Дни мародёров (СИ)

И каждый раз его усилия с треском проваливались.

Один раз он с блеском продемонстрировал, как надо правильно кормить акромантула и класс даже зааплодировал, когда паук попытался оттяпать ему руку, а Ремус ловко всучил ему кусок мяса. Валери и бровью не повела.

В другой раз он быстрее всех научился завязывать сложный русалочий узел и в одиночку поймал богарта-оборотня в ловушку из этого узла.

Потом нашел потерявшегося в лесу гиппогрифа.

Привел этого гиппогрифа на привязи.

Смог соорудить капкан для лукотруса.

Чуть не сломал ногу, когда лез на дерево, чтобы вытащить из этого капкана добычу.

Всё без толку.

У барсуков, которых Валери отстреливала для кормежки своих гиппогрифов, было больше шансов добиться её расположения, чем у него.

Разве сможет ему когда-нибудь кто-нибудь понравиться так же? Ведь никто не сравнится с ней. Никто. Никогда. Всегда в темной, наглухо застегнутой министерской мантии, всегда резкая, узкая, с плотно сжатыми, красными губами и взглядом, острым, как лезвие, она бывало пролетала по коридору, стуча каблуками и Ремус каждый раз с трудом подавлял желание выскочить, раскинуть руки и поймать её на лету, как бабочку.

В жизни каждого мужчины только один раз встречается такая Валери Грей. Другой такой не может быть. И он навеки обречен искать её в других, потому что она никогда не посмотрит на него, как на мужчину.

Она всегда будет видеть в нем глупого, наивного и неопытного мальчишку.

А ещё оборотня.

Оборотня, который преданно любит её всем своим волчьим сердцем и будет любить даже тогда, когда он вгонит в это сердце серебряную пулю. И после этого. Всегда.

Ремус шумно выдохнул, глядя на дверь в кабинет Валери, закрыл глаза, и постучал. А когда из кабинета донеслось короткое “Войдите”, решительно повернул ручку и открыл дверь.

Валери сидела в кресле за письменным столом, погруженная в чтение письма.

Из одежды на ней был только черный шелковый халат, расписанный яркими цветами и небрежно схваченный на талии пояском.

Нежная, теплая, она напоминала какой-то хрупкий диковинный цветок, и была совершенно непохожа на ту строгую, резкую и стремительную женщину, которую Ремус ожидал здесь увидеть.

Он остановился и несколько раз моргнул.

Валери вскинула голову.

— А, мистер Люпин, — тепло исчезло из её взгляда и сменилось привычной холодностью. — Проходите, — послышался звук выдвигаемого ящика.

— Вы хотели меня видеть? — спросил Ремус, с трудом ворочая языком.

Они были совершенно одни в этом кабинете.

Она была в халате.

А он, к счастье, в мантии.

— Присаживайтесь, — Валери собрала бумаги на своем столе в стопку и постучала ею, выравнивая края. — Прошу прощения, что вызвала вас так поздно. Я хотела поговорить с глазу на глаз и без посторонних ушей. Надеюсь, я не оторвала вас от уроков?

— Нет, — пробормотал он, чувствуя себя идиотом. — То есть, я хотел сказать, старосты в это время… — он случайно, совершенно, совершенно случайно взглянул в вырез её халата и ощутил, как к щекам прилила кровь. — Патрулируют коридоры.

— То есть следят за порядком, — Валери обулась, не поднимаясь из кресла, а затем выпрямилась, положила сцепленныев замок руки на стол и устремила свой колдовский взгляд прямо на Ремуса.

А он вдруг вспомнил, как в детстве накалывал бабочек на иголки.

Вот значит, что они чувствовали.

— Да, — выдавил Ремус.

Грей приподняла уголки губ. Улыбка и взгляд существовали на её лице как будто по-отдельности.

— Скажите, мистер Люпин, вы знаете, что во время Каледонского теракта много волшебников пропало без вести? — внезапно спросила она и скрестила руки на груди так, что вырез на халате углубился, а Ремусу стало невыносимо трудно смотреть ей в глаза.

— Да.

— Практически все они угодили в колонии оборотней.

Мозг мучительно включился.

— Что?..

