Всегда и навечно (СИ)

— Терпеть не могу, когда меня дразнят, — насупилась Кэролайн.

— Учти, его носила принцесса, почти такая же красивая, как ты. Надеюсь увидеть в твоих глазах восхищение. — Клаус сам открыл перед ней футляр и поднёс его ближе. Она провела пальчиком по украшению и усмехнулась.

— Как ты узнал, что я люблю бриллианты? Этого даже Тристан не знает. — Она осторожно достала браслет и примерила на руку.

— Я очень наблюдательный, дорогуша, — хмыкнул Клаус и кивком указал на её «обереги», что сейчас были на её пальчиках. — Буду надеяться, что мои подарки ты добавишь в свою коллекцию «любимок».

— Посмотрим. — Кэролайн улыбнулась ему мягкой улыбкой, от которой перехватило дыхание. — Ну и что ты хотел мне показать ещё?

— Пошли. — Клаус на свой страх и риск протянул ей руку, чтобы помочь, как истинный джентльмен, встать с кровати.

Какое-то мгновение она смотрела на него странным, непонятным взглядом, но потом на его радость протянула руку навстречу, и в этот момент Клаус благодарил всех всевышних. Он нежно сжал её ладошку, такую тёплую, и от этих ощущений по всему телу Клауса разливалось такое же тепло, что казалось каким-то прекрасным волшебством. Она не спешила освобождать свою ладонь и послушно шла за ним. Такая нежная, женственная и желанная, что хотелось вечность быть рядом с ней и оберегать от всех и вся. ЕГО! Она будет только его, и он, конечно, никуда не отпустит её от себя, во что бы то ни стало, что бы ему этого ни стоило, сколько бы времени ни ушло, чтобы добиться её! Это она его предназначение и судьба! Это ради неё он должен пожертвовать дорогим человеком, перешагнуть через себя, чтобы быть счастливым наконец. Это с ней у него должно быть «всегда и навечно». Время действительно идёт, как она предсказала тогда. Что же, ему предстоит как можно скорее доказать ей, что она будет так же счастлива с ним, как и он с ней. Доказать, что её предназначение заключено в нём самом. Заключено в том, чтобы сдерживать его тёмную сущность и наполнить его жизнь цветными красками, так же как и Клаус желал ей подарить жизнь, полную красок, которых у неё не было раньше без него!

***

Клаус внимательно наблюдал за её реакцией, когда завёл в свою сокровенную мастерскую, где мог терять чувство времени так же, как и Кэролайн в своей «студии». Она до сих пор держала его за руку и теперь сжимала его ладонь немного сильнее. Она с восхищением обводила взглядом его картины и, казалось, потеряла дар речи.

— Что скажешь, Кэролайн? Нравится моя обитель? — нетерпеливо спросил Клаус.

— Твоя? — удивлённо уточнила она. — Думала, ты внушил какому-то талантливому художнику рисовать для тебя. Почему ты ни разу не обмолвился, что рисуешь? Господи… это просто великолепно! — Кэролайн, к его сожалению, отпустила его руку и начала обходить мастерскую, продолжая хвалить вслух каждую картину, даже не скрывая своего восхищения. — У тебя такой талант. Не то что у меня.

— У тебя он тоже есть, несомненно, Кэролайн. — Она обернулась и скептически посмотрела на него. Клаус разлил по бокалам шампанское и поднёс ей.

— Что празднуем, глазастенький, — хмыкнула она, беря из его рук фужер.

— Мой первый шаг в счастливое будущее, голубоглазая моя. — Клаус широко улыбнулся, когда она наморщила лоб от его нового ласкательного.

— Ну нет, — прыснула Кэролайн. — Ты не будешь меня так называть. И потом, я уже привыкла к «дорогуше». В свою очередь обещаю сократить количество «глазастеньких».

— Договорились, — согласно кивнул Клаус, — насчёт твоего таланта я не преувеличиваю. Те два рисунка, что были предназначены мне и нарисованы цветными карандашами, действительно меня впечатлили. Почему именно мои?

— Оу, я не знаю. — Кэролайн сделала глоток шипучей жидкости и вернула назад ему бокал, но Клаус намеренно накрыл её пальчики своими, задерживая для того, чтобы она дала ему ответ. — Когда ты появился в моих видениях, то мне в первый раз захотелось рисовать в цвете, остальное не помню, Клаус. Так всегда бывает со мной.

— Когда-нибудь пыталась рисовать в сознании? — Клаус отпустил, удовлетворённый пока её ответом.

