Колыбель для Вайвики

— Гм… час, — ответила Салли недоуменно.

— Ах, — вздохнул Ной, посмотрев на свои часы.

«Ах»? Что бы это значило? Неужели Сэм не ввел этого парня в курс дела? Или Ной торопится на поезд?

— Вы куда-то спешите, доктор Стэп? — поинтересовался Губерт.

Ной с улыбкой повернулся к старику.

— Зовите меня просто Ной. Нет, все в порядке. — Санитар посмотрел на Салли. — Почему бы тебе не сесть, дорогая? — заботливо спросил он и подвел мнимую жену к оттоманке. Усадив Салли, он придвинул стул. — Положи ноги повыше. Ты же знаешь, как у тебя отекают щиколотки, когда ты много стоишь.

Салли испуганно посмотрела на свои щиколотки. Никакого отека. У нее вообще ни разу не отекали ноги за все время беременности.

— Мои щиколотки в порядке… милый, — сухо ответила Салли.

Тем не менее она тяжело плюхнулась на оттоманку. И откуда эта странная слабость в коленях?

Салли пристально наблюдала, как санитар подошел к дивану и сел рядом с ее чопорными дедушкой и бабушкой. Будь осторожен! Ничего не говори такого, что может навредить мне, беззвучно шевеля губами, взмолилась она.

— Так… — Ной положил руку на спинку дивана. — Вы дедушка и бабушка Салли. Со стороны матери?

Губерт и Абигайл разом повернулись и тупо уставились на него, потрясенные его неосведомленностью.

— Разумеется, со стороны матери! — тоном, не терпящим возражений, заявила миссис Вандеркеллен. — Как будто вы этого не знали!

— Как видите, не знал, — ответил Ной, улыбаясь во весь рот. — Посмотрите на нее. Если бы мы тратили время на разговоры, была бы она сейчас такой… полненькой? У нас были дела поинтереснее.

Салли не поверила своим ушам. Каков наглец! Щеки молодой женщины побагровели, и она с большим трудом заставила себя улыбнуться. Ее дочка снова начала толкаться, и Салли положила руку на живот. Очевидно, она не единственная женщина в этой комнате, на кого действуют его улыбки.

— М-м-милый, — с трудом проговорила она, стараясь изобразить на лице наигранное смущение. — Пожалуйста, прошу тебя…

— Прости, дорогая, но ты меня так заводишь! — воскликнул Ной, лукаво подмигнув ей. Вандеркеллены сидели разинув рты. — Итак, вы из Бостона, — как ни в чем не бывало продолжил мужчина.

Под его взглядом Абигайл и Губерт закрыли рты, и на лицах их появилась отстраненно-презрительное выражение. Быть Вандеркелленом, да еще из Бостона, — это не фунт изюму! Каждый, кто хоть раз побывал в Бостоне, знал Абигайл и Губерта Вандеркеллен.

— Да, мы действительно из Бостона, — серьезно, без намека на улыбку ответил Губерт.

— Вы когда-нибудь были там? — спросила Абигайл, картинно теребя сережку с огромным бриллиантом. Ее узловатые пальцы были унизаны кольцами с драгоценными камнями.

— Не подумайте, что я хвастаюсь, но Вандеркеллены принадлежат к очень старинному роду, — добавил Губерт.

— Нет, так далеко на север я не забирался, — отозвался Ной.

— Как жаль, — сокрушенно проговорила Абигайл. — Бостон — один из интереснейших городов Америки. У него глубокие исторические корни!

— У Хьюстона тоже своя история, хотя он и моложе Бостона, — возразил Ной.

— Не будьте смешным, — высокомерным тоном проговорила Абигайл, смерив Ноя с ног до головы недовольным взглядом.

От досады Салли запустила пальцы в волосы и, взъерошив их, посмотрела на часы: нет, время остановилось — оказывается, ее сообщник по обману добропорядочных граждан прибыл всего пятнадцать минут назад. Чтоб вы провалились, раздраженно подумала она, метнув злобный взгляд на родственников.

Ее неприязнь выплеснулась наружу. Вандеркеллены — эти ограниченные чопорные снобы — сидели в старом фермерском доме — ее родном доме! — с такими напряженными лицами, будто боялись увидеть полчища крыс, тараканов, жуков и прочей вредной живности, которая обычно водится в подобной глухой местности.

