Кузина-самозванка

– То есть терять время и прилагать напрасные усилия?

– Именно. Мне нравится твой прагматичный взгляд на вещи. На самом деле ты дала мне много поводов уважать тебя, Дженни. Один из них – как ты ловко управилась с Люсией.

– Ты же заплатил за представление, я лишь играю в нем отведенную мне роль.

Данте поднял руку и ласково провел пальцами по ее щеке:

– Я уверен, что и с Марко ты справишься так же успешно.

– Давай поскорее покончим со всем этим! – коротко бросила она.

– Ты должна расслабиться.

– Я расслаблюсь скорее, если ты уберешь от меня свои руки. – Данте выразительно поднял брови, а Дженни захотелось откусить себе язык. Он поднял руки вверх, демонстрируя покорность, но в глазах светилось торжество. – В определенном смысле я сейчас принадлежу тебе, Данте Россини, но никаких вольностей я не потерплю, запомни!

Данте кивнул с серьезным видом, но огоньки в его глазах не погасли. Дженни мысленно прокляла себя за то, что по неосторожности выдала себя, продемонстрировав уязвимость.

– И снова ты оказалась первой, – произнес он, забавляясь ситуацией. – До сих пор ни одна из женщин не возражала против моих прикосновений.

– Я твоя двоюродная сестра, – решительно напомнила ему Дженни, – не забывай об этом, пожалуйста.

– Родственникам не возбраняется демонстрировать физическое проявление чувства привязанности.

– Я вполне обойдусь без подобных проявлений со стороны Люсии. И с твоей тоже, Данте.

Данте принял задумчивый вид:

– Деду понравится твое стремление к независимости. Думаю, ты готова к встрече с ним.

– А разве у меня есть выбор?

– Нет.

– И я так думаю. – Дженни небрежно махнула рукой как бы в доказательство своей полной расслабленности. – Веди меня к нему.

Краем глаза Дженни заметила, что Данте улыбнулся.

Он повел ее к двойной стеклянной двери, ведущей на террасу, и пропустил вперед. С террасы открывался изумительный вид на яркую бирюзу моря, а у Дженни возникло такое чувство, что она оказалась между молотом и наковальней.

«Представь себе, что чувствовала бы в этот момент Белла, как бы повела себя, – настраивалась на встречу Дженни. – Как бы она впервые в жизни встретилась с дедушкой, который до болезни и знать не хотел ни ее саму, ни ее родителей. Вряд ли Белла выказала бы особую расположенность и радость от встречи. Любопытство – да, скорее всего. Может быть, даже обиду. Обиду за то, что эта встреча происходит слишком поздно и ее отец так и умер изгнанником, не получив отпущения греха юности».

Дженни запретила себе думать о Данте и сосредоточила все свое внимание на пожилом человеке, которому сиделка как раз помогала подняться с шезлонга. Марко Россини сохранил густую шевелюру, только волосы были абсолютно седыми. Они обрамляли худое лицо с заострившимися чертами. Было видно, что этот человек очень болен. Он был в белой свободной блузе поверх белых же широких штанов. Но мешковатая одежда не могла скрыть его болезненной худобы.

Какие бы обстоятельства ни привели сюда Дженни, она не могла не испытывать сострадания к этому тяжелобольному пожилому человеку. Его попытка встретить ее стоя, хотя было заметно, как тяжело ему стоять, сказала Дженни очень многое. Марко был гордым, как была гордой и Белла. Что ж, она вряд ли бы пала ниц перед патриархом, решившим вернуть изгоя в лоно семьи.

«Высоко держи голову», – напутствовал ее Данте.

И она держала, встретив проницательный взгляд Марко Россини не отводя глаз.

– Я – Белла. Вы мой дедушка, но совсем меня не знаете. Это испытание не только для меня, но и для вас тоже.

Глава 7

Марко и Дженни стояли лицом к лицу, изучая друг друга в полном молчании, и это молчание действовало Дженни на нервы так сильно, что ей казалось, будто эти самые нервы внутри натянуты до отказа и звенят, как гитарные струны. Марко Россини пристально вглядывался в ее лицо, как бы сопоставляя то, что видит перед собой, с каким-то образом в его памяти. Страх сковал сердце Дженни, когда на лице пожилого человека проступило явное разочарование. Но она была подспудно готова к этому – в ней же не было ни одного гена Россини, и разочарование патриарха семьи могло обернуться удачей для Дженни Кент. Не увидев в ней сходства с сыном и любимой женой, он не станет удерживать ее рядом с собой на Капри.

