Между двух огней (СИ)

− Можно. Но мне всё равно предпочтительнее каждый день появляться… скажем, на кухне, − улыбнулась Камелия.

− Кто о чём, а хоббиты всё о еде, − безобидно засмеялся Торин.

За переходом следовал лестничный путь, ведущий на верхние этажи. Преодолев множество широких, более-менее безопасных ступенек, гном и хоббитянка оказались в той части Эребора, где Камелии ещё не доводилось бывать. “Раньше здесь находились королевские покои”, − сообщил по пути Торин.

Они прошли по длинному коридору, свернули в один неширокий проход, и тогда король остановился напротив одной двери. Он сразу посерьёзнел и даже принял какой-то благоговейный вид, словно стоял перед входом в храм. Хотя хоббиты по природе своей не слишком-то религиозны, но узнав за время похода, как гномы чтят своего создателя Махала, Камелия подумала именно так.

− Я думал, он не уцелел, − тихо заговорил Торин, погладив рукой шероховатую поверхность каменной двери. − Думал, проклятый ящер добрался и сюда… Не иначе, как с благословения Махала этот зал остался цел, когда вокруг всё разрушено.

Рассудив, что наглядный пример лучше всяких слов, Торин не стал больше разглагольствовать и принялся открывать массивную дверь. На вид казалось, её весьма трудно сдвинуть, но тем не менее она довольно легко поддалась напору пары гномьих рук.

Перед глазами хоббитянки предстала большая комната или, скорее даже, зал с парой резных колонн. Почти всю противоположную стену занимали огромные окна. В Эреборе, конечно же, были помещения с окнами, и всё же не с такими большими.

Но самое удивительное заключалось в другом. Этот зал напоминал ещё одну сокровищницу, только несколько иного вида. В стенах, колоннах и даже на потолке здесь мерцали драгоценные камни − в большинстве своём прозрачные, но из-за лунного света принявшие лёгкий голубоватый оттенок. Этой ночью на небе сияла полная луна, и потоки её прохладного света в содействии с блеском камней озаряли весь зал. Камелия никак не ожидала увидеть подобную красоту и от удивления и восторга даже не сразу нашла, что сказать.

− Не каждый гном в былые времена мог войти сюда. Этот зал необычен, он был создан для королевской семьи. По негласному обычаю именно здесь проходили королевские помолвки… − рассказывал Торин, ведя хоббитянку через зал ближе к окнам.

На широком подоконнике она заметила уже знакомую шкатулку. Без сомнений, Торин хотел взять реванш и заново вручить свой дар. И хотя прося дать ей немножко времени на раздумья, Камелия рассчитывала на два-три дня, а не на несколько часов до наступления позднего вечера, возражать она не стала.

− Здесь так невероятно светло и красиво! − выразила она своё восхищение, всё больше и больше проникаясь атмосферой волшебной красоты.

− Для меня здесь светят не только эти камни и луна, − волнующе прошептал ей на ушко Торин, приобняв за плечи. − Ты сама как лучик света в моей судьбе. Когда я впервые увидел тебя в твоей норке, то подумал, что вопреки всем законам посреди вечера вдруг настал рассвет…

Камелия повернула голову, чтобы взглянуть в его глаза, сияющие в полумраке не хуже двух дивных сапфиров. Торин смотрел очень серьёзно. Он по-своему расценил это движение и, развернув её к себе, подался вперёд, собираясь поцеловать. Трепетная дрожь пробежала по телу Камелии, когда он заключил её в свои объятия. На те несколько мгновений, пока губы гнома прижимались к её губам, медленно, но настойчиво целуя, мир вокруг словно бы замер.

Странное чувство правильности происходящего, до этого лёгкое и почти неощутимое, после поцелуя только укоренилось в душе. Отрицать очевидное больше не было сил − и Камелия, в конце концов, позволила себе почувствовать себя счастливой. Когда Торин, открыв шкатулку, спросил её согласия, она кивнула.

Он коснулся пальцами её волос и, отделив прядку у виска, стал привычными движениями умело заплетать косичку.

