Между двух огней (СИ)

Камелия тихонько засмеялась, представив, как Бомбур, неся в охапке яблоки, крадётся мимо задремавших эльфов.

Жуя яблоко, Кили осматривал комнату, пока не наткнулся взглядом на совсем маленькое, больше похожее на карманное зеркальце, в которое смотрелась хоббитянка. Вот тогда-то ему и пришла на ум одна мысль.

− А хочешь… Хочешь, я расчешу тебя? − предложил он и даже чуточку смутился при этом.

Тут стоит сказать, что среди гномов такой способ ухаживаний был весьма распространён. А с точки зрения самого Кили, это была ещё и прекрасная, благодаря своей ненавязчивости, возможность намекнуть о своих чувствах. Но, увы, взломщице на протяжении путешествия было не до того, чтобы разбираться во всём многообразии гномьих традиций. Она озадаченно посмотрела сначала на принца, а после − на маленькое неудобное зеркальце. Пожалуй, не было ничего плохого в том, что он хочет по-дружески помочь ей.

− Если тебе не трудно… − после недолгих раздумий согласилась она.

Кили просиял так, словно ему в руки вместо обыкновенного гребня дали Аркенстон − если, конечно, представить, что королевский бриллиант интересует младшего наследника так же, как ранее и его дядюшку. Впрочем, Камелия решила не обращать на это внимания. С некоторыми странностями в поведении гномов она свыклась уже давно.

− Я мог бы даже сразу заплести тебе косичку, − осторожно предложил Кили, в душе очень надеясь, что не оскорбил девушку своей поспешностью. Ведь косичка означала бы, что они почти что официально обручены!

Камелия ещё раз взглянула на себя в зеркало и замотала головой:

− Нет, косичку я не хочу, − и не желая показаться невежливой, добавила: − По крайней мере, в этот раз.

− Не всё сразу, значит? Я понял, − так широко разулыбался Кили, что всё-таки вызвал у неё, мягко говоря, недоумение.

Но не успел он даже прикоснуться гребнем к её волосам, как раздался громкий стук и затем в приоткрывшуюся дверь просунулась светловолосая голова Фили.

− Так и знал, где тебя искать, − укоризненно проговорил он. − Хватит прохлаждаться, братец, перерыв давно кончился, пора возвращаться к работе. Дядя там уже сердится, что тебя нигде нет. Отправил меня на поиски.

− Дядя как чувствует, когда за мной посылать, − раздосадовано пробурчал Кили и нехотя пошёл к двери. Но на полпути обернулся и выразительно подмигнул хоббитянке − дескать, мы ещё к этому вернёмся, − а после побежал догонять брата.

Камелия только растерянно улыбнулась ему вслед. Почему-то у неё создалось стойкое ощущение, что они чуть было не совершили нечто серьёзное и… непоправимое?

***

Вечером того же дня, управившись после ужина с мытьём посуды, Камелия возвращалась к себе. Так вышло, что комнаты многих гномов из отряда, в том числе и Торина, располагались на том же этаже, что и кухня. В этот раз проходя мимо покоев короля, Камелия невольно замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, прислонившись плечом к стене рядом с дверью. Чуткий хоббичий слух уловил звучавшую по ту сторону широкой стены нежную мелодию. Без сомнений, играл Торин − и это было просто восхитительно!

Похожая музыка и пение заворожили её ещё в Бэг-Энде и, по правде сказать, стали едва ли не главной причиной, по которой она подписалась на приключения. Тогда бархатный голос короля-без-королевства перекрывал все остальные, он словно бы парил над ними и заставлял хоббитянку как наяву видеть далёкие горы и скрытые в них пещеры, полные невиданных сокровищ.

Сейчас слов не было, лишь одна проникающая в самое сердце мелодия. Заслушавшись, Камелия прикрыла глаза и потеряла счёт времени. Пришла в себя она, лишь когда музыка стихла и дверь вдруг отворилась.

В глазах Торина, не ожидавшего, что его кто-то тайком подслушивал, на мгновение отразилась растерянность. Затем его брови нахмурились, и он недовольно кинул:

− Зайди ко мне. Нам нужно поговорить.

