Оборотень (СИ)

— Роберто! — злость начинает душить. Ну почему он меня не услышал? Не услышал, когда стоял так близко? Я столько старался для него с самого детства. Вся моя жизнь была посвящена ему, роднее его никого никогда не считал. А сейчас от него исходит только холод. Чувство, что передо мной совершенно чужой человек, которого я только начинаю узнавать.

— Да всё я понял! — повернулся и возмущенно развел руками. — Теперь ты главный! Ты альфа! Ты царь здесь! И вернулся наш вожак со знаменитым девизом — кто не со мной, тот против меня! — Обида? Зависть? Что это в нем говорит?

— И ты против меня? — тихо спросил, пытаясь загасить гнев, который так некстати полыхает в груди.

— Я против всего того, что касается тебя! — выкрикнул и выскочил волком в дверь. Бежал и выл так, будто я собирался гнаться за ним.

Не знаю, откуда столько в нем негатива ко мне? Почему он не хочет понять и принять тот факт, что это мое место. По праву старшего брата, по волчьим законам. По законам природы и по жестким законам выживания. Как же мне обидно, что я теряю его. Но я больше не могу ему потакать и претворяться, что все хорошо или что так должно быть. Так не должно быть! Мое место впереди, а не за его спиной!

— Дай ему время, — вывернула из-за угла Марго. — - Успокоится, подумает и всё поймет.

— Сколько еще нужно ему времени, чтобы повзрослеть? Он выше своей гордости не прыгает, дальше своей обиды ничего не видит, — злит меня, что он снова отвернулся от меня. И снова из-за этого проклятого титула! — Неужели родиться старшим братом обернулось для меня наказанием?!

— Ему намного тяжелее, поверь! — подошла Марго и обняла. — Рада, что ты наконец всё понял и вернулся в свое русло. Тяжелее тому, кто ничего не понимает, тому кто слеп. Так как слепцу приходиться проходить этот мир на ощупь и на слух. Отсюда в народе и пошло: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!» — Марго снова его оправдывает, а я молчу. — Он вернется, хотя бы ради девочек.

— А может пора его отпустить, — тихо шепнул и направился к выходу. — Может где-то далеко, где нет тебя, меня и всей нашей стаи, он обретет себя? Научиться принимать законы жизни? Ну или по крайней мере отдохнет от всего дурдома, что происходит между нами.

— Смотрю один уже наотдыхался, — буркнула недовольно. — А ты обрел себя? — Марго сзади, драконом дышит в затылок, хотя стоит на другом конце холла. По голосу понимаю, как ей не нравиться то, что я сейчас предположил. Она не захочет его отпускать, как когда не хотела отпускать меня. Но Роберто не я и ей не удержать, он давно не маленький мальчик. И если я уехал в соседний Штат, тот от обиды рванет на другой континент. Только бы всем показать какой он обиженный, взрослый и что раз не по его уставу идет жизнь то мы ему не нужны. Ну конечно же этого я вслух не сказал. Зачем подливать масло в огонь Марго и так все прекрасно знает.

— Да! Я обрел то, что заставило раскрыть глаза пошире и вернуться обратно! — выскочил следом за Роберто и побежал в лес волком.

Наверно если бы не то обстоятельство с Эмили, я бы так и блуждал среди своих пациентов. Ища спасение в их исцелениях или в их бреду, который они мне несли каждый день. Конечно, посвящать жизнь медицине это огромное вложение в себя, в свою жизнь и в человечество! Может это сейчас прозвучит эгоистично, но, а как же я? Мое желание жить и быть счастливым? И Эмили стала тем самым спасательным кругом, который не дал затонуть в рутине повседневности. Теперь зная, что есть другая жизнь, все остальное отодвигается назад. Первое что я сейчас собираюсь сделать, это вернуть свое положение в стае. Не прежнее, а новое! Нет того Джексона и никогда не будет, который так легко упал духом и бросил все на самотек. Я такой, какой я есть теперь! И мне нужен человек, который не устрашиться встать рядом и нести бремя вместе со мной. Будет Эм со мной или я останусь один, это не важно. Я буду продолжать идти вперед и перестану оглядываться назад. Так как позади ошибки, от которых я стыжусь себя. Пусть это все остается где-то там, далеко, словно было в другой жизни. Или вовсе не со мной. С чистого листа, новая жизнь и новый вожак. И вой на новую луну!