− Ну вот, − довольно заключил Торин, завершая дело золотым украшением, − теперь все будут знать, что ты моя.

“Все” − это слово будто бы вернуло хоббитянку с небес на землю. Если на одобрение своих друзей из отряда она ещё могла как-то рассчитывать, то насчёт остальных гномов не могла знать наверняка.

− Ты уверен в этом? В смысле, я хочу сказать, ты король и не все могут одобрить…

− Так вот что тебя тревожит! Придётся мне убедить тебя в обратном, − снисходительно улыбнулся Торин. − Гномы влюбляются нечасто, как правило раз в жизни. Мы умеем ценить тех, кого любим, и дорожить ими, а также − уважать чувства других. Взаимная любовь − это редкость, дар Махала, поэтому никто не вправе осуждать нас. А если тебя интересует практичная сторона, то изволь: ты заслужила право жить в Эреборе наравне с гномами. Во многом благодаря тебе мы сумели вернуть свой дом. Для нас, поверь, это имеет большое значение.

Он смотрел ей прямо в глаза, чтобы не дать усомниться в своих словах, и в довершение своей речи ещё раз поцеловал. После таких доказательств у Камелии не осталось сомнений. Она взаимно заплела Торину косичку, а после они ещё некоторое время пробыли в том зале, просто разговаривая и рассказывая друг другу о себе и своём прошлом. Лишь когда стало уже совсем поздно, они вернулись в покои короля. Ложась спать, он притянул хоббитянку к себе и обнял − на этот раз гораздо уверенней. В объятиях гнома было тепло и уютно, но Камелия всё равно долго не могла уснуть, глядя на залитый лунным светом каменный пол…

Торин проснулся посреди ночи, ощущая странное беспокойство. Впрочем, на то сразу же нашлось объяснение: Камелии не было рядом. Подождав пару минут, он поднялся с кровати и первым делом решил проверить смежную маленькую комнатку, в которой пока ещё отсутствовала всякая мебель. Так и есть: хоббитянка нашлась там. Она сидела на полу, прислонившись спиной к стенке, и тихонько плакала.

У Торина сердце упало.

− Камелия, ты что?.. − он подбежал к ней и опустился рядом, беря её прохладные пальцы в свои ладони. − Что случилось?

− Прости, Торин, − Камелия улыбнулась сквозь слёзы. − Мне не спалось. Я просто вспомнила, как жила все эти годы одна и уже начала думать, что так и проживу в стылом одиночестве. Но ты изменил мою жизнь… Твои слова очень тронули меня. И я поняла, что хочу провести рядом с тобой все оставшиеся дни. В общем… наверно, это сердце оттаивает.

Она вытерла кулачком слёзы со щёк и чуть виновато взглянула на него из-под мокрых ресниц. Торин облегчённо выдохнул.

− С тобой не соскучишься, − нарочито недовольно проворчал он. − Ну вот и зачем надо было перебираться сюда?

− Не хотела тебя будить, − пожала плечами хоббитянка и собралась было подняться с холодного пола, но гном опередил её, взяв на руки, и, не слушая возражений, понёс обратно. Камелии оставалось только обхватить его за шею руками, чтоб ему было удобнее её нести.

Прежде чем уснуть, Камелия неожиданно спросила:

− Торин, скажи, если бы я захотела остаться с Кили, ты действительно отступился бы?

− Нет, конечно, − широко улыбнулся гном. − Хотя бы потому, что ты в тот вечер и так ответила взаимностью на мои чувства, когда согласно нашим традициям пригубила вино из моего кубка.

Камелия ничего на это не сказала, только мысленно подивилась тому, сколько у подгорного народа всяких традиций! И сколько ей ещё предстоит узнать… Но это, разумеется, потом. А пока не было ничего важнее, чем просто лежать с закрытыми глазами в объятиях Торина и ощущать даже сквозь ткань рубашки биение его сердца.

Слёзы счастья имеют обыкновение быстро униматься, и Камелия, отогревшись в руках гнома, забыла обо всём плохом и вскоре спокойно уснула…

========== Эпилог. ==========