Лунный охотник (СИ)

— Почему вы не с ней сейчас? — икнул растерянно позабытый своим Богом священник.

— Не ваше дело, святой отец, — грубо бросил ему Волк. Пьяная болтовня святоши мешала ему слушать, представлять себе, что делает она сейчас и чувствует.

— Город словно в пекло провалился…- продолжал разговаривать сам с собой священник, — Может, вот он — конец света? Только где же ангелы Господни? — он начал истерично смеяться.

Штефан хотел его ударить посильней, чтоб уж не поднялся со ступеней паперти, но в это время в дверь аккуратно постучали. Он даже не сомневался, что это была Хэлен — отворил дверь и отступил, выпуская ее наружу. сказать, что она была в крови — это ничего не сказать. Алая пелена покрывала руки по плечи, липла пропитанной одеждой, капала на холодную ладонь ступеней. Только волосы все так же мерцали нетронутой чистотой, да лицо застыло в брезгливой гримасе.

— Это…кто? — вскочил со ступеней священник, почти упав.

— Это - бес, вероятно. Вам лучше знать, святой отец, — язвительно выдавила Хэлен сквозь зубы. Она вытащила из церкви коротышку за кривой и короткий рог, который одиноко торчал из шишковатой головы. Второй был обломлен и поблескивал свежим сколом, — Он утверждает, что вы тоже поучаствовали в оргии, святой отец. Мне стало интересно, правда ли это?

В тихом голосе звенела такая неприкрытая угроза, что священник попятился.

— Да что вы такое говорите? Нет конечно! Это все ложь! — челюсть у него отвисла от страха и болталась, как вывихнутая, делая слова невнятными.

— Правда это! Правда! — взвизгнул бес, суча по камням копытами, — Он убивать отказался, а вот снасильничать двух сам успел!!! Он маленьких любит…- выкрикнул и разразился визгливым смехом рогатый.

— Он лжет! Разве можно верить черту во плоти?

Хэлен задумчиво смотрела на священника, который пятился от нее все сильней. Одним движением она оторвала бесу голову. Черным хлынуло на серый камень. Копыта громко и мелко застучали в последних судорогах.

— Не торопитесь уходить, святой отец.

Штефан почти не заметил, как она в несколько шагов оказалась рядом с перепуганным святошей. Серебряные ее глаза впились в бесцветные от испуга глаза мужчины.

— Нет…не насиловал. Вижу, что не насиловал, — прошептала она.

Священник громко выдохнул от облегчения и тут же сипло крякнул, согнувшись всей своей худощавой фигурой. Рука молодой женщины вонзилась под дугу ребер, войдя в тело почти по локоть.

— Не насиловал, но смотрел и даже не попытался остановить. Святой ОТЕЦ, — последние слова она произнесла с таким отвращением, что даже Волка передернуло.

— Хэлен…- окликнул Штефан. Он понимал, что ей пора остановиться, иначе она пойдет убивать людей уже без разбора и безумие захлестнет ее с головой, — ты слышишь еще кого-нибудь в городе?

Хэлен брезгливо отошла от трупа священника, замерла на мгновение.

— Нет. Остались только люди.

— Значит, нам пора уходить, — он мягко коснулся ее затылка широкой ладонью.

— Я не могу такая прийти домой. Что подумает Нуара? — в голосе девушки все еще позвякивали осколки стали, но глаза успокоились, потух злой холодный огонь.

— По дороге решим проблему. Идем, — он осторожно сжал влажную и липкую от крови ладонь Хэлен своей сухой и горячей.

Хэлен послушно следовала за ним кривыми улочками, огибая пылающие дома, мечущихся меж ними людей. Один раз их чуть не сбила машина, Волк злобно пнул по бамперу, оставив там внушительную вмятину. Казалось, что бегство это будет бесконечным, что не кончатся эти петли и тупики, и будут они вечно блуждать среди дыма, визга сигнализаций, криков людей и звона стекла. Наконец лес принял их в свою прохладу. Хэлен быстро и глубоко дышала, пытаясь выгнать из себя прочь запах гари и крови.

Быстро и уверенно Штефан шел среди деревьев, не выпуская тонкой руки. Он чувствовал, что Хэлен сейчас опустошена, подавлена, что ей нужно время, а еще лучше — несколько часов сна.

— Куда мы идем? — равнодушно спросила девушка.

— К реке.

— Мыться будем, чтобы кровью не пахнуть?

— В том числе…

Излучина небольшой реки выглянула из-за липовой рощи синими бликами на воде.

— Раздевайся, — Волк уже сбрасывал с себя одежду на короткую траву, успевшую прорасти сквозь весеннюю, напоенную водой землю.

