Кузина-самозванка

Данте поднял руку клятвенным жестом:

– Слово чести.

На самом деле он собирался говорить до тех пор, пока она не согласится поехать с ним на Капри.

Глубоко вздохнув, Дженни направилась в гостиную и уселась в кресло. Сложив руки на коленях, она выжидающе посмотрела на него. Данте присел на подлокотник дивана таким образом, чтобы на всякий случай отрезать ей путь к входной двери.

– Что рассказывал тебе твой отец о причинах разрыва с семьей? – задал вопрос Данте, которому было интересно, как Антонио трактовал события, о которых ему недавно рассказал Марко.

Дженни покачала головой:

– Говорите вы, я буду слушать.

И Данте начал рассказывать историю так, как услышал ее от деда. О том, что привело к изгнанию Антонио, об остальных членах семьи, о гибели собственных родителей, о горе Марко, потерявшего любимую жену и обоих сыновей, о его тяжелой болезни и о том, что ему оставалось жить, по прогнозам врачей, не больше трех месяцев, один из которых уже прошел. О том, что Марко искал Антонио и эти поиски привели к Изабелле, которую он очень бы хотел увидеть.

Данте хотел добиться сочувствия от Изабеллы и обрадовался, увидев слезы в глазах девушки. Убежденный, что она готова к сотрудничеству, он закончил свое повествование:

– Он умирает, Изабелла. Ему осталось совсем немного. И если ты сможешь найти в своем сердце хоть чуточку сострадания…

– Я не могу! – вдруг закричала девушка и, уткнувшись в ладони, разрыдалась. – Простите, мне очень, очень жаль…

– Я все организую, тебе ни о чем не придется беспокоиться, – продолжал настаивать Данте.

– Нет… вы не понимаете…

– Не понимаю. Объясни мне, в чем дело.

Дженни отняла руки от заплаканного лица, сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза:

– Слишком поздно. Белла погибла в автомобильной катастрофе полгода назад! – выкрикнула Дженни. Потом заговорила спокойнее: – Я думала, у нее не осталось родных. Я думала, что никому не причиню вреда, воспользовавшись ее именем. Мне так жаль…

Данте был потрясен.

Оказалось, его миссия невыполнима! Еще одна смерть…

Он закрыл глаза, чтобы не видеть самозванку, и подумал о деде, который ждет Изабеллу и надеется, что внучка не только именем, но и внешностью напоминает его незабвенную жену. Все в Данте восстало против необходимости нанести старику последний сокрушительный удар.

А потом в нем вспыхнула ярость. Почему нанятый детектив не обнаружил обмана? Как этой девчонке удалось всех провести? Теперь ему понятна ее реакция на его появление – она испугалась разоблачения!

Данте открыл глаза. Теперь в них была неприкрытая враждебность.

– Объясни мне, как ты могла воспользоваться именем Изабеллы, что никто ничего не заподозрил? – потребовал он ответа, резко поднимаясь и подходя к креслу, в котором понуро сидела самозванка.

На этот раз она не стала воевать с ним и рассказала, как познакомилась с его двоюродной сестрой, как та пригласила Дженни пожить в ее квартире и разрешила воспользоваться своим именем, чтобы та могла получить работу в Маленькой Италии. Рассказала об автомобильной аварии, в которой подруга погибла, а ее тело обгорело до неузнаваемости. Об ошибке врачей, назвавших Дженни именем подруги после того, как она пришла в себя после комы, потому что в момент аварии, когда ее выбросило из машины, в руках Дженни была сумочка Беллы…

– Я помню, что расстегнула ремень безопасности, чтобы достать с заднего сиденья эту сумочку, в которой лежали конфеты, иначе мне было не дотянуться до нее.

– В ее сумке должны были быть ее права, – сухо заметил Данте. – А на них фотография…

– Фотография была ужасная. У нас обеих длинные вьющиеся волосы, правда, у Беллы они немного темнее. На фото она улыбалась, поэтому понять, что у меня рот несколько больше, было невозможно. Белла, когда фотографировалась, немного прищурилась, и различить нас по форме глаз никто не смог бы. После аварии у меня все лицо было в порезах и ушибах, так что и по форме лица отличить нас было практически невозможно. Но даже если бы у полиции возникли сомнения, и они запросили бы администрацию Маленькой Италии, там бы подтвердили, что я Изабелла Россини, поскольку работала под ее именем…

– Как удобно! – с едким сарказмом заметил Данте.

