Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе (СИ)

– Граф Рэйст мне не нужен, – бросила я. – Хотите – забирайте его себе.

Глаза Айлин опасно полыхнули. Подавшись ко мне, она прошипела как змея:

– Вздумала насмехаться надо мной?

И, не успела я сказать ни слова, как она с силой толкнула меня в грудь. Не прибегла к магии, что странно – не хотела или не хватало магических сил?

Это последнее, что пронеслось в моей голове перед тем, как я рухнула назад, прямо на отполированные служанками до блеска мраморные ступени лестницы.

Было невероятно больно и страшно – что, приземлившись, подняться я уже не смогу. И не помогут целители, если я сверну себе шею, ведь они не чудотворцы и не могут вдохнуть жизнь в уже мертвое тело. Следом мелькнула сумасшедшая мысль – а вдруг граф Рэйст надумает меня оживить? Вот только магическую силу Искры – как и чистый разум – с новой жизнью я потеряю. А Лили останется одна против целого, невероятно несправедливого к нам мира, и я уже ничем не смогу ей помочь.

И в этот же самый миг безумная карусель прекратилась. Я лежала, чувствуя щекой прохладу камня, и подниматься не спешила. Тело превратилось в сгусток боли, я наверняка сломала о жесткий камень несколько ребер и лодыжку, которая сейчас горела огнем.

– Как можно быть такой неуклюжей? – всплеснула руками Айлин.

Она грациозно спустилась по лестнице, скользя затянутой в атласную перчатку рукой по перилам. Неторопливо подошла ко мне. Дворцовая стража усиленно делала вид, что пялиться в противоположную стену – самое увлекательное занятие на свете. Ничего удивительного: Искра для подчиненных Ареса почти то же самое, что рабыня – для варваров Непримиримых Земель. С той лишь разницей, что с первыми обходятся куда лучше. Но совершенно ясно, чью сторону они примут в противостоянии Искры и графини.

Я попыталась подняться, несмотря на боль - не желала быть распластанной у ног леди Айлин. И вот тут-то я почувствовала магический порыв, который приковал меня к полу. Сейчас я ощущала себя тряпичной куклой - собственное тело отказалось подчиняться мне. Графиня склонилась надо мной.

-    Надумаешь пожаловаться мужу - убью и отдам на съедение мантикору, - равнодушно сказала она.

Айлин знает о мантикоре! Значит, она и правда следила за мной. Это тревожило - но не больше, чем застывшая в ее глазах угроза. Глупая, жаловаться на судьбу не в моих правилах.

А с тобой, пепельноволосая тварь, мы еще поквитаемся.

Графиня Рэйст перешагнула через меня. Звонкий стук ее каблуков по мраморному полу дворца затихал, и насланные на меня чары спадали. Я предприняла уже вторую попытку подняться, но не успела - невесть откуда взявшаяся Аннет с расширенными от изумления глазами бросилась ко мне.

-    Боги, что случилось?

-    Упала с лестницы, - ровным голосом отозвалась я. - Поможешь?

-    Ох, прости, - спохватилась Искра.

Подняла, подставила мне плечо, помогая добраться до спальни. Ежеминутно справлялась, как я чувствую себя, и не нужна ли мне помощь дворцовых целителей? Я заверила Аннет, что лишь ударила лодыжку, и через несколько минут все пройдет. Я не хотела суматохи вокруг себя и еще больше не хотела, чтобы о произошедшем узнал Рэйст, а это непременно произойдет, если Аннет расскажет обо всем целителям. Потому что дворцовая стража - по приказу Айлин Рэйст - непременно будет молчать.

Если предположить, что граф прекрасно осведомлен об особенностях характера своей супруги, то он быстро сложит общую картину, и поймет, кто на самом деле столкнул меня с лестницы. А это сейчас было не в моих интересах. Мало-помалу в моей голове зрел план, и его исход зависел от того, станет ли достоянием общественности наша ссора с Айлин или же она останется нашей общей тайной.

Аннет ушла, а я еще долго залечивала собственные раны, мысленно саму себя заверяя: однажды все это закончится. Каждый из тех, кто обидел меня или Лили, рано или поздно получит свое сполна.

