Чернила (ЛП)

Я не спрашивала, куда мы идем. Я знала.

Работы в Торо Исэки были завершены, ограждения лежали стопкой, ожидая, когда их вывезут.

Там ходили студенты, девушки с парнями под руку. Возле музея Торо и по другую сторону от леса веселились и шутили ученики.

Я смотрела и понимала, что что-то ускользает от меня.

- Похоже, придется искать другое убежище, - сказал Томохиро, но его голос звучал печально, я чувствовала то же самое. Мы безмолвно шли мимо деревьев. Чирикали трясогузки, готовившиеся спать. Древние хижины окружала выстриженная трава, что когда-то была длинной.

А еще был выжженный участок, где упало тело дракона, и только эта метка говорила, что здесь что-то случилось.

Томохиро сжал мою руку и притянул меня ближе. Мы проникли в одну из хижин, пока никто не смотрел. Солнце над нами проникало в щели соломенной крыши.

- У нас будут проблемы, - прошипела я.

- Кто бы удивился, - улыбнулся он и поцеловал меня.

Мы сидели у стены долгое время, глядя на небо, что темнело. Мы смотрели, как угасает наш последний день, как жизнь идет дальше.

Я попыталась свернуть не туда, пока мы шли к автобусной остановке. Мир ускользал из-под ног.

Томохиро не мог попасть в аэропорт в Токио, но когда мы остановились у моей двери, двери Дианы, он сунул мне в руку конверт, заставив пообещать, что я прочитаю его в самолете.

Он прижался к моим губам в жадном и сладком поцелуе и умчался раньше, чем я успела попрощаться, прижав к лицу руку, поворачивая к лифту. Я прижалась к стене, слушая, как закрываются двери лифта. Чернила появились в коридоре передо мной, следы напоминали скрюченные пальцы.

Они меня не достанут.

- Может, бутерброд перед полетом? – спросила Диана в аэропорту. Я покачала головой. Я ничего не могла в себя впихнуть. Никак не могла есть. – Чай? Еще что-нибудь?

Мы словно снова стали чужими, словно вернулись к тому времени, когда я только прибыла сюда. А ведь я только начала думать, что мы поладили. Она не была неподходящим кусочком мозайки, она завершала своим кусочком все.

Мы стояли у ворот безопасности.

- Что ж, - сказала она.

Что ж.

- Передавай привет от меня бабушке и дедушке, - сказала она. И погладила меня по голове. У нее была такая же улыбка, как у мамы, когда она пыталась скрыть грусть. – Они будут рады тебе.

- Спасибо, - сказала я.

- Обращайся, - ответила Диана.

- Нет, - сказала я, глядя ей в глаза. – Спасибо. За все.

Она смотрела на меня, а глаза наполнились слезами. Она меня крепко обняла.

- О, милая, - сказала она, зажмурившись. – Если будет нужно, звони мне, ладно? Даже не думай о часовых поясах.

- Хорошо, - отозвалась я. Она отступила и смотрела на меня блестящими глазами.

- Мама бы тобой гордилась, - сказала она, теперь слезы выступили у меня. – Ей всегда было сложно быть вне родного города. А ты смогла прижиться даже с другим языком.

- Большое дело, - фыркнула я, что означало, что если она не прекратит, я разрыдаюсь посреди аэропорта.

Она, видимо, поняла, ведь закрыла рот и отступила.

- Пока, - выдавила я.

- У тебя всегда будет дом здесь, - сказала она. – Хорошо?

- Ага.

Я развернулась и прошла врата. Ступив в рамку металлоискателя, я оглянулась на Диану, но та затерялась в толпе.

Я поймала свою сумку, проезжающую по ленте, и направилась дальше. Хотелось, чтобы пол подо мной провалился, чтобы я больше ничего не чувствовала.

Я села на кожаное твердое кресло. Гайдзины и японцы сидели вокруг меня, двое из обслуживающего персонала говорили приглушенными голосами. Я смотрела в огромное окно на подъезжающий самолет.

Все казалось сном. А ведь пять месяцев назад я так этого хотела. Вернуться домой.

Но дом теперь был не там, но и не в Японии.

Он был внутри меня.

И рядом с ним.

Потому я должна была уехать. Иначе он сломается.

Я вытащила конверт и прижала его к губам, глядя, как к самолетам тянулись тележки с багажом. Самолеты на земле выглядели неуклюжими, покачиваясь.