Light (СИ)
Light (СИ) читать книгу онлайн
Как быть ребенку, который уже понял, какую из двух доступных ему дорог предстоит пройти? Хотя, нет. Ему уготована именно тропинка. Не та дорога, которая светится и переливается яркими красками по краям и ведет высоко-высоко, возвышаясь к небу. Его тропинка больше напоминает вязкое и совершенно прямое болото, которое в каком-то определенном месте обрывается. И что же ребенку остается? Конечно смириться и идти вперед. Иначе и быть не может. Но кто сказал, что свернуть с этого пути нельзя?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
После дня практики всей академии решили устроить хоть один выходной день, но Джин на работу пришел как штык, совершенно позабыв о дне отдыха. Потому что он не отдыхает. Ему не положено.
Открылась дверь в медкабинет. Немного резкий порыв ветра опрокинул все листы, которые лежали на белоснежном столе. Сокджин нервно сглотнул, понимая, кто вошел к нему без стука.
Без стука имел право заходить только он. И никто больше.
— Ну что, Джин-и, не скучаешь? — грубый мужской голос буквально порвал в клочья тишину, которой окутывало кабинет.
Цветы словно все завяли, когда он зашел за порог. У Сокджина сердце в пятки ушло. Но чего, собственно, он ожидал? Его не оставят в покое ни на секунду.
— Проваливай, — холодно, отстраненно. Будто Сокджину совершенно плевать.
Дверь за вошедшим парнем закрылась медленно, словно дразня. Словно даже слов не нужно, чтобы понять, что он отсюда просто так не уйдет.
— Ну что ты, котенок, — он подошел ближе, крепко вцепляясь пальцами в сокджиновский подбородок. — Твои коротенькие коготки меня нисколько не пугают. А тебя мои — должны.
— Пошел нахуй отсюда… — Сокджин замахнулся, чтобы ударить по такой тошнотворной роже, от которой руки чешутся, ведь хочется так заехать сильно, челюсть сломать, все зубы выбить, чтобы больше никогда в жизни не видеть этот ебучий оскал.
Но рука перехвачена.
Как всегда, он бессилен перед ним.
— Тебе не стоило этого делать, — в его голосе уже появились серьезные нотки, которые совершенно точно не предвещали ничего хорошего.
Пальцы сильнее сжали подбородок, а ногти впились в тонкую кожу. Но это уже не вызывает даже боли. Парень впился губами в губы Сокджина, ловя ртом гортанный полустон полукрик. Языки сплелись, а Сокджин лишь отчаянно пытался отпихнуть от себя его. Его, от кого цветы в душе вяли. Высыхали напрочь, будто у них забрали всякий путь к влаге. Вот только проблема в том, что этот парень для Сокджина и есть тот, благодаря кому цветы в его душе вообще имеют хотя бы корни.
— Намджун, нет, прекрати, — Джину удалось отпихнуть его от себя.
Вода.
Как же Сокджин ненавидит воду.
Вода дает жизнь всему. А особенно цветам, что росли в этом кабинете. И не только здесь… Намджун — это вода. Но вот в Сокджина он приносит одну лишь сплошную засуху, от которой во рту горчит.
Но сердце бьется слишком быстро, чтобы обманывать самого себя.
Намджун громко хмыкнул, скалясь, и опустил руки на талию старшего. Медленно ведя вниз, они остановились у паха, чуть сжимая, надавливая, дразня и играясь. Он все никак не наиграется. Одна рука впилась в копну волос на затылке, а вторая все так же терла уже выпирающий бугорок. Намджун притянул Сокджина ближе, снова сплетая их языки. Протесты старшего были проигнорированы полностью, словно Джун их даже и не заметил. Поцелуй влажный, горячий, но инициатор один, а Сокджин поддаваться не собирается. Вот еще одна безвольная кукла: ни эмоций, ни улыбки на лице. Одни лишь застывшие слезы, которые высохли давным-давно, а вместо сердца — пустота.
Намджун уходит с язвительной улыбкой на губах после сильной пощечины. Джин в этот раз не жалел силы. Ни силы, ни слез. Только успокоил Хосока, который выпил безбожно много, а теперь нужно успокаивать себя самого. Он будто нес на себе тягость всего этого мира; такой сломленный и разбитый, никому никогда не показывал, что может рыдать в голос. А он может. Он сейчас и рыдал. Проклиная весь этот чертов мир; Намджуна с его маниакальными замашками; и себя — за слабость.
— Джин-а! Я люблю тебя! Никогда и ни за что не дам тебя в обиду, — мальчик сплел их пальцы воедино. — И обязательно найду способ, как спасти.
