Чужая здесь, не своя там. Дилогия (СИ)

Элька оказалась няней, которая присматривала за дочерью ведьмы, пока та работала в лавке в Регалане. Правда, няньке и самой было целых семнадцать лет.

– Она девушка неплохая, вот только в силу возраста иногда ветер в голове погуливает… Но мне важно, что она отлично ладит с Илвой.

Учитывая, что Илва пролила на мое покрывало чай, тут же попыталась его почистить – у нее, понятное дело, не получилось, потом попробовала своим пока еще слабеньким даром высушить его и чуть не подпалила, а после попросила не говорить маме, у Эльки терпение точно должно быть безграничным.

Ближе к вечеру, я все же решилась еще раз спросить у Хильны:

– Ты сказала, что у тебя тоже не было выбора – помогать мне или нет. Почему?

Ведьма, не стесняясь, уселась на стол, хотя рядом стояло два стула, а у кровати было еще и кресло.

– Между лесными и морскими ведьмами отличий хватает. Одно из них – мы можем выбирать кому хотим помочь. Если видим, что человек не заслуживает помощи – по разным причинам, то можем отказать. А вот лесные не могут – иначе лишатся всей силы. Они с природой связаны сильнее, хотя будет точнее сказать – по-другому, не как мы. Единственные кому мы не можем отказать ни при каких обстоятельствах – такие как ты.

– Это же…

– Мы не особо распространяемся. В Венорфате это не то, чтобы общеизвестно, но недостатка в желающих проверить – нет. А тут, на материке…

– А что будет, если откажетесь?

Хильна как-то судорожно сжала тряпичную куклу дочери.

– Придется непросто. – Она криво улыбнулась.

Больше я ее расспрашивать не стала. Впрочем, на следующий день я не удержалась от очередных вопросов – когда бы мне еще предоставилась возможность разузнать о столь загадочных личностях?

Я вынужденно оказалась в компании ведьмы и ее дочки, о чем, как ни странно, совершенно не жалела. Ну кроме того, что пришлось на некоторое время расстаться с Даником. Про Стейнира я старалась не думать – несмотря на решение моей одной из самых главных проблем, будущее казалось не менее зыбким и непонятным.

Мы с Хильной были как два попутчика, которые случайно встретились в дороге и расстались навсегда, но успели до этого поделиться чем-то таким, что бы ни за что не рассказали кому-то из близких. Ну а может сказалась моя общая слабость и перегруженность: я вымоталась во всех смыслах и так хотелось хоть с кем-то поделиться, рассказать свою историю. Без умалчивания, приукрашиваний, при этом зная, что этот человек не осудит. А даже если и осудит – на меня это так сильно не повлияет, не угнетет.

И Хильна выделяла самую суть, точно вставляя реплики и вопросы.

– Ты не очень-то и рада воссоединению с родителями, потому что винишь их.

– Наверно. Меня не покидают мысли, что родители должны оставаться со своими детьми. Всегда.

– Но ведь у них не особо и выбор-то был, – разумно заметила ведьма.

– Знаешь, учитывая то, что мятежники почему-то в него уцепились – выбор у отца был. Другое дело, что он…

– Струсил?

– Я…я не знаю.

– А ты не думаешь, что ему теперь значительно хуже – у него был выбор между предательством страны, предательством интересов, благополучия, а то и жизней тысяч людей, и предательством (а это твои слова) своего ребенка. Наверняка он страдает, что не защитил тебя, что оставил.

– Я думала об этом…

– Но с другой стороны, – напирала Хильна, – он бросил тебя в тяжелых условиях? Нет! Ты оказалась в семье, где тебя по большому счету приняли, где заботились, дали соответствующее образование. Ты в чем-то нуждалась? Нет! Ну а то, что все сложилось не очень радужно… Такова судьба.

– Я все это понимаю, но… Принять это тяжело.

– И наверняка жизнь в Адарии подарила тебе нечто такое, от чего бы ты теперь никогда не отказалась. Ведь есть?

– Пожалуй, найдется, – я слабо улыбнулась. – Ну а ты как оказалась тут?

– Долгая история, – отмахнулась ведьма.

– И все же? – настояла я.

– Ну ладно, – не долго сопротивлялась Хильна. – Расскажу тебе.

