Между двух огней (СИ)

========== Часть 1 ==========

Будь со мною навсегда,

Пока жизнь нас не покинет.

Ну и что, что здесь зима?

В холод сердце не остынет!

Будь со мною и потом

Нам наградой станет лето.

Ну и что, что мрак кругом?

Стань в глазах моих рассветом!..

Камелия Бэггинс очнулась в маленьком, наскоро поставленном неподалёку от поля битвы шатре, заботливо укрытая кем-то тёплыми шерстяными одеялами. Впрочем, то, что она находится в военном шатре, хоббитянка смогла вспомнить не сразу, а лишь спустя пару минут, когда память услужливо напомнила ей о недавних кошмарных событиях, о которых ради собственного спокойствия лучше было и не вспоминать.

А пока она неподвижно лежала, вслушиваясь в доносившиеся до её слуха голоса, и всё равно не могла ничего разобрать. И всё бы ничего, но вместе с сознанием к ней вернулись не только воспоминания, но и неприятная ноющая боль в области затылка.

“Ну конечно, это же я ударилась о камни в той битве”, − припомнила Камелия, нащупав ссадину на затылке. Прикосновение отозвалось ещё большей болью, и хоббитянка убрала руку.

Битва… Неужели и в самом деле случилось то ужасное сражение, участницей которого ей пришлось стать? Очевидно, да, иначе отчего же тогда так болит голова? Счастье ещё, что она сама осталась жива и, можно сказать, невредима, учитывая, как тяжело были ранены − наверняка были! − многие воины.

И всё же чувствовала себя Камелия неважно. За всё время изматывающего похода она, признаться, очень устала − как физически, так и морально. А битва и вовсе забрала у неё последние силы.

Выбравшись из тёплого плена одеял, Камелия опустила ноги на пол, стараясь не думать о том, что шёрстку на ногах следовало бы расчесать, да и ей самой неплохо было бы искупаться − и чем скорее, тем лучше. Наверное, более благоразумным сейчас было бы никуда не ходить, а дождаться, пока кто-нибудь не навестит её, но хоббитянка не могла больше маяться неизвестностью. В конце концов, должна же она хотя бы знать, день сейчас или ночь!

Поднявшись на ноги и походив по шатру, Камелия поняла, что не всё так плохо. За счёт долгого крепкого сна она хорошо отдохнула и теперь вполне могла осилить небольшую прогулку.

Камелия вышла наружу. В глаза ей ударил дневной свет, после продолжительного пребывания в темноте показавшийся ослепительно-белым.

Зябко поёжившись от морозного ветра, она обвела взглядом лагерь и следовавшую за ним пустошь. Среди шатров одиноко бродили усталые воины, а в воздухе словно бы нависла скорбь.

− Вот и наша победа… И унылая, однако, это вещь, − тихо проронила себе под нос взломщица, думая о том, сколько храбрых воинов − эльфов, людей и гномов − не вернутся больше домой.

И так не сочетался с её грустными мыслями кристально-чистый благодатный снег, который медленно, но верно застилал потемневшую от крови землю и по-зимнему скудный, но всё же свет солнца. Казалось, сама зима сжалилась над земными существами и нарочно решила укрыть вчерашнее место сражения белым покрывалом.

Занятая своими мыслями, Камелия не осознавала, что стоило ей оказаться в опасности или просто подумать о чём-нибудь плохом, как её рука тут же тянулась в карман за заветным колечком − так же, как некоторые по привычке тянутся к мечу или колчану со стрелами. Вот и сейчас она задумчиво смотрела вдаль, незаметно для других поглаживая в кармане идеально гладкую поверхность кольца.

И всё же хоббитянка могла собой гордиться: пусть с помощью магической драгоценности, но она сумела преодолеть во время похода немало опасностей. Подумать только, всего несколькими месяцами ранее она мигом лишилась бы чувств, увидев, как на неё бежит оскалившийся орк с занесённым кривым ятаганом! А тут считай добровольно приняла участие в таком сражении и ничего!

Сбылись-таки давние предсказания Гендальфа.

