Земные радости

— Я сам скажу, — рассеянно промолвил Джон. — Интересно, хватит ли нам саженцев каштана, если понадобится по одному в центре каждого двора?

За обедом Джон поделился с сыном новостями, хотя как только вошел в столовую, то сразу понял, что сын уже предупрежден невесткой.

— Я поклялся никогда не работать на хозяина, — отрезал Джей.

— Это будет работа на меня, — кротко поправил Джон. — Работа для всех нас. Во имя общего благополучия.

Джей посмотрел на жену, и та напрямик заявила:

— Это будет сад для королевы. Тщеславной еретички.

— Допустим. Но в данной ситуации она просто платит деньги. Она не будет руководить нами. Джею даже не понадобится общаться с ней.

— Что-то есть в них такое, что встает у меня поперек горла, — задумчиво проговорил Джей. — Что-то есть в человеке, который утверждает, что он ближе к Богу, чем я. Который считает, что он лучше меня, что почти ангел. И даже если я никогда с ним не встречусь и никогда не буду служить ему, все равно у меня не лежит к нему душа.

— Потому что это ересь, — категорически вставила Джейн.

— Не только поэтому. — Джей покачал головой. — Понимаешь, это отрицает меня. Отрицает тот факт, что я точно так же иногда размышляю. Что у меня есть идеалы, как и у него. Что я тоже стремлюсь к чему-то, молюсь о лучшей жизни, думаю о дне Страшного суда, о Судном дне. И если он настолько выше меня, почти ангел, значит, мне нет нужды думать, надеяться и молиться, потому что вряд ли Господь прислушается ко мне, когда на коленях стоит сам король. Получается, что чем важнее он, тем ничтожнее я.

Он оглядел удивленные лица родни и добавил, словно защищаясь:

— Боюсь, я не особо понятно выразился. Не очень я силен в подобных рассуждениях. Это просто некоторые мысли.

— Но твои мысли отрицают короля, — заметил Джон. — Этого или любого другого. Хорошего или плохого.

Его сын нехотя кивнул.

— Я просто не понимаю, как один может ставить себя выше другого. Не понимаю, зачем человеку больше одного дома. Зачем нужны дюжины домов и сотни слуг. И как человек может быть ближе к Богу со всем этим. Ведь все это только отдаляет от Бога.

Джон неловко поерзал на деревянном стуле.

— Так учат левеллеры, [40]сын мой. А потом ты придешь к выводу, что нет короля, кроме Господа нашего Иисуса, и что пора отнимать общинные земли и пустоши.

— Мне все равно, кто так учит, — ровно ответил Джей. — Я не побоюсь озвучить свои мысли, даже если какие-то экстремалы думают так же. Я знаю, что прав: Англии было бы куда лучше, если бы во главе не стоял человек, который говорит от имени народа, уверяет, что знает нас, а сам абсолютно ничего не знает о таком человеке, как я.

— У него есть советники.

Джей пожал плечами.

— Его окружают придворные и льстецы. Он слышит только их слова, а они внушают ему только то, что он хочет услышать. У него нет ни здравого смысла, ни мудрости. Он в ловушке собственного тщеславия и невежества, как рыба в садке, которая ничего другого не ведает и потому уверена в собственной божественной неповторимости. Но если бы она могла дышать воздухом и видеть небо, то поняла бы, что она всего-навсего большая рыба.

Традескант хрюкнул от смеха, представив себе длинное печальное лицо монарха в сравнении с мордой карпа.

— А кого ты наймешь, если Джей откажется работать с тобой? — задала практичный вопрос Элизабет.

— Придется найти кого-нибудь, — вздохнул Джон. — Многие обрадуются такому предложению. Но я бы лучше поработал с тобой, сынок. И мне кажется, ты просто обязан согласиться, если я хорошо тебя прошу.

— Ты ведь не доведешь меня до открытого бунта, — предостерег Джей. — Ты ведь будешь уважать мое мнение, отец. Я взрослый человек.

— Тебе двадцать два, — отозвался Джон. — Только-только отметил совершеннолетие. Ты сам сделал выбор: у тебя жена и ребенок. Но я все-таки твой отец, и если ты откажешься от моего предложения, значит, мне придется зарабатывать на хлеб для твоей семьи.