− Конечно, − Камелии ничего не оставалось делать, как последовать за ним вглубь комнаты, строя на ходу догадки на тему того, что ей собирается сказать король. Если судить по строгости, прозвучавшей в его голосе, то что-то не особо приятное.

А впрочем, от Торина никогда не знаешь, чего ожидать.

− Присядь, − коротко велел он, указав на высокий стул рядом со стоявшим по центру комнаты столом.

Камелия послушно присела на краешек, оказавшись спиной к Торину. Это был первый раз, когда она находилась в его покоях. Его комната заметно отличалась от комнат остальных гномов и, пожалуй, была самой благоустроенной из них. После победы в битве гномы постарались сделать всё возможное, чтобы покои их короля действительно походили на королевские.

У западной стенки там стояла широкая кровать, застеленная тёплыми покрывалами, а у подножия её лежали мягкие шкуры. Рядом с кроватью обнаружился и музыкальный инструмент − красивая, изящная арфа. У противоположной стены, как раз за спиной Камелии, находился камин, в котором потрескивали охваченные огнём сухие поленья. За окном царствовала холодная, непроглядная темень, но за счёт жаркого огня в комнате было очень тепло и уютно.

Пока Камелия осматривалась, Торин встал у неё за спиной и положил широкие ладони ей на плечи. Хоббитянка невольно вздрогнула. Совсем некстати всплыл в памяти сон, в котором король вновь грозился скинуть “ненавистную предательницу” со скалы.

− Что же ты так боишься меня? − неожиданно мягко, со щепоткой незлой насмешки улыбнулся Торин.

Он обошёл стул, таким образом оказавшись перед ней, и заглянул ей в глаза, чуть приподняв брови в ожидании ответа.

Камелия не знала, что сказать. Как объяснить Торину тот сумбур, который с недавних пор поднимался в её душе всякий раз, стоило ей только встретиться с ним. Тут хоть бы самой для начала разобраться!..

− Я не боюсь тебя. Кажется… − неуверенно пробормотала она, старательно глядя куда угодно, но только не на гнома.

Торина такой ответ не устраивал. Он почти неслышно вздохнул и отошел к краю стола, видимо, поняв, что напором от хоббитянки не добьешься вразумительного ответа.

На столе стояла початая бутылка вина и кубок − красивый такой, весь позолоченный и украшенный крохотными алмазиками. Сразу видно − королевский! Камелия краем глаза наблюдала, как Торин наливает в него красное, точно рубин, вино и подвигает к ней.

− Угощайся.

Пить не хотелось, но Камелия, чтобы не спорить с королём, сделала глоток, не замечая вкуса. Тем временем Торин присел на кровать и придвинул к себе арфу. Медленно кивнув девушке, как бы обращая внимание на то, что будет играть для неё, его по-гномьи грубые пальцы прикоснулись к тонким струнам. По комнате разлилась тихая и нежная, словно плач арфы, музыка.

Затаив дыхание, Камелия неотрывно смотрела на короля. Пожалуй, играть на таком инструменте больше подходило бы эльфам, но ей подумалось, что ни один эльф не смог бы вложить в музыку столько чувств, как это сейчас делал Торин. Лёгкая, но удивительно глубокая мелодия успокаивала, приятной грустью обнимала сердце и словно бы сглаживала острые углы в отношениях между Подгорным королём и некогда нанятой им взломщицей. Не желая отвлекать его, Камелия как можно тише и незаметнее встала со стула и пересела поближе к нему, на самый краешек кровати.

Звуки арфы продолжались ещё некоторое время − и затем смолкли.

− Он тебе нравится? − неожиданно спросил Торин, подняв на неё требовательный взгляд.

− Кто? − не поняла сразу Камелия.

− Мой племянник. Кили.

Тут настала её очередь растеряться.

− Нравится, конечно, да… Он ведь мой друг. Как и Балин, и Бофур, и все остальные.

Торин как-то неопределённо хмыкнул: то ли его позабавила наивность хоббитянки, то ли порадовался тому, что шанс для него ещё не потерян.