Лунный охотник (СИ)

— Если моя девочка хочет поохотиться этой ночью, не вижу причины ей препятствовать, — и низкий, скрипучий смех прокатился по уютной кухоньке, заполняя ее ужасом, что источает любой Волк, предвкушающий охоту.

Хэлен улыбнулась в ответ. Человек никогда не позволил бы ей этого. Но Волк пойдет за ней, пойдет рядом с ней черной страшной тенью и убьет любого, кто протянет неосторожную руку. Или что там у подлунных тварей принято протягивать.

Штефан обернулся к Кристофу одним плавным движением плеч, тело его уже вспоминало что такое Охота.

— Кристоф, останься с Нуарой. А мы с Хэлен прогуляемся.

Старик был поражен. Он быстро и часто закивал лысой головой, пытаясь уразуметь, когда же так переменился его племянник. Ведь тот Волк, которого он знал долгие годы, присоединился бы к пиршеству смерти, но точно не на стороне людей. Что же сделала с ним эта девочка, воспитанная людьми, изуродованная людьми, но так и не разучившаяся их любить?

— Не беспокойтесь. Здесь мы в безопасности. Я присмотрю за малышкой.

— Па-ап, — умоляюще воскликнула девочка, — Не ходите туда! Не надо…

Волк тут же подошел к ребенку, присел рядом:

— Послушай, Нуара. Так нужно поступить. Твоя мама не простит себе, если мы останемся здесь. А ты ничего не бойся. Мы с Хэлен можем кого угодно раскатать в тонкий и невкусный блин. Уж поверь мне…А теперь будь паинькой и иди спать. Кристоф почитает тебе что-нибудь. Или, если не хочешь спать, собери микроволновку из старого граммофона.

Девочка вымученно улыбнулась.

— Не получится. Я пыталась…

— Он же, вроде, целый стоит…- притворно нахмурился Волк.

— Я обратно собрала, раз микроволновка все равно не получилась. Пап, а если вы снова попадете к тем людям, которые тебя чуть не убили?

— Этого не случится. Не бойся за нас. Мы теперь предупреждены. Да и людям сейчас не до нас, — он стремительно поднялся на ноги, — Идем, Хэлен.

На улице запах гари стал намного сильней. Ветра не было, и некому было относить его прочь. Черные клубы дыма застилали полнеба, скрывая луну и звезды, от чего чернота ночи становилась особенно непроглядной.

— Далеко нам идти? — Хэлен била нервная дрожь.

— Ты собралась идти? Мы побежим. И чем быстрее, тем лучше.

Азарт уже разгонял кровь в жилах Волка, принуждал его двигаться быстрей, стремиться на встречу схватке. И какая разница, с кем?

— Просто старайся не упускать меня из вида, поняла Хэлен?

— Да.

Волк последний раз посмотрел на нее — ни тени сомнения на лице, одно лишь нетерпение.

— Держись рядом.

И замелькали черные громады сосен в багровом сумраке леса. Рев огня приближался так быстро, что Хэлен казалось, город находится у них чуть ли не на заднем дворе. Вот уже и переливается алым и оранжевым стена пламени, мечутся в беспорядке тени и не разобрать — люди ли это бегут, или те, кто вышел на Охоту этой ночью. Скромные дома окраины были объяты огнем почти полностью, а вот к центру пожар еще не подобрался. Асфальт под ногами стал мягким и липким от жара. Хэлен, сколько ни всматривалась, не увидела ни одного стража правопорядка. Люди неслись кто пешком, кто на машинах прочь, обезумев от ужаса. Посреди площади колыхалась темная масса из лиц, рук, ружей, криков и страха. Выстрелов слышно не было. Штефан придержал девушку за руку:

— Смотри… Среди них есть лишний, — и указал взглядом в самую гущу людей.

Хэлен присмотрелась. Там, разевая широко рот, выкрикивая бессмысленные слова, сидело нечто с множеством рук и плело, плело липкую сеть. Люди не замечали, что встают все ближе, что уже спутаны их руки и ноги, что скоро, очень скоро, тварь бросит свои вязкие пряди, что идут из низа её живота, и приступит к трапезе. Вот уже и слюна бежит изо рта жидким и зеленым киселем.

— Это что еще такое?! — скривилась девушка.

— Веретенница, — почти не задумываясь ответил мужчина.

— ЭТО женщина?

— А тебе это мешает? — осклабился Волк.

