Оборотень (СИ)

Alesya-Grey

Оборотень

Сон или мираж

— Как ты, красавица? — мужчина в белом халате нагнулся и тихо шепнул на ухо. — Что у нас сегодня на обед? — начал листать карту пациентки.

Девушка лежала неподвижно на боку и не сводила глаз с одной точки. Сверлила взглядом ножку тумбочки, стоявшей возле её кровати. Если бы она имела сверхъестественные силы, то, наверно, тумба вспыхнула и сгорела дотла ещё в первый день пребывания здесь.

— Эмили, так же нельзя, — врач сел на край кровати, — нужно принимать препараты по часам, а то улучшения могут запоздать, - заботливо взглянул мужчина.

— Я здорова, — тихо шепнула в ответ.

— Один из симптомов нездоровой психики - утверждать, что ты здоров, — вздохнул врач. — Я смогу тебе помочь, если ты только позволишь мне это сделать.

— Мне не нужно помогать! У меня все хорошо! — девушка возмутилась, поворачиваясь к врачу.

— Эмили, я не буду спорить, просто выпей таблетку, — мужчина взял с тумбочки капсулу и стакан воды.

— Я не сумасшедшая! Я не буду пить эти колеса! — Эмили набросилась на врача, пытаясь оттолкнуть его подальше.

— Тише, Эмили! — врач выронил стакан воды.

Стекло со звоном разлетелось по палате. На полу медленно расплывалась темная лужа.

— Не хочешь — не надо! — мужчина в белом халате попятился назад, чтоб девушка успокоилась. — Заставлять никто и не собирался! — смотрит ей в глаза, пытаясь внушить доверие.

— Да как же! — девушка недоверчиво покосилась и встала на колени, чтобы было удобнее защищаться, если вдруг попытается снова заставить что-то выпить.

— Сэр? — в палату вошел санитар. — Может вам помощь нужна? — смотрит на Эмили с недоверием.

— Пошли вон оба! — тут же закричала Эмили, увидев ещё одного мужчину в белом.

Теперь белый цвет для нее был символом угрозы и неприязни.

— Стив, — врач подозрительно кивнул ему головой и указал на девушку.

— Не подходи ко мне! — Эмили заметалась на узкой кровати - сердце пропустило удар. С одной стороны — люди в белом, с другой — стена. Деваться некуда.

— Эмили, ты сама себе делаешь больно, — санитар скрутил девушку и уложил на кровать. — Прекрати уже дергаться! — у мужчины лопалось терпение.

Но Эмили упорно брыкалась, мотала ногами в попытках побольнее пнуть кого-либо из двоих. Врач подошел и достал шприц с толстой иглой. Вскрыл ампулу и начал набирать лекарство. Зрелище не из приятных - неприятное и пугающее.

— Не надо, — тихо шепнула девушка, почувствовав иглу под кожей. — Я здорова. — зажмурила глаза, бесцветное жжение бежало по венам.

— Всё, уже всё, — врач с жалостью посмотрел в глаза Эмили, словно издевался.

— Мистер Ливертон, — тихо позвала.

— Эмили? — врач наклонился ближе, чтобы услышать тихий шелест голоса своей пациентки.

— Он есть, — Эмили сглотнула комок в пересохшем горле.

— Что?

— Он существует! — Слова с трудом срывались с губ.

— Да, я знаю, — вздохнул врач, соглашаясь с тем, во что не верил.

Девушка закрыла глаза и рука упала на кровать. Санитар отпустил её, понимая, что успокоительное подействовало.

— Стив, проследи, чтоб вечером она приняла хлордиазепоксид, — врач строго посмотрел на санитара.

У Мистера Ливертона мгновенно сменилось выражение лица, огонек добряка сменил на холодные безразличные глаза. Врач прощупал пульс, проверил зрачки. Затем заботливо укрыл девушку одеялом и вышел из палаты.

— Добрыкалась, коза малолетняя! — злобно прошипел санитар Стив и вышел следом за врачом.

За год до этого

— Мам, можно мне сегодня к Катрине? — конец весны, май — погода предназначена для гулянок.

— Ты бы лучше у папы поинтересовалась! — недовольно вздернула бровь мама, косясь на меня.

Что это с ней? Она всегда была милой, всегда улыбалась. Что такого могло произойти, что я заслужила этот презрительный тон?

— Эмили! — строгий голос отца раздался позади.