Абигайл сидела на краешке дивана, очевидно страшась испортить дорогой кремовый костюм из кашемира. Муж ее, надо отдать ему должное, меньше беспокоился о сохранности своего темно-синего, а-ля принц Уэльский, блейзера с латунными пуговицами и светло-серых брюк. Правда, когда Губерт вытянул ноги, продемонстрировав Салли дорогие кожаные туфли ручной работы, и задел кофейный столик, он тут же вынул белоснежный носовой платок из внутреннего кармана и брезгливо вытер туфли, будто они могли испачкаться от соприкосновения с ее кофейным столиком. Салли чуть не закричала от обиды. Ее дом, может, и набит всяким хламом, с которым пора бы расстаться, но в чистоте ему не откажешь!

И Абигайл, и Губерт одновременно пригладили свои волосы. Такая синхронность выглядела чуть ли не комично, но не вызвала у Салли ничего, кроме очередного приступа раздражения. У обоих волосы были седыми — у Абигайл уложенные в прическу и аккуратно подстриженные у Губерта. Салли не знала, насколько изменились дедушка и бабушка за те пятьдесят лет, которые прошли со дня их свадьбы, так как их отношения с внучкой были весьма натянутыми и они не присылали ей свои фотографии.

По крайней мере теперь у них были хищные, словно ястребиный клюв, носы и глаза, сверлившие Салли холодным взглядом.

Одеты они были по бостонской погоде, где в марте еще довольно прохладно, хотя в Хьюстоне в это время уже стоят теплые дни. Старики, должно быть, умирали от жары, но вида не показывали. Скорее всего, они вообще никогда не узнали бы о существовании Техаса, если бы их настырная дочь не сбежала из дома и не вступила в скоропалительный брак, который родители считали мезальянсом.

— Как-нибудь, в следующий ваш приезд, когда вы задержитесь у нас подольше, я устрою вам экскурсию.

Салли недоуменно зыркнула на своего фиктивного мужа, развалившегося на диване. Он хоть думает, что говорит?

— Простите, не понял? — переспросил Губерт.

— Устрою вам экскурсию по Хьюстону, — повторил Ной с самодовольной улыбкой хозяина огромного поместья. — Мы с Салли любим показывать достопримечательности нашим гостям. Не правда ли, дорогая?

Их взгляды встретились, и Ной подмигнул «жене». Похоже, ему понравилось играть роль счастливого мужа, но его безответственные заявления о проведении экскурсии по Хьюстону были откровенной отсебятиной. Она заплатит ему пятьдесят баксов за роль мужа, сыгранную перед бабушкой и дедушкой, но это вовсе не означает, что она намерена идти на большие жертвы!

Самое ужасное, что визит бабушки и дедушки затягивался. А она-то надеялась, что пробудет в их обществе не более часа! Салли изобразила на лице вымученную улыбку и кивнула головой — она боялась, что голос выдаст ее истинные чувства.

— Салли, ты ни о чем не догадываешься? — спросил Ной, подавшись вперед.

Она понятия не имела, что он задумал, но точно знала: его бьющая через край инициатива начала ее утомлять. Молодая женщина пожала плечами.

— Нам давно пора выпить чего-нибудь холодненького! — воскликнул Ной, вставая. — Ну как, дорогая?

— Гм… В холодильнике есть чай. — Салли начала подниматься, но Ной подошел к ней и положил руку ей на плечо.

— Не утруждай себя, моя радость. — Он наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй был мимолетным, но оказал потрясающее действие! У Салли слегка закружилась голова, и она почувствовала, как приятная истома разлилась по всему телу.

— Не забывай о своих щиколотках, дорогая, — воскликнул он и шепотом добавил: — Покажи мне, где кухня.

Салли наклонила голову влево. Он выпрямился и бросил через плечо:

— А где лежит сахар?

— В тумбочке возле… — невольно вырвалось у Салли. Осознав свою ошибку, она прикусила язык: муж должен знать, где найти сахар! Так дедушке с бабушкой недолго догадаться, что Ной впервые в ее доме!

— Обычно я пью чай без сахара, — пояснил он, словно прочитав ее мысли.

— У нас очень мало времени, Ной, — проговорил Губерт.

— Я быстро: минута, и все готово! — пообещал Ной и ушел на кухню.

Салли только сейчас поняла, какую неоценимую помощь оказал ей Ной, искусно играя роль гостеприимного хозяина дома.