  Тот ужас, что был перед глазами и какой страх сейчас внутри меня. Покушение волков на меня, настоящая драка Джексона и Роберто. Истекающий кровью блондин и те глаза карие, которые мне говорили что-то о жизни. Казалось бы, давно пора привыкнуть к этой семейки и их агрессивному поведению. Но как бы не так, чувство что я сейчас задохнусь. В горле все отекло и перекрывает воздуху пространство.

Стою прижав собою дверь в комнату. Малышка дергает ручками в кроватке, а я не подхожу. Кряхтит и требует, чтоб кто-нибудь взял ее на руки. Дрожащими ногами пытаюсь подойти, но словно костыли вросли в пол. Подкашивает меня и трясет, но стараюсь перебороть чувство тревоги и страха, которые никак не отпускает меня. Неужели я настолько слаба, что не в состоянии пережить эту психологическую встряску?

— Сейчас солнышко, — шепчу и на полусогнутых ногах подхожу. — Мама рядом, — дрожащими руками беру девочку и пытаюсь прижать к себе. — Тише, тише, — стараюсь укачать, но она начинает кричать. Что я за мама такая, что не могу успокоить свое дитя?! — Пожалуйста, — слёзы хлынули от безысходности. Тихо всхлипываю и прижимаю дочку крепче. — Всё будет хорошо, — начинаю быстро вытирать слезы и глажу девочку по лицу. — Мама теперь с вами! — но она только хуже начинает истерить. Боль, злость, обида давят. Детский плач хуже выводит.

— Эмили, — Алекса откуда-то материализовалась и причем не с двери. Скорее всего здесь была, вот только почему сразу не показалась? — Тебе её успокоить, — подходит и забирает малышку у меня.

— Почему она так плачет? — с трудом глотаю слезы и хватаю ртом воздух недостающий в данный момент.

— С прикосновением она почувствовала твое состояние и начала переживать, — качает на руках и маленькая перестает кричать. — Тебе трудно понять ту чувствительность, который обладаем мы…

— А мне казалось, что настроение передается только через материнское молоко, — смотрю на малышку, которая начала засыпать и успокаиваюсь.

— У волков немного сложнее и теснее связь в этом плане. Если они не чувствую в тебе силу и защиту, то начинают сопереживать и бояться, — с такой заботой и нежностью поцеловала девочку и положила обратно в колыбель.

— Она заплакала из-за меня, — тихо шепнула, чтоб снова не разбудить. Как же больно ощущать то, что я ей сейчас сделала больно.

— Она почувствовала твой страх и поэтому начала истерить, ощущая идентичное состояние твоему. Вот только взрослый человек понимает, что к чему. А малышка встревожилась новому ощущению. Негатив. Такое у нее впервые! — Алекс укрыла девочек, как заботливая мама. А вот я стою в стороне и теперь боюсь прикоснуться лишний раз, чтоб снова не испортить их настроение. — Волки очень хорошо умеют контролировать свои эмоции с детьми. Дарят им спокойствие и безопасность.

— Мда… И дети у них особенные… — слеза тихо скатилась по щеке. Кто знает, может, мне нужно было позволить Роберто обратить сейчас в волка. Страшно. Ноги пошатнулись от представленного. Как теперь дальше жить и растить девочек? Сейчас понимаю неприятные слова Джексона, который только что говорил, что я буду наблюдать за ними со стороны. Но это же несправедливо! Хочу кричать от невыносимого состояния. Дети теперь рядом, а я не могу прикоснуться к ним. Не могу прижать и утешиться в их обществе. Как же эгоистично это звучит! Что же я за мать такая, которая думает только о себе?! — Я же в роддоме кормила и обнимала их…

— Эмили, — устало вздохнула Алекса. — Тебе нужно успокоиться. А до этого старайся не навредить малышкам, — медленно зашагала к выходу. Такое сложилось впечатление, что моя хандра передается и ей. Ей будто противно находится рядом со мной. Она бежит от моего присутствия, когда мне так боязно оставаться одной.

— Алекс, — тихо всхлипнула вслед. — Не уходи! — мы раньше никогда не дружили, так иногда обменивались любезностями, но сейчас я так хочу чтобы она осталась со мной. — Я не знаю, что мне делать?