— Она же ледяная…- Хэлен с сомнением посмотрела на мужа.

— И хорошо, что так. Раздевайся, Хэлен.

Одежда противно липла, присыхая кровавой коркой.

— Идем, — в темноте блеснула спокойная и уверенная улыбка.

От воды стал подниматься густой пар.

— Это ты сделал? — ахнула восхищенно Хэлен.

Волк молчал. И не разобрать было в темноте, улыбается ли он, или хмурится.

Осторожные ладони набирали теплую, почти обжигающую воду, выливали на окровавленные плечи, смывая тяжесть своими прикосновениями.

— Почему ты выпроводила меня из церкви? — прошептал он, склонившись к Хэлен. Вода мягко толкала их течением войти еще глубже, с головой погрузиться в безмятежное тепло, но пока люди стояли примерно по пояс и не обращали внимания на радушные приглашения реки.

— Я не хотела, чтоб ты видел меня такой…

— Какой? — Волк обнял, мягко прижав к себе.

— Убийцей.

— Ты что же, думаешь, что будешь противна мне, если я увижу тебя в чужой крови?

— Да, — она не смела лукавить сейчас, не получалось.

— Это ты зря…

Он видел сейчас не усталую и испуганную девушку. Перед его глазами все еще была своенравная и властная женщина, которая не нуждалась в помощи и поддержке. Волк хотел бы вернуть ее сейчас хотя бы на пару мгновений. Ведь было же в церкви это мимолетное и горячее прикосновение. Было. Но вернется ли она сейчас?

— До сих пор чувствую этот запах на себе — паленой плоти, крови, спермы. Люди отлично умеют убивать, но совершенно не умеют защищаться, — горечь и усталость подрагивали в слабом голосе.

— Ты устала? — он спрашивал, а сам понимал, что ему уже не важен ответ.

— Да…

Она вжалась в татуированное плечо, крепко зажмурилась, но перед глазами все еще плясали багровые отсветы огня.

— Почему ты забрала жизни только у нелюдей?

— Не знаю.

— Пусть…теперь это неважно. Я поделюсь с тобой. Просто не противься мне…- он не ждал ответа, просто руки его перестали смывать кровь с обнаженного тела и вспомнили то, чему она учила его накануне. Оказалось, это совсем непросто, взять да и унять в себе алчную жажду, подчинить себе, переплавить в прикосновения совершенно другого характера. Такие, которые не отбирают ответную ласку, такие, которые зовут войти в черный омут добровольно. Вода плеснула мягко, когда Волк выходил на берег, подхватив Хэлен на руки. От них сразу же пошел пар, но никто не заметил прохлады ночи. Широкие веера папоротников приняли на себя два тела, тьма накрыла своим одеялом, спасая от холода.

— Ты так быстро научился…- вздохнула Хэлен с сожалением.

— Не всему…- Волк осторожно прижал ее к земле собой, целуя куда придется, спускаясь все ниже.

— Чего же ты еще не умеешь?

— Сейчас узнаешь, — он почти прошептал последние слова, но они прокатились по лесу тихим, наполненным вожделением, рыком.

И она узнала…Это было между ними несколько раз, но сейчас приобрело какой-то новый, невыносимо-нежный отзвук в прикосновениях. Такой, что Хэлен едва могла принять медлительные, безжалостно-ласковые движения языка. Человек всегда был несдержанным, и вся его ласка таила в себе немалую долю насилия. Но сейчас, когда Волк придерживал ее запястья одной рукой, а второй слегка давил на живот, чтобы Хэлен сохраняла неподвижность, сейчас у нее не было сил и желания вовлекать его в водоворот удовольствия, чтобы разделить его на двоих. Сейчас хотелось только, чтобы он не останавливался, а продолжал эти мягкие и ритмичные движения, которые гнали горячую волну все выше, заставляли бесстыдно выгибаться навстречу.

— Отпусти руку, Штеф…- вскрикнула она.

— Зачем? — пророкотало снизу.

Ей не хотелось объяснять и она вывернула запястье сама, да Волк и не препятствовал, он-то отлично знал, что она хочет сделать. Тонкие пальцы запутались в жестких волосах на его затылке, не позволяя уже отстраниться, приказывая продолжать, вымаливая продолжения. Хэлен неосознанно, бездумно причиняла ему боль, и это только сильней подстегивало мужчину. Сегодня один раз она уже позабыла о контроле, так, может, получится и во второй?, но уже без крови, без чужих жизней…Волк это понимал, но и ему становилось всё сложней сдерживать себя, не поддаваться власти ее голоса, ее вкуса, ее движений. Ему приходилось уже силой удерживать Хэлен, чтобы ее инстинктивные движения навстречу не мешали ему, чтобы ненароком не причинить боль.