Счастье где-то рядом

— Да, мы все в восхищении.

— Ты был великолепен.

— Да, он был просто неподражаем.

— Но как тебе это удалось?

— Ты такой мастер импровизации.

— Ты вообще текста не придерживался.

— Это все Луи подстроил.

— Почему сразу Луи, у нас еще А.М. есть.

— Я тут ни при чем, я был в гримерной.

— И я ни при чем, я осматривал реквизит.

— Но ты мог что-то подстроить.

— И вы могли что-то сделать.

— Думаю, никто из нас ничего не мог поделать.

— Думаю, всем этим руководил кто-то гораздо выше нас.

— Думаю, все-таки это Луи все устроил.

— Ну вот, он теперь на нас обидится.

— И два дня с нами разговаривать не будет.

— Да больше, больше. Может, даже целую неделю.

18

Никогда! Никогда больше не пойду в этот чертов театр! Это же черт знает что такое! Я уже у них главные роли в пьесах играю!

И меня видел весь город! Весь город может читать афиши! Интересно, а куда я смотрю, когда двигаюсь по улицам? Надо будет проследить за собой в следующий раз. Но в театр больше ни ногой!

Так. А я же собралась стать дизайнером по театральным костюмам. Интересно, где этому учат? У кого спросить? Но в театр не пойду. Только не в театр.

Выручила меня мама.

— Дочь моя, — сказала она, — мы тут всем домом моды трудились над одним невыполнимым заказом и все-таки одолели его.

— Над каким заказом? — наивно спросила я.

— И теперь мне готовые костюмы нужно отвезти, — продолжила она, не обратив внимания на мой вопрос, — а у меня поясницу скрутило, я не могу ехать.

— Куда отвезти? — задала я новый вопрос, совершенно не требующий обоснованного ответа.

Можно сказать, вообще не требующий ответа.

— К нашим странным джентльменам в темных очках и с красивыми подбородками, к кому еще?! — возмущенно сказала мама.

— И что ты предлагаешь?

— Костюмы уже лежат в моей машине, садись и поезжай! — коротко ответила мама, видимо, ее и правда там сильно скрутило.

— А тебе ничем помочь не надо?

— Это и будет твоя помощь! — сказала мама и повесила трубку.

Мое изворотливое подсознание тут же стало изгаляться передо мной: «Ну может. А если. Я поеду. Туда. На маминой машине. Они все подумают. Что это не я?!»

Ну должна же я посмотреть на них всех и высказать им всем то, что я о них всех думаю!

Мама позвонила поздно вечером. Завтра рабочий день. Придется везти завтра вечером или в обеденный перерыв. И в это время там наверняка кто-то будет.

А вот если я поеду туда с утра пораньше, еще до работы, то там вполне никого может и не быть. Я только оставлю там костюмы и уеду.

Ладно. Разговаривать не буду. А что я скажу? Какая я непутевая, крупные афиши не вижу? Зачем им это? Они опять что-нибудь придумают.

Выспалась я прекрасно. Ничего не снилось. Видимо, и правда от всего устала. Проснулась ни свет ни заря. За окном золотился рассвет, беззаботно пели птицы.

Вышла на улицу в легкий туман и умопомрачительный запах раннего утра. Села в мамину машину и поехала по проторенной в последнее время дороге.

А кругом и правда были эти злополучные афиши. Театр Лимбарди вновь открывается, интересная новая пьеса, приглашаем посетить.

Остановила машину, выключила мотор. Взяла огромный пакет с костюмами. Подошла к дверям, налегла на них, ввалилась в фойе, чуть не упала, пошла по мозаичному полу.

Сегодня — только по проторенной тропе, через зрительный зал. Заодно убедиться, что там никого нет.

Зал был пуст — конечно, ранее утро, кому ж тут быть? Великолепный замок светился вдали бледным искусственным светом.

Подошла к сцене. Пока любовалась замком, выпустила из виду кровать и кресло. Кровать была пуста, а вот в кресле с утра пораньше уже кто-то обитал.

В шляпе. Темных очках. При бороде. Делал вид, что читает какую-то рукопись.

Я остановилась неподалеку. Не знала, что сказать, не решалась беспокоить. Все-таки читает человек что-то в такую рань.

