Нашествие гениев (СИ)

— Да, пожалуйста, но больше не спускайтесь пока в мир смертных с этой вашей бумагой, пожалуйста! — попросила я, но Писарь лишь пожал плечами:

— Я не могу этого обещать.

— Ну хоть будьте тогда поосторожнее, а то как дитятко развели! — не сдавалась я.

— Хорошо, — кивнул шинигами, явно пропустив мои увещевания мимо ушей. Он же бессмертный, какая ему разница, отловит его Кира вновь или нет?

Я со вздохом встала, пожала его руку и почувствовала, как в ладонь мне что-то легло, но виду не показала. L хотел было спросить у парня еще что-то, но тот вдруг растаял, как дымка, словно его никогда и не было.

— Вы еще не выиграли, — усмехнулся Лайт. — Если вы меня сейчас убьете, не попадете в этот свой идиотский «мир вечного счастья». В любом другом случае я не проиграю.

— Но ты и не выиграешь, — флегматично заявил Рюзаки, презрительно глядя на Киру. — Мы забираем тебя под домашний арест.

— Не получится, — усмехнулся Кира.

— Почему же? — нахмурился L, а я поспешила напялить противогаз — береженого Бог бережет, как говорится.

— Потому что если вы меня не отпустите, моя подруга взорвет дом, где наверняка сейчас находится ваша «Юля».

Я ошалело воззрилась на Киру, затем на L, а затем, стянув противогаз, заорала:

— Что ж ты за тварь-то такая, раз тебе даже на ту, кто тебе верил, наплевать?!

— Я просто одиночка, — ухмыльнулся Ягами, — и не считаю слова этого шинигами истинными.

— Однако твою шкуру спасает твой помощник, — процедила я. — Не такой уж ты и одиночка!

— О нет. Это всего лишь очередная марионетка, ничего для меня не значащая, — хмыкнул Кира и злорадно разулыбался. — Я в любой момент могу избавиться от нее — неудобств мне это не доставит. Потому я и считаю слова этого шинигами бредом. Я один, и надо мной никто не властен. А значит, я могу играть жизнями людей, как захочу, и совесть меня терзать не будет, в отличие от L, который все же верит в чудо и надеется найти «особенного» человека, который будет неспособен на предательство. Таких людей нет, L, и ты это знаешь.

— Есть, — с уверенностью в голосе сказал Рюзаки. — И я их нашел. А тебя мне просто жаль. Уходи.

Кира усмехнулся маньячной анимешной улыбкой и медленно двинулся к выходу. Кэль и Дживас пошли за ним, а мы с Рюзаки начали отстегивать подопытного кролика этого пришибленного на голову недо-Ками, причем Ниар, изучив лекарства на столике рядом с кушеткой, быстро набрал что-то в шприц и ввел лекарство в вену потерпевшего. Я позвонила Ионову, и вскоре к дому подъехала машина скорой, а мы с гениями поднялись на верхний этаж и через чердак свалили в соседний подъезд, а оттуда — на свежий ночной воздух, переливавшийся дивными ароматами с близлежащей стройки.

Вернувшись домой, мы вывели Юльку и Бёздея на улицу и позвонили в полицию, сообщив о бомбе, ясен фиг, анонимно. Пока кинологи с милахами породы «овчарка немецкая, обыкновенная» прочесывали местность, а эвакуированные граждане истерично обсуждали происходящее, Бен-Ладана и Саддама Хусейна, а также происки американских спецслужб, я рассказывала Юле, что произошло в старом доме, и мы гадали, что же такое мне подсунул шинигами. А подсунул он мне странный лист металла, дико холодного и не согревавшегося даже в ладонях, серебристого, размером три на пять сантиметров и очень тонкого, по которому шли какие-то письмена. Мы с Юлькой сомневались, стоит ли показывать «подарочек» гениям, но потом коллективно пришли к решению предъявить его всего одному гению, который не помчится докладывать остальным, то бишь Бейонду, уже пришедшему в себя после проигрыша и вполне адекватно оценивавшему ситуацию. Грелля незаметно подманила маньяка, и тот, повертев в руках пластину, вынес вердикт:

— Неизвестный сплав, не встречающийся в этом мире. Равно как и в нашем. Полагаю, это металл мира мертвых. Письмена выполнены на неизвестном мне языке, он не похож ни на что из того, что я знаю: это и не иероглифы, и не буквы, и не символика, схожая с клинописью. Могу скопировать символы и попробовать расшифровать их, как код: если это язык, должен быть вариант перевода. Одно могу сказать точно: это не «черная метка», и неприятностей она за собой понести не должна, поскольку ни одного знака смерти здесь нет — их я всегда чувствую.

