Подарок Тартини (СИ)

- Вот какова сила сна! – восхищённо прошептала Дарья. – Я не помню случая, чтобы родители легли спать, оставив посуду неубранной со стола!

- Сделай это сама, поухаживай за ними, - сказал Гипнос, возвращая её в квартиру, - а потом ложись спать сама. Я сделаю всё, чтобы сегодня твои сны были самыми сладкими. Тем более что они будут последними.

Дарья встревожено взглянула на него.

- Отныне каждую полночь, после того, как в твоём доме все заснут, ты будешь посещать Страну Снов, а утром возвращаться – и никто не будет замечать твоего отсутствия. Ты больше никогда не заснёшь. Посещая Царство Сновидений, твой организм будет отдыхать, как если бы он спал: утром ты всегда будешь чувствовать свежесть в голове и бодрость в теле. С этого начинается твоё превращение из обычной земной женщины в Сверхчеловека. Учёные Яви назвали бы тебя необъяснимым феноменом, но, к их сожалению, они никогда не узнают о его существовании. До завтра, моя милая спутница, спи сладко!

Он умчался на коне в ночную морозную даль, оставив после себя коварный розовый туман: кому, как не ему, было знать, что девушка готова до утра думать о произошедших с ней событиях, а он очень хотел подарить ей красивый сон.

Полусонная Дарья добралась до кровати, наступив на разбитые очки, но уже не было сил собрать осколки. Она скинула одежду на стул, забралась под одеяло и заснула.

Этюд 3. Сон Германа Гилбрехта

- Пойдём спать, - ласково тронула за плечо Германа его жена, - утром на свежую голову попробуешь другой шифр.

- Немного я сделал на сегодня, - вздохнул профессор, - мне удалось датировать лишь один фрагмент агата. Что же касается второго, то здесь я потерпел полное фиаско. Но самое главное, мне так и остались непонятны клинописные надписи. Может, стоит вернуться в руины вавилонского храма и поискать третий фрагмент? И тогда я смогу прочесть надпись, а не хаотичный набор букв.

- Когда-нибудь секрет трёхтысячелетней давности откроется тебе, - заверила его жена, - если ты не слишком будешь позволять себе обходиться без сна.

- Ты права, - Герман не без сожаления поднялся, бросая на агаты последний взгляд, - к чему терять здоровье, приобретая вместо него учёную степень?.. Всё же я не уверен, что точно датировал первый фрагмент…

Он продолжал думать об этом и лёжа в кровати. Усталые веки слипались, прогоняя мысли, и вдруг Герман увидел себя в хранилище Храма. Оно было без окон, с низким потолком, посередине стоял огромный деревянный сундук, а по полу были разбросаны куски агата и ляпис-лазури. Рядом с собой Герман заметил высокого изящного священнослужителя, одетого, как простой аббат. Не успел он обратиться к нему, как жрец сам заговорил с ним:

- Два фрагмента, которые ты публикуешь отдельно, должны быть вместе. Это не указатели, как ты думал. История их такова: царь Куригалзу однажды послал среди разных кусков агата и ляпис-лазури исполненный по обету агатовый цилиндр с надписью. Некоторое время спустя жрецам было приказано изготовить серьги из агата для изображения бога Ниниба. Жрецы были в растерянности, так как среди имевшегося необработанного материала не нашлось агата. Но приказ надо было выполнять, и нам ничего не оставалось делать, как распилить подаренный цилиндр на три части, тем самым получив три диска, на каждом из которых сохранилась часть изначальной надписи. Два диска долго служили серьгами бога: два фрагмента, которые причинили Вам столько неприятностей, - это части, оставшиеся от этих серег. И если Вы сложите их вместе, то найдёте подтверждение моим словам. Но третью часть Вы в ходе Ваших раскопок не нашли и уже никогда не найдёте.

После этих слов жрец исчез, а профессор тут же проснулся. Несколько секунд он боролся с желанием разбудить жену и немедленно рассказать ей сон. Наконец, учёный взял верх над мужем. Жена великодушно простила его, потому что утром он продемонстрировал ей надпись, изначально украшавшую цилиндр.

- «Богу Нинибу, сын Бэла и его господин Куригалзу, первосвященник Бэла, это преподнёс». - Прочитала жена и с нескрываемым восхищением посмотрела на Германа. – Ты никогда не был ни магом, ни ясновидящим – можно сказать, что твой удивительный разум сделал блестящий каскад выводов, но, в первую очередь, возблагодари Гипноса за то, что он позволил тебе заглянуть в свой театр сна.