Глава десятая. Гвендолин

Здесь, во владениях Ареса Галлахара, бессонница стала моей близкой подругой. Каждую ночь со дня своего похищения я проводила в бесплотных попытках заснуть, и забывалась сном лишь с наступлением рассвета. Вот и в эту ночь мне было не до сна, но до боли знакомые стены давили.

Не выдержав, я все же покинула спальню. Постояла у пустого балкона, но после спустилась вниз, на надземный этаж дворца. Беспрепятственно проникла на внутренний двор, залитый лунным светом. В воздухе разлился упоительный запах незнакомых мне цветов, и мир казался таким умиротворенным… Но впечатление это было обманчиво – яркие и живые краски природы лишь маскировали всю боль и грязь яркими красками природы.

Не прошло и нескольких минут, как за моей спиной послышались чьи-то мягкие шаги. И я знала – чувствовала – кому они принадлежали.

Лоуренс Галлахар встал рядом со мной, едва не касаясь своим плечом, прикрытым тонкой тканью рубашки, моего. Он держал в руках плащ, но предупреждающий огонь в моих глазах явственно говорил о том, что повторять его фокус, прежде казавшийся таким милым и невинным, не стоит.

– Вы что, меня преследуете? – холодно спросила я.

– Судя по тому, что вы избегаете меня, и по леденящим ноткам вашего голоса, вы узнали обо мне правду, – сказал Лоуренс, не глядя на меня. – Вы знаете, кто я, и это знание уже не позволит нам вести задушевные беседы.

– Они никогда не были задушевными, – равнодушно бросила я. – Я просто поддерживала разговор, как и положено воспитанной леди.

Лоуренс повернулся ко мне и я разглядела на его губах знакомую, чуть лукавую усмешку.

– Думаю, мы оба прекрасно понимаем, что это неправда. И прежде, чем вы начнете уверять меня в обратном, – продолжил он, обрывая меня на полуслове, – я должен спросить: могу я сказать хоть что-нибудь, чтобы оправдаться?

– Нет, не можете, – сухо ответила я. – Не стоит сотрясать воздух понапрасну.

Помрачнев, Лоуренс кивнул. На мгновение я ощутила к нему нечто похожее на благодарность – за то, что не стал настаивать и залезать в мою душу голыми руками, но это ощущение тут же растаяло как дым.

Мы помолчали, слушая лишь стрекот кузнечиков – неужели тоже иллюзорных, как и все в этом прекрасном, но фальшивом саду?

– Почему вы не спите так поздно? – мягко осведомился Лоуренс, прерывая молчание.

Меня мягкость его тона не обманула. Как бы хорош ни был Лоуренс Галлахар, он был единокровным братом моего врага. А значит, он – мой враг.

– Не спится, – обронила я. И тут же пожалела о своих словах – не дай бог, решит, что я жалуюсь на свою судьбу и мучившую меня бессонницу. И кому? Брату человека, который и стал ее причиной. – И вообще, вас это не касается. Пусть меня и вынудили быть Искрой для лорда Рэйста, отчитываться о своей жизни вам или кому бы то ни было я не обязана.

Я ожидала, что лорд Галлахар разозлится, и какого было мое удивление, когда он лишь рассмеялся в ответ.

– А вы дерзкая. – Мне показалось, или в его голосе звучало одобрение? – Вот только во дворце Ареса Светорожденного с таким характером придется нелегко.

– Знаю, – с мрачным видом сказала я. – Мне все вокруг твердят быть тихой, как мышка. Улыбаться заискивающе, преданно смотреть лорду Рэйсу и Его Светлости в глаза. Вот только здесь я нахожусь не по своей воле. И лучше умру, чем буду ползать на коленях перед своими похитителями!

Я и сама не знала, зачем произнесла эти слова вслух – вместо того, чтобы молчать, стиснув зубы. Моя несдержанность и неумение умерять свой пыл нередко оборачивались против меня же самой. Но ярость, ненависть так долго бушевали внутри меня, требуя выхода, что сдержать этот порыв я просто не сумела. Хотя сейчас было совсем неподходящее время, чтобы обнажать свои чувства, и совсем неподходящий рядом был человек.

Я пожалела о своих словах в тот же миг, когда они прозвучали. Но… Вернуть их обратно была уже не в силах.

– Вы горды, и это похвально, но в этой жизни все имеет цену, даже гордость. Вы действительно готовы умереть, лишь бы не находиться здесь?