− Камелия! − волшебник оказался лёгок на помине. − Я уж думал, не дождусь, пока ты проснёшься. Как ты себя чувствуешь?

Его повреждённая правая рука висела на перевязи, и хоббитянка снова подумала о том, как легко она отделалась, если даже великий волшебник оказался ранен! В самом деле, за время похода она смогла не единожды убедиться, что Гендальф горазд не только фейерверки запускать.

− Более-менее нормально, если подумать, что могло быть гораздо хуже, − ответила она, попытавшись улыбнуться. − Хотя голова побаливает и ещё я очень устала. Когда мне можно будет вернуться домой, Гендальф?

− Когда пожелаешь, − так спокойно и невозмутимо ответил маг, словно дорога от Эребора до Шира занимала не более пары часов.

Поняв, что Гендальф вовсе не шутит, Камелия впервые за долгое время облегчённо вздохнула. Мысль о скором возвращении домой приятным окутывающим теплом согрела душу. Вначале своего долгого путешествия несостоявшаяся взломщица только и думала о возвращении, потом − после того, как Торин признал её полноправной участницей похода, − мысли о доме как-то отошли на второй план. Теперь вот её снова потянуло в родные края. Правда, не хотелось увозить с собой в душе неприятный осадок от ссоры с гномьим королём, но, видно, ничего не поделаешь.

− Если на то твоё желание, − продолжил тем временем Гендальф, − отправимся в путь через несколько дней, когда ты будешь готова к длительной дороге. В мои планы не входит задерживаться здесь, так заодно и тебя провожу до границ Шира.

− Хорошо. Значит, едем домой, − словно бы подводя черту, твёрдо произнесла Камелия.

Помолчав немного, она повернулась к Гендальфу и, как бы спрашивая у него совета, поделилась своими мыслями:

− Только вот, как теперь снова начать спокойно жить, когда случилось столько смертей? Вспоминая вчерашнее сражение, я не уверена, что смогу, как прежде, радоваться жизни.

− Со временем это пройдёт, − мягко, почти ласково проговорил волшебник, положив здоровую руку ей на плечо. − Именно сейчас, как никогда ранее, мы должны жить. И жить счастливо, чтобы доказать, что жизни доблестных воинов были отданы не напрасно. Не терзай своё сердце скорбью. Подумай лучше о тех, кому твоё сочувствие будет не безразлично.

− О ком ты говоришь? − Камелия с тревогой взглянула ему в глаза. Вспомнилось, что она совсем ничего не знает о судьбе своих друзей гномов.

− Фили и Кили ранены, − не посчитав нужным мучить её туманными намёками, прямо сказал Гендальф и поспешил добавить: − Не волнуйся, раны несерьёзные, а со своим жизнелюбием наши принцы быстро пойдут на поправку. Вон стоит их шатёр, можешь хоть прямо сейчас навестить друзей.

От волнения позабыв даже поблагодарить волшебника, Камелия собралась было бежать в указанном направлении, но Гендальф попридержал её.

− И ещё одно: Торин тоже ранен, − серьёзно сказал он. − Его шатёр находится по правую сторону от шатра принцев. Загляни и к нему тоже, он хотел тебя видеть.

При этих словах Камелии стало не по себе, как будто она проглотила что-то горькое. Она почти не обижалась на Торина, но всё же хорошо помнила, как он грозился скинуть её со скалы. Для чего же теперь королю понадобилось видеть её?

“Не иначе, как для того, чтобы расквитаться наконец с неугодной взломщицей”, − невесело подумала хоббитянка.

Внутренне содрогнувшись от неприятных воспоминаний, она обернулась, собираясь спросить у Гендальфа, не лучше ли ей совсем не навещать короля и тем самым не раздражать его, но того уж и след простыл.

Недолго думая, Камелия направилась по мягкому снежному ковру к указанным шатрам и, добравшись до них, остановилась на распутье. Что и говорить, оставаться с глазу на глаз с Торином она побаивалась и потому решила отложить визит к нему хотя бы на потом.