На лице Марко появилась улыбка.

– Спасибо, что приехала. – Его голос прерывался от избытка эмоций.

– Жаль, что это приглашение поступило слишком поздно… для моего отца… – Дженни было неприятно это говорить, но подобная резкость была бы вполне в духе Беллы.

– И мне жаль, дорогая. Мне очень жаль, – с печалью в голосе ответил Марко.

И в этот миг ее сердце открылось навстречу этому умирающему человеку. Ему было тяжело при мысли, что он так и не помирился с сыном, погибшим в авиакатастрофе. Каково было бы ему узнать, что и внучка не дождалась этой встречи! На глазах Дженни вскипели слезы, когда она вспомнила, какую ужасную смерть приняла ее подруга.

Марко Россини неожиданно взял ее руку в свои и похлопал по ней жестом утешения.

– Твоя потеря тем более тяжела, что ты потеряла сразу обоих родителей, – сочувственно произнес он. – Я надеюсь, что смогу помочь тебе хоть немного примириться с этой потерей.

Дженни не выдержала напряжения, и слезы градом покатились по ее щекам. Это было ужасно – притворяться тем, кем ты не являешься на самом деле. На ее месте должна была быть Белла; подруга должна была обрести дедушку, который позаботился бы о ней. Дженни покачала головой, закусила губу и проглотила застрявший в горле ком.

– Извините, – с трудом произнесла она. – Я не хотела…

– Все нормально, Изабелла, – пришел ей на помощь Данте. Он подошел к небольшому столику рядом с шезлонгом, выдернул из коробочки несколько бумажных салфеток и протянул Дженни. – Дедушка прекрасно понимает, что тебе нелегко далась эта встреча.

– Давай сядем за тот стол, дорогая. – Марко подвел ее к большому круглому столу под тентом. – Налей девочке что-нибудь попить, Данте.

Марко отпустил сиделку и присел на один из мягких стульев, пригласив Дженни последовать его примеру. Данте налил из кувшина фруктового сока, добавив несколько кусочков льда из стоявшего рядом мини-холодильника, и сел напротив деда. Дженни промокнула салфеткой глаза и вытерла щеки, надеясь, что макияж, который она с таким трудом научилась накладывать, не испорчен окончательно.

– Где Люсия? – спросил Марко внука, отвлекая тем самым внимание от Дженни, чтобы та могла успокоиться.

– Организует комнаты для Изабеллы. Она распорядилась поселить ее в гостевом крыле, но я не согласился с этим решением.

– А-а… как всегда, – огорченно заметил Марко. – Я должен был сам все проконтролировать.

– Люсия привыкла быть твоей единственной, любимой внучкой, дед, – сказал Данте, кивнув в сторону Дженни, как бы говоря о том, что «любимая внучка» вполне может затаить злобу против неожиданно откуда-то взявшейся конкурентки.

– Я учел это. Поэтому ты по возможности постарайся находиться рядом с Изабеллой, мой мальчик.

– Конечно, дед.

– Отложи все дела. Ты нужен мне здесь. Сам понимаешь, времени осталось совсем мало.

– Я уже отдал соответствующие распоряжения. Да я и сам хочу проводить все время с тобой, дед.

Марко устало вздохнул:

– У меня не слишком много сил в последнее время. Спасибо, что привез Изабеллу, Данте. Теперь она не будет одинока.

– Я позабочусь, чтобы Изабелла больше никогда не оставалась без поддержки семьи.

Дженни посчитала нужным вмешаться.

– У меня все в порядке. Мне ничего от вас не надо, – быстро произнесла она, переводя взгляд с Марко на Данте. – Я привыкла сама заботиться о себе и приехала совсем не за тем.

В темных, живых глазах Марко вспыхнул интерес.

– А почему ты приехала, Изабелла?

Почему? «Потому что ваш внук заставил меня!» Но вслух она конечно же этого не сказала.