— Пффф, — фыркнула Хэлен и двинулась к толпе.

Волк за ней идти даже не подумал. Ему не хотелось пачкаться в соках, исторгаемых паучихой. Он с наслаждением следил за движениями своей женщины. Мягкая ее походка танцовщицы вобрала в себя опасную грацию хищницы. Волк улыбался, он предвкушал. Вот она подошла совсем близко, остановилась, брезгливо тронула кончиком тонкого пальца липкую прядь паутины, томно поглядывая на многорукую тварь. Та, как будто почувствовав это легкое прикосновение, дернулась, расширив фасеточные глаза.

 — Госпожа! Госпожа, я счастлива видеть Вас здесь. Прошу Вас, примите в дар эти жизни! — слова плохо получались у нее — во рту был не язык, а жало, которое громко постукивало о тонкие иглы зубов.

— Я не желаю смерти этим людям. А если ты не желаешь смерти себе, убирайся в ту дыру, где сидела прежде, и оставь их в покое, — негромко и мелодично почти проворковала девушка. У Волка от этого голоса на загривке дыбом встала шерсть. Ему тут же захотелось перекинуться в Зверя, схватить ее и утащить в лес, на широкие листья бархатных папоротников…

Приказ в голосе Хэлен был столь явным, что паучиха сперва даже дернулась, чтобы оборвать паутину, но тут же остановилась.

— Но Юная Госпожа сейчас одна. Нет больше того, кто был ее покровителем… Так, может быть, стоит убить и её? …У Госпожи такая тонкая кожа, такая сладкая кровь…И ее смерти обрадуются многие могущественные Господа, — шипела веретенница, все сильней гнусавя и захлебываясь слюной.

Люди, на мгновение пришедшие в себя, стали ошалело озираться, пытаться вырваться из сети. Видно, паучиха вовлекла их в некое подобие транса, но сейчас внимание ее отвлеклось на неожиданную гостью, подошедшую к пиршественному столу твари, и сила внушения заметно ослабела. Те, кто посильней, стали вырываться из липких силков, но ничего у них не получалось — только сильней запутывались.

Хэлен пожала плечами и поднырнула под первую маслянистую перепонку паутины. Она уже чувствовала, как наливаются руки горячей, непримиримой сталью, а в голове начинает звучать музыка, пульсировать в венах.

Люди толпились вокруг твари довольно тесно и Хэлен почти сразу поняла, что придется либо идти по головам, либо начать с самой паутины, прежде самой паучихи. Над самой ее головой просвистела петля, разбрасывая капли отвратительно пахнущей слизи. Девушка без труда увернулась.

— Тебе уже должно быть страшно…- почти пропела она и ударила острыми пальцами по первой подвернувшейся мембране. Ощущение было мерзким. Словно влезла рукой в огромного слизняка. Веретенница дернулась, зашипела, но продолжила вытаскивать из себя длинный лоскут паутины, мелко перебирая пальцами, скручивая его в что-то похожее на веревку.

— А если тянуть ее достаточно долго, можно и кишки из тебя вытащить? — Хэлен рванула новую нить. Люди бились в сети уже не на шутку, не зная, кого пугаться больше — жуткую тварь, что спеленала их по рукам и ногам, или девушку с серебряным пламенем вместо глаз. Эти беспорядочные рывки безумной толпы здорово мешали Хэлен и она пару раз отмахнулась от особо буйных. Те легли на мостовую успокоившись и без сознания.

Наблюдающий за происходящим Штефан подошел-таки поближе — ему стало плохо видно. Хэлен не отличалась высоким ростом и почти скрылась среди людской толчеи. Внимательный взгляд его не упускал ничего: ни легких движений рук Хэлен, которая словно бы и не касалась паутины, ни осторожных ударов наносимых людям, мешающим ей продвигаться вперед. Разумеется, она не причинила вреда ни одному из обезумевших от страха людей, но распластывала липкие пряди паутины так ловко, будто всю жизнь только этим и занималась. С каждым новым ее движением она становилась все ближе к веретеннице, и та уже чувствовала, что оплошала, не скрывшись сразу, как ей это предложили.

— Госпожа…Не спешите с расправой! Я ошиблась… Госпожа! Простите, но я была так голодна. Госпожа… Все решили, что больше нечего бояться и прятаться, что теперь-то уж можно брать столько крови, сколько захочешь! — паучиха мелко тряслась от страха — всего пара метров отделала ее от надвигающейся угрозы.