— Пап? — тихо поворачиваюсь и судорожно пытаюсь понять, что же все-таки могло случиться? Чего они опять на меня взъелись?

— Звонила твоя классная! — папа садиться за кухонный стол и наливает чай в чашку.

— И? — подкосились ноги.

Не то чтобы я боялась отца, просто если училка нажаловалась, то прощай улица, телевизор, интернет и даже могут отобрать телефон. И сиди потом в комнате, уткнувшись в учебники - это будет моим единственным развлечением.

— Мы же с тобой договаривались, что ты закончишь школу без... — папа смотрит на меня как никогда строго.

— Пап, у меня всего два бала не хватает до положительной оценки, но и <b>C</b> тоже проходная оценка!

— И что?! — голос отца начинает медленно повышаться, ситуация накаляется.

— Ну если мне не дано! Я не могу… Я не понимаю эти иероглифы! - выпаливаю от обиды.

— Прекрати нести чушь! Если бы кто-то чаще заглядывал в учебник, то видел бы там не иероглифы! — ну все, папа завелся, наказания точно не избежать. Но, по-моему, он переигрывает!

— Мы же уже определились, что я буду поступать на гуманитарный предмет? — пытаюсь мыслить логически и пойти хоть на какой-то контакт с отцом.

— И смотрю, кто-то нагло расслабился, — удивленно вскидывает брови.

— Я не расслаб…

— Никаких развлечений до конца учебного года! — приговор показался гвоздем в моем гробу.

— Но… Пап!

— Телефон на стол! — отвел взгляд в сторону.

Мы ещё толком не успели поговорить, а он уже вскипел и наказывает. Хотела предложить ему компромисс, что всё подучу и пересдам, но он даже шанса не дает закончить разговор.

— Только не телефон, пожалуйста, — я готова умолять, — Пап, прошу! Сегодня у Катрины день рождения!

— Раньше нужно было переживать! — ударил по столу ладонью, посуда зазвенела на столе. — Марш к себе! — голос слишком сердитый.

— Нет! — тут же возразила в ответ.

Меня уже достало, что он вообще не считается с моими интересами. И чуть что, гонит меня в комнату, словно я десятилетний ребенок.

— Что? — папа встал из-за стола.

— Я сказала — нет! Я не хочу сидеть в комнате! Я хочу кушать! Да, я хочу есть! — может я и не была такая голодная, как прикидывалась, но мне и правда не хотелось сидеть одной в комнате. Одиночество будет накручивать и сводить с ума.

— Эмили, — прошипел сквозь зубы отец.

Он наверно не ожидал такого поворота. Он мог запретить что угодно, но только не еду — это противоречило всем его правилам.

— В таком случае, уборка на кухне сегодня на тебе, — недовольно нахмурился, — телефон! — протянул ладонь.

Ничего не поделаешь, отдаю ему мобилу. Положил в карман и вышел из кухни, даже чай не допил.

— Если так сильно проголодалась, то накрывай на стол, — мама грубо сунула мне в руки тарелки.

Неприятно, что родители ополчились на меня из-за каких-то двух недостающих баллов. Я все-таки не вундеркинд, чтобы все идеально знать! Но ничего не поделаешь, послушно накрываю на стол. У Катрины наверно все развлекаются, а я тут вожусь на кухне. Даже телефона нет, чтобы просто написать СМС-ку.

Скучный ужин длился почти часа два. Папа делал вид, что не замечает меня, шутил и улыбался с мамой. Цирк, честное слово!

Все встали и ушли, а я, как и было велено, осталась убирать со стола. Тру посуду и не знаю, что лучше — полный желудок с горой не мытой посуды или голодной лежать на кровати и тупо смотреть в потолок?

— Домоешь и сразу в постель, — мама заглянула на кухню.

— Ага, — кивнула, не поворачиваясь в ее сторону.

— Что дуешься? Сама же напросилась!

Продолжаю собирать посуду и игнорировать маму. Я поесть напрашивалась, но никак не разгребать грязную посуду за всеми. Мама еще немного посверлила мне спину глазами и вышла, захлопнув дверь на кухне.

Не знаю, сколько времени я потратила, но убрала и вымыла всё. Наверно потому, что не могла выбросить из головы, что сейчас должна быть на дне рождения. Конечно же, спать меня не тянуло, но и на кухне сидеть тоже не интересно. Грусть, тоска и обида разъедали изнутри.