кровати. – Но я знаю, что ты хочешь знать, вот и сказала.

Аманда так не считает, по крайней мере пытается притвориться.

– Не всем на свете хочется знать, что творится в твоей драматичной жизни, Лили.

В обычном случае я бы ответила чем-нибудь таким же вредным, но я здесь не для того, чтобы затевать ссору. На самом деле я пришла для прямо противоположного и хочу заключить перемирие, так что пропускаю это.

– Знаю, что Роуз сказала Хьюго, что я сделала, – продолжаю я, делая вид, будто не слышала ее. – Но Роуз меня ненавидит.

– Вы только представьте.

На этот раз мне не так хорошо удается прикинуться, что я не обращаю внимания, и уверена, на долю секунды моя реакция отразилась на моем лице. Но я быстро прикрываюсь и наклоняюсь вперед поправить носки.

– Роуз меня ненавидит, потому что думает, что у Хьюго не хватит на это яиц.

– О, он тоже тебя не обожает…

– Но ты сама это сказала, – спорю я. – Хьюго не может долго злиться.

Она говорила это несколько недель назад, когда я рыдала, потому что Хьюго сказал, что моим родителям на меня плевать. Аманда была добра ко мне в тот вечер, но в этот раз она снова решила возвести между нами стену.

– Может быть, он слишком хорош, чтобы злиться, но это не значит, что он не сердится. Ему не нужно, чтобы его сестра за него заступалась.

Я лишь пожимаю плечами и убираю волосы с лица.

– Тогда скажи это Роуз, – вяло говорю я. – Это она ведет себя так, будто ему пять.

– Она заботится о нем, – защищается Аманда, как будто это не она только что сказала, что Роуз нужно от этого на хрен отвалить. – Она пытается быть хорошей сестрой.

Я подавляю желание закатить глаза. Знаю, полагается, что я должна жалеть Роуз: у нее папа умер и все такое, но я не могу – я просто не могу ее выносить. Я думаю, что она заносчивая, высокомерная, мерзкая девка, и я была бы счастлива больше не говорить с ней до конца наших жизней. Не говоря уже о том, что каждый раз, когда я вижу их со Скорпиусом вместе, мне хочется выцарапать себе глаза и блевануть. Они просто тошнотворны. Ни один мужчина не имеет права быть настолько идеальным, а если кто и должен, то он, на фиг, не должен быть с Роуз. Роуз совершенно его не заслужила, и я не понимаю, что такого он видит, когда смотрит на нее, потому что я вижу только кучу волос да сучье поведение.

– И я не понимаю, что у тебя вообще за проблемы с Роуз, – продолжает Аманда, превращая котенка назад в носок, и сползает с кровати, чтобы надеть туфли. – Тебе повезло, что она не прокляла тебя так, чтобы нельзя было вылечить. Мне бы не хотелось узнать ее по-плохому.

– Я не боюсь Роуз, – раздражаюсь я. Меня всегда бесит, когда люди предполагают, что я должна. Может быть, Роуз в некотором роде и образована, но она не такая уж гениальная волшебница, чтобы причинить мне серьезный ущерб. Не настолько она уж умная.

Аманда на это не отвечает, просто закатывает глаза, пожимает плечами, натягивает туфли и приглаживает юбку. Осталось минут двадцать.

– И в любом случае, – продолжаю я, хватая свою сумку, валяющуюся у кровати. – Мне плевать, что говорит Роуз. Но мне не плевать на Хьюго.

Аманда открывает рот, чтобы сказать что-то (неприятное, уверена), но я перебиваю ее, прежде чем она успевает.

– И даже пусть он не знает об этом, – быстро говорю я, – это не значит, что мне плевать. Я знаю, что много дерьма ему причинила, как и тебе, – добавляю я, подумав, – но я не считаю, что то, что сделала я, должно вредить вашей дружбе.

– Этого не было, – горячо говорит она и расстреливает меня взглядом. – Ты не настолько всесильна, Лили.

Вот и оно!

Я хороша в этом: уловками заставить человека что-то признать без того, чтобы спрашивать прямо. Аманда сама не понимает, что только что подтвердила все мои подозрения. Но я ей этого не показываю. Играю в дурочку.

– Ну, не похоже, чтобы вы особо хорошо ладили, – говорю я, выжидая, пока она собирает сумку, а потом иду за ней из спальни и вниз по лестнице. – Кажется, вы даже едва разговариваете.

Аманда хмурится и толкает дверь-портрет, чтобы выйти в коридор. Она быстро уходит, но я легко ее нагоняю.

– Это не твое дело, Лили, – злобно выплевывает она, изо всех сил пытаясь показать, что она не так взволнована, как есть на самом деле.

– Ну да, боже мой, – говорю я, издавая фальшивый вздох, – посмотрите на себя, выглядите, будто у вас был секс или что-то вроде.

И она не может это скрыть, ее лицо моментально каменеет. Она выглядит полупаникующей, и я резко останавливаюсь. Я так и знала!

– Не может быть! – громко вскрикиваю я, совершенно шокированная.

Она тоже останавливается и оборачивается, расстреливая меня взглядом.

– Тс! – сердито шипит она. Она нервно оглядывается по сторонам, и когда убеждается, что гостей у нас не предвидится, понижает голос и говорит:

– Не было у нас секса!

– Но почти случился, – говорю я, снова догоняя ее, когда она опять пытается убежать. Она ничего не говорит, только быстро идет с жуткой гримасой на лице. Я притворяюсь, будто не замечаю. – Ты можешь мне не говорить, – говорю я, быстро сбегая за ней по лестнице. – Это просто, ну, я знаю о таких вещах.

– Да, потому что ты шлюха.

Я почти не верю, что она сказала это, но потом понимаю, что вообще-то легко поверить. Я закатываю глаза и решаю быть выше этого.

– Заниматься сексом не значит быть шлюхой, – поправляю я ее. – А вот относиться к этому безответственно значит, – я почти упоминаю Хьюго и его почти беременность, но решаю, что не стоит. Сомневаюсь, что это бы помогло.

Аманда все еще ничего не говорит. Она смотрит на часы, и я тоже кидаю взгляд. Мы опаздываем. Ну, ладно.

– Слушай, – говорю я, переходя к делу. – Не знаю, что между вами там случилось, но я знаю, что ты нравишься Хьюго. Ты нравишься ему уже вечность, – я замолкаю на секунду, и когда она ничего не отвечает, добавляю. – Даже если ему понадобилась вечность на то, чтобы это понять.