Я отдала пластину маньяку, и он начал быстро перечерчивать в блокнот, который всегда таскал с собой, символы, а мы с Юлей вернулись к обсуждению моего кошмара и поведения Дживаса. Последнее ее просто взбесило, а первое расстроило, но я сказала, что сама предложила геймеру расстаться, а кошмары были ожидаемы в такой-то нервотрепке. Наконец, кинологи уехали, обезвредив найденную в подвале бомбу, и жители смогли-таки вернуться домой. ВВ вернул мне «подарочек» шинигами, а я терзалась догадками: знал ли мистический блондин о том, что произойдет, и должен был мне ее передать, или же это был и впрямь подарок в знак благодарности? Говорить никому не хотелось, все разошлись по своим спальным местам, и только L ломанулся к компу, как алкаш к бутыли самогона после месяца «трезвой жизни» вдвоем со злобной тещей-язвенницей. Я заснула очень быстро, с надеждой, что кошмары мне не приснятся. Наивная…

Вода. Мутная, застилающая глаза, скрывающая от них солнце. Дышать нечем, вода заполняет легкие так же, как заполнила мысли и скрыла свет. Тело тяжелеет, отчаянье смешивается с водой, проникая в легкие, душу, мысли, стирая твое сознание и превращая тебя в существо, думающее лишь о той самой точке, что отчаянно пытается донести до тебя свет. Но вокруг только мрак, и нет возможности дотянуться до нее…

Я распахнула глаза и увидела L, трясущего меня за плечи. Воздух с болью проник в легкие, и я поняла, что во сне задержала дыхание, боясь «утонуть»…

— Ты в порядке? — настороженно спросил Рюзаки, отпуская мои плечи и садясь на свое законное место.

— Вроде, — пробормотала я. Паника отступила, дышала я снова ровно, и потому осторожно задала вопрос: — Я сегодня не орала?

— Нет, — покачал головой L. — Но ты металась по кровати, и я начал тебя будить, а затем ты задержала дыхание, и мне пришлось начать тебя трясти. Еще немного, и мне пришлось бы дать тебе пощечину.

— Не страшно, — усмехнулась я. — Если что, бей, не стесняйся. Получить оплеуху лучше, чем задохнуться.

Рюзаки кивнул, а я пошлепала в душ. Впрочем, в ванную я влезть не смогла, с трудом умывшись, и тут же выскочила в коридор. Отдышавшись, я пошла на кухню и, забив на голодных гениев, решила, что обойдутся они у меня сегодня яичницей с сыром и колбасой. Время было семь утра, но так как на дворе стояло воскресенье, мафия пробуждаться не спешила, и я со спокойной совестью читала юморески. Проснулся народ около десяти, причем всей толпой: и мафия, и Юлька с Бёздеем, и Ниар, который припозднился разве что минут на десять. Мы позавтракали, и Грелля, без слов поняв мой тоскливый взгляд, помыла мою тарелку и сковороду. Мэлло заявил, что я обязана тренироваться в стрельбе как можно больше, и мы с ним порулили в тир, оставив Мэтта дома. Точнее, он должен был сходить к Васятке, чтобы взломать компы подруги Киры, которая Михаэлю во время их беседы ничего интересного не поведала, но меня это не интересовало: я вообще решила больше о нем не думать, хотя сердце болело дико.

Мы с моим котофеичем поскреблись в тир и целый день провели, стреляя по движущимся мишеням, вернее, стреляла в основном я, причем из Мэлловского пистолета, поскольку мы заплатили владельцу за его молчание (о как сказанула, прямо «Крестным отцом» себя чувствую) и лояльность по отношению к изничтожению картонных уточек совсем-таки не пневматикой. Вечером сезон охоты был временно закрыт, и мы вернулись домой. С Мэттом я перекинулась парой фраз за ужином, и попросила Юлю постоять со мной в ванной, пока буду принимать душ. Скажете, что за юри такое? Да нет, не юри, к счастью. Просто когда настолько боишься воды, что зрить ее не можешь, присутствие подруги, которой веришь, как себе самой, — реально выход, и еще какой! Короче говоря, с грехом пополам, болтая с Юлей обо всякой ерунде, точнее, о том, чем чидори лучше разенгана, а Итачи круче Саске (убейте меня за воспоминания о «Наруто»), я таки приняла душ, и мы разбрелись по своим спальням.