— Я работаю здесь! — воскликнул уязвленный Джей. — И работаю много!

— Зимой практически нет дохода, — напомнил Традескант. — Мы живем на сбережения. Продавать нам особо нечего, и в плохую погоду посетители предпочитают оставаться дома. В прошлом году к весне мы потратили почти все, что у нас было. А во дворце будут платить круглый год.

— Католическое золото, — тихо вставила Джейн, обращаясь к своей тарелке.

— Честно заработанное нами, — добавил Джон. — Я старый человек. И я даже не предполагал, что мне придется трудиться на стороне, чтобы содержать твою семью, Джей. И что твоя совесть для тебя важнее, чем долг передо мной.

— Вот всегда так! — взорвался Джей, бросив гневный взгляд на отца. — Ты всегда сам решаешь, когда уходить и когда возвращаться. А я всегда обязан подчиняться. И теперь, когда у нас есть дом, где я очень хочу остаться, да и ты тоже можешь остаться, ты все-таки уходишь. И я должен идти с тобой!

— Я не свободен в выборе, — сурово произнес Джон. — Это воля короля.

— Да откажи ты ему! — закричал Джей. — Хоть раз в жизни ослушайся всех этих важных шишек. Хоть раз в жизни скажи, что думаешь на самом деле! Хоть раз в жизни подумай сам! Откажи королю!

Наступило долгое потрясенное молчание.

Традескант встал из-за стола, подошел к окну и взглянул на прелестный сад, размытый в сером свете сумерек. Над каштановым деревом сияла звезда, где-то во фруктовом саду запел соловей.

— Я никогда не откажу королю, — отрезал он. — И не желаю слышать подобных речей у себя дома.

Пауза затянулась до переломного момента, и тогда Джей заговорил тихо и серьезно.

— Отец, это не королева Елизавета, и ты больше не работаешь на Роберта Сесила. Этот король совсем не такой, какой была королева. И Англия совсем не та, какой была тогда. Это страна, погрязшая в долгах и разрываемая ересью. Ею правит ничтожный болван, а им, в свою очередь, руководит католическая жена, которой платит ее брат, король Франции. Я не выдержу работы ни на такого короля, ни на королеву. Я не выдержу необходимости им подчиняться. Если ты будешь заставлять меня, я лучше совсем покину страну.

Элизабет и Джейн сидели молча и даже вздохнуть боялись.

— Ты действительно так думаешь? — уточнил Традескант.

Его разгоряченный сын просто кивнул.

— Тогда ты должен следовать голосу своей совести и уехать, — заключил Джон. — Потому что король — мой господин пред лицом Господа, и он приказал мне. А я твой отец и должен руководить тобой, и я приказал тебе. Если ты отказываешься подчиняться мне, ты должен уехать, Джей. Точно так, как Адаму и Еве пришлось оставить их сад. На земле и на небе правят определенные законы. Не могу притворяться и делать вид, что это не так. Всю жизнь я терпел твое свободомыслие и сумасбродные рассуждения, даже в саду милорда. Но если ты не желаешь служить королю, значит, ты не должен быть садовником в его саду. Не должен быть садовником в Англии.

Джей встал из-за стола. Руки у него дрожали, и он быстро спрятал их за спину.

— Подождите, — тихо вмешалась Элизабет.

Но мужчины не обратили на нее внимания.

— Тогда я пошел, — заявил Джей, как бы испытывая выдержку отца.

Тот стоял спиной к комнате и смотрел на сад. Наконец он ответил:

— Если ты не согласишься слушаться меня и короля, который надо мной, и Бога над ним, тогда ты больше не мой сын. Молю Господа, чтобы ты не выбрал эту дорожку.

Джей повернулся и нетвердыми шагами направился к двери. Джейн тоже нерешительно поднялась, переводя взгляд с мужа на свекра. Джей вышел, не проронив больше ни звука.

— Иди к нему, — обратилась Элизабет к невестке. — Успокой его. Не верю, что он это всерьез. Удержи его здесь, по крайней мере на ночь, а утром мы побеседуем еще раз.

Элизабет быстро кивнула в сторону Джона, и этот жест означал, что она тем временем поработает над своим супругом. Однако Джейн все еще колебалась.