— Не нужно мне твое спасение, эгоистичный выродок… — шепотом, тихо-тихо. Шмыгая себе в ладонь, чтобы не было слышно всхлипов.
Если было бы плевать — он бы не плакал. Если было бы плевать — он бы закрыл дверь на замок и впускал кого-либо только по стуку. Если было бы плевать — сердце бы не болело и не хотелось в ответ на воспоминания произнести «Я тебя тоже». Вот только Сокджин плакал. Он никогда не закрывает дверь медпункта и его сердце всегда болит. Постоянно. А на языке вертится единственное «Ненавижу».
Ромашковый чай — то, что может успокоить расшатавшиеся нервы. Прямо сейчас, даже если и хотелось алкоголя, это не лучший вариант. Алкоголь не сможет убить то, что есть внутри Сокджина; не сможет стереть из памяти абсолютно ничего. От осознания этого рука сама тянется за чаем, а не за бокалом вина, с которым можно было бы забыться хотя бы до следующего дня.
Сам директор школы соизволил явиться в этот белоснежный медпункт, который был отремонтирован лучше всякого другого кабинета. Интересно, почему? Да потому что директором является никто иной, как Ким Намджун. А вот Ким Сокджин — его верная собачонка, которой досталась самая лучшая будка. Чтобы от хозяина не сбежала, вероятно. Но бежать, по сути, и некуда.
Сокджин достал белую овальную таблетку из коробочки с лекарствами; запах тошнотворного фрукта ударил по рецепторам.
— И мандарины я тоже ненавижу.
Ромашковым чаем запивать таблетки — кощунство в самом чистом виде. Чаем нужно наслаждаться, утолять жажду, но никак не запивать то, что горьким комом застревает в горле, но дает тебе жить и дышать дальше.
Слезы высохли, будто их и не было никогда. В этот раз сорвался, с кем не бывает. Слишком много стресса в последнее время. Хоть у Сокджина плечи и широкие, но они не выдержат эту тяжесть и когда-нибудь опустятся. И, кажется, этот момент довольно близок.
В дверь постучали настойчиво, очень громко, будто с немой истерикой. Сокджин так и подскочил на месте, но, кинув короткое «Войдите», уже хотел сесть на стул и хотя бы поставить чашку куда-нибудь, но…
Сердце забилось как умалишенное, голос дрожал точно так же, как и руки, из которых в следующую секунду выпала фарфоровая чашка с крепким ромашковым чаем. Осколки разлетелись в разные стороны, но никто не обратил на это абсолютно никакого внимания. Перед Сокджином стоял Чонгук, который на своих руках держал Тэхёна и дышал сбивчато, очень громко. В глазах Чонгука — паника, в глазах Сокджина — неприкрытая ненависть. То ли к самому себе, то ли к брюнету напротив. Вопросы — потом. Хочется второй раз за день врезать по чьей-то морде, наглой такой, которая лезет, куда не просили. Куда не нужно лезть.
— Чимина позови! — крикнул Сокджин, забирая из рук младшего безвольное тело. Тэхён будто даже не дышал.
— П-простите, я не знаю, где он… — Чонгук все так же кидал обеспокоенные взгляды на Тэхёна. Его кожа побелела, губы приобрели сероватый оттенок, ресницы дрожали. Все сейчас буквально кричало о том, что вот-вот и сердце Тэхёна перестанет биться. Если еще не перестало…
— Блять, — Сокджин положил парня на кушетку, а сам достал из кармана телефон, набирая чей-то номер дрожащими руками. — В медпункт, живо! Ты слышал меня!
Воздух пропах железом. Запах крови вперемешку с запахом мандаринов забился буквально намертво где-то в носовой полости. Хотелось выть в голос, выгнать этого сопляка отсюда, или позвать Хосока, чтобы стер ему память вплоть до самого раннего детства, но… Они все решили следовать за Тэхёном. По какой-то причине слова этого паренька всегда несли довольно весомый смысл.
«…я попрошу лишь об одном: не привязывайтесь ко мне»
Сокджин улыбнулся как-то поломано, с опущенными бровями, глядя на Тэхёна как-то неверяще. А на глаза снова наворачиваются слезы. Но не здесь. Не сейчас.
— Чонгук, — проговорил старший серьезным голосом, в котором не было ни капли сомнения. — Не привязывайся к нему.
Нужно было лишь принять то, что Тэхён решил идти по другому пути, нежели сам Сокджин. Действительно не прячась, доверяя людям, любя их, раскрывая свое сердце. И пытаясь найти смысл для того, чтобы продолжать жить.
Чонгук не понимал, о чем говорит Сокджин. Он не сказал ни «Хорошо», ни кивнул головой. Просто стоял и смотрел на старшего, надеясь, что он пояснит. Или Чонгук с ним не согласен?..