Хоть бы немного помог мне. Ну там тяжело вздохнул или слегка потянулся. Чтобы я поняла, что уже можно начинать светский разговор.

Протянуть пакет с костюмами, сказать: «Нет-нет, не стоит благодарности. А что в такую рань, так я всегда вместе с птицами просыпаюсь».

Я, можно сказать, вообще практически не сплю. В последнее время особенно.

— Привет, — сказал мне низкий обволакивающий голос.

Я так вздрогнула, чуть пакет не выронила.

Сидящий в кресле мужчина усмехнулся.

Ох как я рассердилась. Самое время бороду оторвать. В таком вот состоянии лучше всего искусственные бороды отрывать.

— Извини, — сказал мне тем временем тихий низкий голос, — я сегодня себя неважно чувствую.

И я уже попалась, уже рот раскрыла и давай жалостью вся наполняться.

— А что случилось? — спрашиваю.

— Что-то не то.

— Что не то?

— Слышу сегодня плохо, вижу неважно.

— На колени не присесть? — спрашиваю.

— Ой, я бы сам и не посмел попросить, — говорит.

Он наблюдал за мной сквозь темные очки. Я подошла поближе и решила для начала завести светский разговор.

— А что это вы читаете? — спросила я.

— Да так. Свою пьесу.

— Вы и пьесы пишете?

— Да, пишу.

— И замки рисуете?

— Какие замки?

— И грим из золы делаете?

— Какой грим?

— И волосы в белый цвет красите?

Он рассмеялся. Смех низкий и серебряный.

— Ну вот, — сказал он, — ты справилась.

— С чем справилась?

— С наваждением театра, — сказал он.

Несколько мгновений я молчала.

— Так это наваждение театром было?

— Ну конечно, — сказал он, — а что же еще?

— Я не знаю, — сказала я.

— Не любовь же, — тихо сказал он.

— Почему не любовь? — тихо сказала я.

— Я тебя не знаю, — сказал он, — ты меня совсем не знаешь.

— А для этого надо знать друг друга?

— Говорят, что да.

Он смотрел на меня через темные очки, и меня била дрожь. Неужели, чтобы тебя вот так била дрожь, нужно хорошо знать человека?

— Я только вот эти костюмы вам отдам и уйду, — слабым голосом сказала я, — но вы, пожалуйста, не смотрите их при мне, хорошо?

— Почему?

— Я боюсь.

— Чего ты боишься?

— Вдруг что-то не так.

— Ты их не видела?

— Нет, не видела.

— Чего же ты боишься?

— Я не знаю.

Я поставила костюмы на пол рядом с креслом, но так, чтобы он не мог достать их.

Молодой человек немного подумал. А потом протянул мне руку. И я пошла к нему.

Когда читаешь про любовь или смотришь фильмы про нее же, мечтаешь, чтобы и у тебя было так же красиво, замечательно и прекрасно. А когда все эти непредсказуемые чувства сваливаются на тебя, ты теряешься.

Тебе кажется, что у тебя все не так сказочно, волшебно и неповторимо. Ты заикаешься, падаешь на ровном месте, у тебя напрочь пропадает голос, зато возникает дрожь в коленях и мурашки по всему телу.

И потом, все случается так неожиданно, когда ты совсем не готова. Когда ты еще не переделала все свои главные дела, не сшила себе красивое платье или, на худой конец, не сходила в парикмахерскую.

Вот тогда-то жизнь и наваливается на тебя огромным клубком неизведанных чувств, в которых ты не можешь сама разобраться. А спросить совета не у кого. Потому что у каждого своя история, свои неизведанные чувства и свои ответы на вопросы.

Я подошла к молодому человеку и тоже протянула ему руку. И он осторожно взял ее в свою теплую ладонь.

Неизвестный мне человек в темных очках и с накладной бородой творил со мной какие-то невообразимые вещи. Некое невыразимое электричество вновь стало разливаться по всему моему телу.

— Я оставлю костюмы и пойду, — сказала я.

— Уже уходишь? — грустно сказал он.

— Мне на работу надо.

— А пустить все на самотек не можешь?

— Нет, меня уволят.

— Ты так любишь свою работу?