Самозванка вспыхнула:

– Я две недели была в коме! Опознание проводилось, когда я находилась без сознания. Я ничего не знала до тех пор, пока не пришла в себя и врачи не обратились ко мне как к мисс Россини… А я… я не стала их разубеждать. Не стала потому, что мне некуда было идти после больницы, мне нужно было где-то жить, пока я окончательно поправлюсь, и я уверена, Белла не осудила бы меня…

– Конечно, ведь она мертва!

– Да, – с несчастным видом согласилась лже-Изабелла. – Мне очень жаль, что все так получилось. Я ничего не знала о вас, о том, что у Беллы были родственники. Выйдя из комы, я подтвердила, что погибшая – это моя соседка по квартире Дженни Кент… Которую никто не знает и не станет искать. Вот так все и получилось. Конец истории.

– Нет, не конец. Ты присвоила имя Изабеллы в корыстных целях!

– Я рассчитывала использовать имя Беллы только некоторое время. Пока не смогу…

– Что ж, тебе удалось всех обмануть. Думаю, ты без особого труда сможешь попритворяться еще пару месяцев.

Данте не мог не оправдать ожиданий умирающего деда. И не важно теперь, кто эта женщина на самом деле. Пусть продолжает играть роль Изабеллы, ведет себя как любящая и заботливая внучка до самой… пока Марко жив.

Самозванка в смятении покачала головой:

– Я хотела сегодня вечером уехать, снова стать Дженни Кент. Извините, если я…

Но Данте был непреклонен. Он не испытывая к ней ни капли сочувствия.

– Я не позволю тебе отнять последнюю надежду у умирающего человека. Ты поедешь со мной в Италию, на Капри, и будешь рядом с Марко до тех пор… пока в этом будет необходимость. Дед должен быть уверен, что ты Изабелла…

– Нет! Нет! – Дженни в панике вскочила на ноги и протянула руки жестом мольбы и протеста одновременно. – Вы не можете! Я не могу!

Данте схватил ее за руки. В его глазах сверкала непоколебимая решимость.

– Я могу. И ты сможешь. И если ты не сделаешь так, как я сказал, мне придется вызвать полицию и потребовать, чтобы тебя арестовали за мошенничество. И поверь, срок твоего тюремного заключения окажется гораздо дольше двух месяцев.

Шок, страх, отчаяние отразились на лице лже-Изабеллы.

– Итак, кем ты хочешь быть, Дженни Кент? – В голосе Данте звучала явная издевка. – Преступницей, гниющей в тюрьме, или горячо любимой и лелеемой внучкой миллиардера, утопающей в роскоши?

Глава 5

Рим

Неделю спустя

Дженни стояла перед зеркалом в спальне, отведенной ей в роскошной квартире Данте. Она смотрела на свое отражение и не узнавала себя. Это кто-то другой, вернее, Изабелла Россини, которой предстояло встретиться со своим дедушкой. Невероятно, что могут сделать деньги с внешностью человека.

Теперь у Дженни был паспорт на имя Изабеллы Россини, целый гардероб великолепной дизайнерской одежды – что-то Данте купил в Сиднее, пока они дожидались, когда будет готов паспорт; что-то в Париже, где они сделали остановку на пути в Италию. К одежде были приобретены многочисленные аксессуары – пояса, сумки, обувь, украшения. Там же, в Париже, косметолог преобразил неухоженное лицо Дженни, стилист превратил гриву ее непослушных волос в каскад роскошных кудрей, а маникюрша привела в порядок ногти…

Дженни облетела полмира на частном самолете, в котором удовлетворялось каждое ее желание; ей предлагали блюда, которые она не пробовала ни разу в жизни. Она жила в пентхаусах отелей, а теперь, с минуты на минуту, Данте должен был прилететь на вертолете, чтобы доставить Дженни на Капри.

«Насколько меняется жизнь, когда есть деньги! – подумала она. – Совсем другая и… чужая».