Но для начала она вернулась с уже знакомым мне ножом. И тут мне стало почти стыдно – поддавшись порыву я выложила ведьме вещи, которые, попади они не к тем людям, могли бы ко многим бедам привести. А ведь раньше безрассудностью до такой степени я не страдала. Ну хоть кто-то из нас оказался умнее.

– Ты можешь доверять мне сколько угодно, как и я тебе, но сама понимаешь – иногда же можно и случайно проболтаться. А никому из нас этого бы не хотелось.

Я кивнула и уже спокойно отнеслась к очередному кровопускания. Ну ничего – говорят в разумных пределах это даже полезно.

А после я удобнее устроилась в кровати – подложила подушки под спину, и принялась слушать необычную историю хозяйки дома, которая в непринужденной манере села в кресло у кровати и закинула на нее ноги.

– В Венорфат приехала еще моя мать. И было это очень давно. Ты знаешь же историю про Венорфатского принца?

– Да ладно? – тут же удивилась я.

Хильна рассмеялась.

– Моя мать хоть и имела отношения к этой истории, но не так, как ты подумала. – Ведьма вновь широко улыбнулась. – Ты никогда не задумывалась, почему принца так и не нашли, хотя искало его огромное количество людей, в том числе и сильнейшие маги? Они ведь могли зафиксировать любую маскировку, раскрыть кого угодно, выследить. Ну или хотя бы найти хоть какую-то зацепку. А тут – ничего. – Я покачала головой. – И все потому, что Фритхоф Даррней обратился к морской ведьме. – Последнее произнесла она не без гордости.

– И как же ей это удалось?

Хильна с хитрецой посмотрела на меня и ответила:

– Легко, на самом-то деле. Просто мы же сами не имеем своего источника, пользуемся тем, что нам дает природа, ну или если вдруг щедрый маг поделится. Именно поэтому ведьм в некотором роде можно назвать… ну не знаю, преобразователями энергии, что ли… Мы используем не свое, из-за чего и сложнее определить источник сил и все сопутствующее: кто плел заклинание, как это делал, что конкретно произошло. Чем и воспользовался венорфатский принц.

– Ого, вот это да, – выдохнула я потрясенно. – А почему твоя мама вообще согласилась ему помочь? Не в деньгах же дело.

– Не в деньгах, да. Понимаешь ли в чем дело… – Тут она помрачнела. – Мы не способны любить. Можем испытывать симпатию, привязываться, но не любить.

Я не рискнула ее перебивать – просто ждала продолжения разговора, свернувшего вот в такую странную сторону.

– Я не веду речь про детей – тут другое. Дети для нас самое дорогое, мы их любим безмерно и неспособны бросить ни при каких обстоятельствах. – На этом моменте я судорожно вздохнула, но Хильна на меня совсем не обращала внимание. Казалось, что она полностью погрузилась в свои мысли, только при этом еще и озвучивала их. – А вот любовь к мужчине…

– Но почему? – Я все же решилась спросить.

– Ну так мы же проклятые, – она невесело усмехнулась. – Наша покровительница – Барро. Да-да, та, которая считается любовницей Рауда, и которую прокляла благочестивая жена Рауда – Данлия. – Она подняла на меня глаза и произнесла: – Что, не верится?

– Да я просто и предположить такого не могла…

– Барро была нашей покровительницей с незапамятных времен. Ею и остается. Ее прокляла Данлия, а нас зацепило. И вот результат. – Хильна развела руками. – Ну так вот, любить мы не можем, но других же чувств мы не лишены. Например, сострадания. Матери стало жаль несчастного принца и она согласилась ему помочь. Кто же знал, что его отец отреагирует именно так – закроет доступ в свое государство? Вот матери и пришлось остаться в Адарии. Впрочем, если бы она очень постаралась, то в принципе смогла бы вернуться обратно. Но видимо такой надобности уже не испытывала. Насколько я знаю, она пошла против воли матери, когда решила помочь Фритхофу. Наверно поэтому и решила обосноваться здесь.

– А как же ее отец?

– Она его никогда не видела, также, как и я своего. И так далее. Мужчины для нас лишь источники силы, удовольствия, ну и используем их для возможности забеременеть. И все.