Всегда и навечно (СИ)

Клаус в недоумении смотрел на неё. «Всегда и навечно» — клятва, данная им с Ребеккой и Элайджей подле могилы матери. Из всего этого бреда Клаус понял одно: кому-то из его семьи угрожает опасность.

— Что всё это значит? — севшим голосом спросил Клаус, но Кэролайн только равнодушно пожала плечами, чем окончательно вывела его из себя. Он схватил её за плечи и прошипел в лицо: — Я не повторяю один и тот же вопрос дважды, даже такой сумасшедшей, как ты. — Клаус вскочил на ноги и навис над ней. — Запомни, что касается моей семьи, моё терпение не безгранично, так что напряги мозги и постарайся истолковать своё видение яснее и внятнее.

Кэролайн последовала за ним, поднявшись грациозно на ноги. По росту она уступала ему на полголовы. Посмотрев на него надменным взглядом, Кэролайн всё тем же размеренным и спокойным тоном ответила:

— Послушай теперь ты, глазастенький. Я тебе не гугл, чтобы давать моментальные ответы на все случаи жизни. Ты не простой клиент. Дабы истолковать правильно моё видение потребуется время, и, думаю, это не один день. И ещё один момент, требующий особого внимания: больше никогда не называй меня сумасшедшей и не прикасайся ко мне, хватать тем более запрещено. За полтысячелетия можно по пальцам пересчитать, когда ко мне прикасались. — Под поражённый взгляд Клауса она села обратно на пол, нисколько не страшась его гнева. Всё в той же позе лотоса Кэролайн дотянулась до карандаша и чистого листа, но Клаус вырвал его из её рук, на что она недовольно нахмурилась. — Бесись сколько угодно, но это зависит не от меня, а от дальнейших моих видений. Будь на то моя воля, то я уже дала тебе чёткие ответы и избавилась от твоего присутствия. Это понятно, глазастенький? — Выдернув лист обратно, Кэролайн начала с яростью рисовать, более не обращая на Клауса никакого внимания.

Постояв над ней некоторое время, он решил всё же оставить ненормальную в покое и вернуться позже. С чем чёрт не шутит? Быть может, за ночь ей наконец откроется полная картина и ему не придётся задерживаться у Тристана. Перед Клаусом уже было открыли двери, когда она его окликнула:

— Эй? У меня есть для тебя подсказка. — Клаус резко остановился и обернулся с немым вопросом на лице. Она прошлёпала босиком к огромной кровати с балдахином, нагло подмигнув, достала из вороха подушек такой же свёрнутый вчетверо лист, что он получил накануне. Точно сумасшедшая! Но ей было это простительно с такими-то способностями. — Посмотри на досуге, глазастенький. — Тут до Клауса наконец дошло, как она его называет.

— На протяжении вечности меня называли по-разному, дорогуша, советую не экспериментировать, для твоей же безопасности. — Хмурясь, Клаус развернул бумагу и взглянул на рисунок. Не чёрно-белый, а такой же цветной; и был опять приятно удивлён. Она изобразила двор «Бойни», где они ссорились с Марселем. Пока он всматривался в рисунок, помимо воли спросил: — Почему всё-таки ты меня так называешь?

— В твоих глазах ещё остался свет. Твоя душа не настолько темна, как тебе кажется. Совсем скоро ты поймёшь, что твоя жизнь состоит не только из чёрно-белого. Она имеет и другие краски. — Кэролайн вернулась обратно в свою «студию».

— Кто бы говорил, судя по многочисленным твоим рисункам, — крикнул вдогонку ей Клаус. — И что значит твой очередной рисунок?

— По-моему, очевидно, что ты будешь разгневан на своего названого сына, но я не вижу от него веющей опасности, что исходила от Майкла. Скорее всего, тебе нужно будет набраться терпения и смириться наконец с неизбежным. Сам подумай, с чем именно тебе придётся столкнуться. А теперь оставь меня, нужно собраться с мыслями.

***

И он думал не один час, пока общался с гостями и Авророй, что буквально повисла на его локте и не отходила от Клауса всё время. Провести с ней ночь уже не казалось такой заманчивой идеей, как он думал по прибытию; более того, давняя любовница его раздражала, как никогда. Мысли Клауса всё время возвращались к чудачке, что задала ему загадку, которую сама же не в силах была разгадать, что также удивило Тристана.

