Всегда и навечно (СИ)

========== Глава 1 ==========

Никлаус Майклсон, король Нового Орлеана, сидел в кожаном кресле за рабочим столом, как обычно со стаканом излюбленного бурбона в руке, и всматривался в рисунок, что был изображён на обычном, немного помятом альбомном листе. Послание, предсказание и предупреждение — вот чем был этот рисунок: его сюжет исполнился через несколько дней после того, как одна из ведьм Французского квартала принесла его в качестве выкупа за своего сына. Набросок был сделан цветными карандашами, плюс немного мелков в виде теней. Довольно искусным художником, не мог не отметить про себя Клаус. Художник настолько чётко передал момент произошедшего в реальности, что он не переставал удивляться такому таланту. И если бы он не получил этот рисунок заранее, то подумал бы, что автор стоял в сторонке и срисовывал воочию их с Майклом сцену. Сцену, где он убил своего отчима колом из белого дуба. В который раз, дьявол его побери! Сколько ещё раз Майкл будет воскрешаться, дабы убить его? Клаус раздражённо перевернул лист и в сотый раз прочёл предупреждение:

«Любая заминка или же слабость перед лицом врага будет стоить тебе жизни. Убей его первым не мешкая. У всех есть своё предназначение и оно ещё у тебя впереди.

К. Ф.»

Надо сказать, что автор этого рисунка действительно изобразил на его лице заминку перед Майклом в решающий момент, но Клаус вовремя вспомнил об этом странном предупреждении и более не мешкал, что и спасло его во время схватки с отчимом.

«Удивительный талант!» — в который раз подумал Клаус. В кабинет зашёл Элайджа и взглянул на лист бумаги в руках брата. Старший Майклсон также удивлялся этому рисунку и уверял, что нужно найти человека, чьей рукой было нарисовано предсказание.

— Пожалуй, ты прав, брат, — глухо отозвался Клаус на немой вопрос Элайджи, — приведи мне эту ведьму. Как её там?

— Франческа, — подсказал Элайджа. — Возможно, это и есть её инициалы. Хоть она и отрицает, что это её произведение.

— Не думаю, что эта женщина способна на такое, хоть она и ведьма. Тут поработала более утончённая натура. Возможно, страдающая психическими расстройствами. — Элайджа скептически посмотрел на брата, подумав про себя, что псих психа видит издалека. Нормальный человек не мог передать такое послание, но благодаря ему, как Клаус сам утверждал, он остался в живых, поэтому старшего Майклсона самого заинтересовал этот таинственный посланник с даром предвидения. — А сын ведьмы ещё жив? — с надеждой спросил Клаус. — Надеюсь, ты на этот раз не последовал моему приказу?

— К счастью для нас обоих, я мыслю рационально и принимаю взвешенные решения, в отличие от тебя, Никлаус, — невозмутимо сообщил Элайджа, в глазах которого стоял упрёк. — Ролланд Калеман жив. Полагаю, мы готовы пойти на сделку с Франческой?

— Скажи ей, что в обмен на информацию я дарую её сыну жизнь, но изгоняю из Нового Орлеана обоих. Никто не смеет нарушать созданные мной правила и оставаться безнаказанным. Необходимо держать марку безжалостного правителя, или же начнётся хаос. — Элайджа в согласии кивнул и вышел из кабинета, оставляя брата наедине с мыслями.

***

Поиски пророка привели Клауса с Элайджей в Лондон, в поместье Тристана де Мартеля. И кто бы знал, как Клаусу было противно просить об одолжении этого зазнайку — о встрече с посланником. Но деваться было некуда: он нутром чувствовал, что этот человек, кто бы он ни был, ему нужен, а предчувствие его ещё никогда не подводило. Франческа так ничего существенного и не сообщила им. Сказала лишь, что совсем недавно была в Лондоне и человек из «Стрикс» передал ей свёрнутый лист, адресованный Никлаусу Майклсону. Ведьма наугад воспользовалась этим сомнительным козырем, который сначала хотела разорвать и выкинуть, но что-то её остановило, на её удачу.