Глава 6. «ЯВЬ. Исчезновение Стаса Алкина»

Утром Дарья проспала. Обычно её будили родители, но сегодня проспали и они. Рано вскочил лишь Андрейка, младший брат Дарьи. Заглянув в комнату сестры и убедившись, что она крепко спит, он на цыпочках подошёл к письменному столу и, пошарив на нём, что-то сунул в свой карман. Потом так же бесшумно покинул комнату. Через несколько минут в неё ворвался отец.

- Даша, вставай! – принялся он тормошить безмятежно спящую девушку. – До начала уроков осталось двадцать минут.

Двадцать минут! Дарья вскочила с кровати и неверяще уставилась на часы. У неё есть максимум десять минут, чтобы собраться. Она едва не наступила на осколки. Без очков будет сложно. Даша терпеть не могла щурить глаза. Она безнадёжно махнула рукой – на то, чтобы расстраиваться, тоже не было времени. На секунду в голове вспыхнул какой-то яркий образ и тут же погас – времени не было абсолютно ни на что.

Она влетела в школу за одну минуту до звонка и едва успела войти в кабинет. Уже на месте она обнаружила, что оставила тетради ребят дома. Но ещё больше огорчило её отсутствие Стаса Алкина. Она со вздохом отметила в журнале, что его нет, и почему-то вспомнила огромную бабочку на раскрытой тетрадке. Это была тетрадь Стаса. А бабочкой был профессор Зигмунд Шмаль. «Присниться же такое!» - с улыбкой подумала Дарья и начала было вести урок, как взгляд её упал на окно, в котором среди витиеватых морозных узоров она увидела чётко обведённые линии висячих садов и в её ушах зазвенели, заговорили, засмеялись детские голоса. Она вздрогнула и отвела глаза. «Наваждение какое-то!»

Сегодня у Дарьи было восемь уроков. Объяснение нового материала требовало внимания и сосредоточенности, поэтому к концу рабочего дня прогулка с Гипносом осталась в её памяти чудесным красочным сном. «Никогда в жизни не снилось мне ничего подобного, - призналась она самой себе, - и никогда прежде я не чувствовала себя так хорошо». Она провела последний урок, а ощущение необычайной лёгкости и освобождения сохранилось, словно она и не работала весь день, а долго-долго спала и ей снились прекрасные сны. Она видела мир вокруг себя в ярких красках, всё улыбалось ей, и вчерашний разговор у директора больше не казался таким неприятным.

Школа опустела, в коридорной тишине гулко отдавались шаги одиноких учителей, засидевшихся за тетрадками, а теперь спешащими домой. Только в одном окошке продолжал гореть свет. Это был кабинет биологии. Преподаватель анатомии Евдокия Владиславовна угощала Дашу чаем с вишнёвым вареньем и рассказывала о том, как прошёл учебный день.

- Представляете, Дарья Алексеевна, они никак не оставят скелет в покое, - сетовала она на десятиклассников, разливая по чашкам ароматный чай, - когда в прошлый раз они сунули ему ножик меж челюстей и заставили «танцевать лезгинку», я ограничилась лишь замечанием. Но, увидев сегодня, как несчастный экспонат «моет» в кабинете пол, я стала безжалостной и поставила всем «двойки». Конечно, пострадали и те дети, которые не принимали в этом безобразии никакого участия, но никто не хотел сознаваться, так что я решила, что «двойки» для всех будут хорошим наказанием. Пусть знают, как измываться над учебными пособиями. Я же несу за них материальную ответственность! А эти недоросли стащили у техничек рабочий халат и косынку, экипировали скелет и дали в руки, - она решительно замотала головой, - в верхние конечности швабру с тряпкой. У скелета был такой сосредоточенный вид, словно он всю жизнь мыл полы и продолжает заниматься этим и после своей смерти. Сила трудовой привычки сильнее физического разложения. Знаете, Дарья Алексеевна, я иногда думаю: вот мы с Вами всю жизнь учительствовать будем, а умрём – и на том свете продолжим свою педагогическую деятельность. Я-то, конечно, раньше, чем Вы. У Вас ещё есть время вырваться из этого засасывающего болота.