— Обычно Кэролайн с ходу даёт ответы, может, и правда ты для неё непростой клиент и действительно ей требуется время, — усмехнулся Де Мартель, когда Клаус поверхностно рассказал о её предсказании.

— Время, которого у меня нет, — недовольно нахмурился Клаус. — Я хочу у тебя её одолжить на время, Тристан, — неожиданно даже для себя объявил он, на что Аврора недовольно поджала губы и зло посмотрела на брата.

— Ты ведь сейчас пошутил, Ник? Она сможет сообщать по телефону о своих видениях. Зачем тебе нужна душевнобольная в Новом Орлеане? — нервно спросила она.

— Она не вещь, чтобы её одалживать, Никлаус, — невозмутимо ответил Элайджа, — и всё же сейчас с тобой соглашусь. Так что ты ответишь на нашу просьбу, Тристан? Обещаю, с нами она будет в безопасности.

— Не хотелось бы даже на время расставаться со своим бриллиантом, — задумчиво ответил Тристан, — но также соглашусь с Клаусом, что рядом с первородными Кэролайн сможет быстрее разобраться в своём странном видении. И наконец все мы будем в безопасности «всегда и навечно». Тогда, если она согласится поехать с вами, стоит незамедлительно ознакомить вас с «инструкцией по пользованию». У этой штучки есть не один пунктик, иначе, если идёт что-то не по её, наступает полный апокалипсис.

— Я тебе уже повторил, что мы с ней сами разберёмся, Тристан, — недовольно заметил Клаус, — единственное, что я бы желал знать, так это почему она не любит, когда к ней прикасаются?

— Это один из самых главных пунктов, Ник, — быстро вмешалась Аврора, — уверяю тебя, эта ненормальная устроит тебе кучу проблем. Подумай хорошенько, стоит ли её брать с собой.

— Я уже всё решил. — Клаус поставил пустой бокал на поднос, что проносил мимо официант, и осмотрел зал. — Твои гости расходятся, Тристан, и нам пора с Элайджей.

— Вам необязательно ехать в гостиницу, — соблазнительно улыбнулась ему Аврора, и Клаус криво усмехнулся, — у нас полно свободных комнат. Сейчас я распоряжусь приготовить их.

С одной стороны, Клаусу было на руку остаться в их особняке, но с другой — он не знал, как отвертеться от Авроры. Он уже представлял её кислое личико, когда он отошлёт её от себя. Сейчас Клаус не желал ни о чём думать. Ноги сами понесли его в покои чудачки, что находились этажом выше.

— Госпожа просила больше её не беспокоить на сегодня, — объявил слуга, что остался у её дверей на ночь. Клаус склонил голову набок и вкрадчиво ответил:

— Для меня не существует преград, друг мой.

— Сожалею, но её приказы никогда не обсуждаются, даже хозяином, — упрямо заявил слуга, вставая между ним и дверьми.

— Надеюсь, ты вампир? Если нет, то тебе не повезло…

Огромная постель была пустой: по-видимому, его будущая подопечная страдала бессонницей, как и Клаус. Он распахнул вторые двери и прошёл в «студию». Всё так же единственно лунный свет заливал помещение. Клаус сразу увидел лежащую на полу фигурку. Он подошёл к спящей и присел на корточки. Тяжело вздохнув, он поднял листы, что были разбросаны подле неё. На одном был изображён валяющийся без чувств возле её дверей бедолага, которому Клаус минуту назад свернул шею. На другом она изобразила именно его, укладывающего её в кровать. Ну что же, сейчас у него такой порыв имелся. Оказывается она знала, что он придёт, и всё равно отдала распоряжение не беспокоить. Осторожно взяв на руки, Клаус понёс её в кровать. Кэролайн была лёгкой, словно пушинка. Неожиданно для него она доверчиво обняла его руками за шею и улыбнулась во сне. Это взбудоражило его существо настолько, что Клаус от неожиданности чуть не упустил на пол свою ношу. Никогда ещё его не волновала настолько близость ни с кем, как с ней. Клаус поспешил уложить её в кровать и накрыл чёрной шёлковой простынёй. Сочетание чёрно-белого опять вызвало неприятную дрожь в теле, и Клаус решил для себя ввести коррективы в ближайшее время, удивляясь в который раз своим порывам. По большому счёту его не должна волновать её привычная жизнь со странными правилами, но ему хотелось изменить её, и это начинало пугать. Думая об этом, Клаус не сразу заметил, как её глаза открылись.