— Вам ведь известно, что ваш Запретный лес — всего лишь южная часть Каледонского заповедника? — она выдвинула ящик и достала сигареты. Ремус здорово удивился. Обычно никто из преподавателей не позволял себе курить, тем более в присутствии студентов.

Но эта женщина была не такой как все.

Даже в халате.

— Нет, я никогда об этом не слышал.

— Колония Сивого расположена к северу отсюда, в горах. Не близко, но и не далеко. Сивый подобрался так близко, как только мог. Ему нужен Хогвартс. Студенты. Дети. Вы ведь понимаете, кому он служит? Темному Лорду нужен замок, а Сивому — его содержимое, целая армия сильных волшебников, которых можно перекусать и переманить на свою сторону. И теперь, когда они с Волан-де-Мортом заключили союз, Сивый попытается напасть на школу, — она струсила пепел в черную блестящую пепельницу. — Завтра с наступлением сумерек в Хогвартс прибудет почти весь мой отдел. Когда взойдет луна — начнется охота, и любой оборотень, замеченный на территории школы, будет убит на месте, или взят в плен, — она выдохнула облачко дыма. — Теперь вы понимаете, зачем я вызвала вас? — Валери слегка прищурилась. — Вы, мистер Люпин, должны уехать из школы до завтрашнего утра…

Ремус вскинул голову.

—…и провести полнолуние в любом другом удобном для вас месте. Это понятно?

Пару мгновений Ремус просто остолбенело пялился на неё, а затем выпалил, почти не раздумывая:

— Нет.

Он может быть рассудительным и здравомыслящим сколько угодно, но превращения в компании друзей — его единственная отдушина, единственная радость в жизни!

И никто не имеет права покушаться на неё, даже Валери Грей. Тем более Валери Грей!

Грей же, похоже, решила, что ослышалась и медленно подняла голову. Взгляд лезвием чиркнул по Ремусу из-под острых ресниц.

— Что, простите? — шелковым голосом переспросила она, снова становясь немного безумной на вид.

— Нет, — ровным голосом повторил Ремус. — Я превращался здесь много лет и ни разу никого не покалечил. Я не могу уехать домой. И не уеду.

— Я, знаете ли, располагаю другими сведениями, — молвила она. — Я наслышана о том бедном мальчике, которого вы и ваши друзья…

— Это был несчастный случай!

—…затащили под это ваше жуткое дерево, где вы же его чуть не убили…

— Он не пострадал, профессор Грей, послушайте…

—…а теперь вы имеете наглость лгать мне прямо в лицо?

— Черт подери, да послушайте же меня!

Он крикнул это прежде, чем осознал, что и кому говорит.

И сам охренел.

А потом вдруг понял, что уже не сидит в кресле, а стоит, и его правая рука горит огнем.

Он, что, ударил по столу?

Повисла пауза.

Грей, как ни странно, не стала орать на него в ответ на тему того, как он смеет так говорить с учителем. На губах у неё появилась тень крошечной улыбки, а серебристые глаза сузились. Она дала понять, что слушает.

— Это был несчастный случай… — дрожащим голосом повторил Ремус, изо всех сил сражаясь с внезапно подступившим безумием. Луна проступала на небе все четче, а его мысли становились все расплывчатее. — Я не отрицаю, что опасность была, но с тех пор никто ни разу не пострадал из-за меня… рано или поздно такое ведь могло…

— Минус сорок очков Гриффиндору, мистер Люпин, — вдруг перебила его Валери и Ремус осекся. Из него как будто разом выпустили весь воздух. — Я никому не позволю говорить со мной в таком тоне. Особенно наглому самоуверенному волчонку.

Ремус медленно отвернулся, разглядывая собственную, дрожащую руку.

— Знаете, почему волчонок опаснее, чем взрослый волк, мистер Люпин? — медленно произнесла Грей, наклоняясь вперед и наблюдая за ним, чуть прищурив глаза. — Чем старше оборотень, тем лучше он себя контролирует. А вы уже не можете держать себя в руках, хотя до восхода луны ещё целые сутки.

— Я не могу уехать, — пробормотал Ремус. — Дома мой отец, я могу убить его.

— А здесь вы можете убить всех нас.

Ремус вскинул голову, решив, что ослышался.

— Вы предлагаете мне принести моего отца в жертву?