Они приехали как раз вечером на приём, который Тристан устраивал каждую неделю по субботам для своего хвалёного сообщества, что изначально создал Элайджа. В него входили также вампиры и по его линии, впрочем, Клауса это мало интересовало. Его семье было не до заботы о своём детище, так как долгое время они находились в бегах, скрываясь от сумасшедших родителей, что желали их уничтожить, а за тысячелетие таких попыток было предостаточно. Возможно, Элайджа вскоре вернётся к ним, а он сам создаст общество наподобие «Стрикс» в Новом Орлеане, но сейчас Клаус не желал об этом думать.

Он раздражённо отметил, что взгляды всех присутствующих прикованы к нему, даже шум и музыка стихли, и вампиры прислушиваются к его разговору с Тристаном. Все без исключения желали знать, зачем пожаловали их прародители. А ещё его бесило то, что Элайджа был в этой толпе как рыба в воде. Перекинувшись несколькими фразами со своим первообращённым, он отправился общаться с вампирами по своей линии. Де Мартель, заметив нервозность Клауса, усмехнулся и предложил пройти в более спокойную обстановку, где их никто не сможет подслушать.

— Странно, что я об этом узнаю от вас, — задумчиво смотрел Тристан на рисунок, когда они удобно расположились в его кабинете, — обычно мне докладывают обо всём, что происходит в «Стрикс». — На это заявление Клаус решил промолчать, и Де Мартель продолжил: — Как понимаю, у тебя нет претензий к моему человеку. Ты хочешь поблагодарить?

— Нет, — сухо ответил Клаус, — я бы желал пообщаться с твоим пророком или ясновидящим, не знаю, как ты там его называешь.

— Для чего? — Желание Клауса чем-то развеселило Тристана, и он даже не старался это скрыть.

— Хочу напомнить, что Майкл жаждет уничтожить не только меня. Твой прародитель будет следующим после меня, а потом настанет очередь Ребекки, если, конечно, отец опять воскреснет чудесным образом. Знаешь ли, Майкл очень изобретателен и упрям в своем стремлении уничтожить всех своих детей.

— Знаю, — Тристан наконец перестал улыбаться, чем порадовал Клауса, — необходимо знать наверняка для общей безопасности. Ну что же, пойдём, познакомлю вас со своим «пророком», как ты интересно выразился, но сначала… — Де Мартель встал с кресла и поставил стакан с виски на стеклянный столик, что был между ними. Он прошёл к сейфу, который был спрятан от чужого взгляда картиной, и, открыв его, достал чёрный, небольшого размера футляр. — Могу предположить, что ты пожаловал к нему без подарка. Будешь должен. — Тристан протянул ему футляр, а Клаус даже не потрудился посмотреть, что внутри, полагаясь на Де Мартеля, который лучше знал, что нужно.

***

Слуги, что стояли наготове, открыли перед ними огромные двустворчатые двери резного дерева, и Клауса встретила просторная спальня с высокими потолками. Впрочем, как и во всём особняке, данная спальня не уступала другим комнатам по обстановке и стилю «а-ля самое дорогое и лучшее». Единственное, что удивило Клауса, так это то, что на стенах комнаты не висело ни единой картины, тогда как по всему особняку были развешены произведения известных художников. И это совсем не соответствовало его представлению о столь талантливом художнике, коим посчитал Клаус своего спасителя на первый взгляд. Тристан нисколько не удивился, что спальня пуста, и решительным шагом направился к ещё одним дверям, что находились ровно напротив входных.

— Как всегда, в своей студии, — пояснил он на ходу.

То, что развернулось перед Клаусом, когда Тристан распахнул перед ним двери, привело его в неподдельный шок. Студия? Какая, к чертям, студия! Он ожидал увидеть что угодно, но только не это! В комнате отсутствовала мебель, не было даже штор, которые могли бы помешать свету полной луны свободно вливаться через панорамные окна. Пол был выложен чёрной плиткой под мрамор, повсюду были раскиданы альбомные листы такого же формата, что был послан ему. На чёрных стенах были беспорядочно развешаны такие же по размеру листы с чёрно-белыми рисунками, и ни одного похожего на тот, что Клаус получил и принёс с собой. Да что там говорить?! По стилю ни один из них не походил на тот, которым он восхищался. Резкие, нервные линии, как будто этот «художник» вечно спешил куда-то или же рисовал в минуты безумия. На некоторых даже было не разобрать, что он хотел сказать тем или иным «произведением».