— Пыталась, но всё было тщетно. — Кэролайн подошла к накрытой картине и сняла без спросу покрывало. Она несколько минут стояла над ней размышляя. — Неужели я так ужасно выгляжу, когда рисую в трансе? — Клаус перевёл взгляд с её обиженного лица на своё произведение, где запечатлел её в «студии» в лунном свете, когда первый раз её увидел. Действительно, он передал в рисунке первое впечатление о ней.

— Тогда я был… — он на мгновение замолчал, подбирая нужное слово, дабы ещё больше не расстроить её, — в замешательстве, Кэролайн. Скажи, Тристан никогда не нанимал тебе учителей? — быстро перевёл Клаус тему, накрывая обратно картину.

— Нет, — фыркнула она. — Я не просила, а ему хватало того, что я ему давала.

— Так я и знал, — усмехнулся он, — в этом весь Тристан.

— А ты? Ты не такой разве, Клаус? Разве ты не берёшь у людей, не давая ничего взамен? — Кэролайн опять нацепила на себя маску спокойной леди без единой эмоции, но Клаус уже знал, что в душе у неё сейчас совсем другое. Будто ощущал исходящий крик о спасении изнутри её сердца.

— Это спорно, любовь моя, — чувственно улыбнулся он. — Желаешь, чтобы я преподал несколько уроков?

— Чего? — словно испуганная лань, посмотрела на него Кэролайн.

— Не того, что ты подумала, — весело подмигнул ей Клаус, на что Кэролайн потупила взгляд от смущения, — пойдём на балкон, там ждёт тебя небольшой сюрприз, любовь моя, но если желаешь, то могу сделать то, о чём ты изначально подумала…

— Ни о чём таком я не подумала, — быстро перебила его она и направилась с гордым видом к балкону. Клаусу до чёртиков было интересно: именно о том самом она подумала? И почему так испугалась? И заметила ли она смену его «дорогуша» на «любовь моя»?

— Ну и в чём заключается твой сюрприз? — с нетерпением спросила Кэролайн. — В толпе туристов?

— Бери выше, любовь моя, — на последнем Клаус сделал особенное ударение, но она опять не обратила на новое ласкательное внимания, что совсем не верилось ему, но первым он не желал спрашивать ни в коей мере. — Сейчас ты будешь их рисовать.

— Я буду что? — Кэролайн озадаченно обернулась. — Серьёзно? Как ты это себе представляешь, дорогой.

— Полагаю, у нас с тобой обоюдная смена ласкательных. — Кэролайн закатила глаза в раздражении. — Хорошо, пускай это будет маленькой игрой. Ну, а сейчас, — Клаус кивнул в сторону, где стоял мольберт с чистым холстом и рядом с ним столик, на котором лежало всё необходимое, кроме мелков и карандашей. — Ты попробуешь совершенствовать свой талант, Кэролайн.

— Нет, нет, я не смогу, Клаус. — Она попыталась выскользнуть обратно в мастерскую, но он придержал её за руки.

— Не беспокойся, я помогу тебе. Давай, любовь моя, — уговаривал смущённую Кэролайн Клаус. — Я отличный учитель.

— Хорошо, но если я увижу в твоих глазастеньких глазах хоть капельку смеха, то ты меня ничем не удержишь, дорогой. — Она нехотя развернулась и подошла к мольберту.

— Скоро ты поймёшь, что рисовать стоя намного удобней, чем сидя на полу скрюченной до невозможности.

— Ладно… И что со всем этим делать, мой опытный учитель?

***

Сказать, что его это забавляло, ничего не сказать. Он призывал к себе всех всемогущих существ во вселенной, чтобы не сорваться и не рассмеяться в голос. После того как он рассказал, как сочетать краски и прочие премудрости рисования акварелью, Клаус сидел за столиком в плетёном кресле и наблюдал то за толпой внизу, то за ней. Он, конечно, мог бы не смотреть на улицу, но уж слишком сильным было искушение для веселья. Иногда она стреляла в него подозрительными взглядами, проверяя его состояние.

— Нежнее, любовь моя, — нравоучительным тоном повторял ей Клаус, — мазки должны быть плавными. Резкие позволяются в исключительных случаях.

Как только он показал ей всё, взяв её руку с кистью, и помог сделать несколько первых мазков, Кэролайн прогнала его и запретила смотреть до самого завершения. Клаус всё же желал несколько раз подойти и помочь, когда она от отчаяния закусывала нижнюю губу до крови, но она, словно чувствуя его стремление, кидала предостерегающие взгляды.