Земные радости

Генриетта Мария стала мудрее. Тяжелые годы ученичества не прошли для начинающей королевы даром. Когда она узнала, что Бекингем, ее злейший враг, умер, она не позволила ни единому слову восторга сорваться с губ. А когда ее муж вышел из своего одинокого траурного бдения, она уже ждала его, вся в черном, и выглядела настолько сраженной горем, насколько сумела притвориться. И в следующее мгновение он перенес на нее ту часть своей натуры, которая всегда была с ним, как болезнь в крови: комплекс ребенка, которого не любили, комплекс некрасивого сына, который родился у человека, предпочитавшего красивых мужчин. Генриетта Мария пошатнулась под грузом его объятий, но устояла на ногах. Больше всего на свете она жаждала обожания мужа и теперь приобрела законченность как женщина, законченность как королева.

Ничто не противоречило обретенному счастью, ничто не должно было опечалить или обеспокоить его величество. Чума в Лондоне означала только то, что им приходилось раньше переезжать во дворец Отлендс недалеко от Уэйбриджа, или в Виндзор, или в Бьюли. Нищета в Корнуолле, пресвитерианцы в Шотландии, письма от местных землевладельцев и мировых судей были сигналом для короля, что не все в стране благополучно; подобные проблемы преследовали его от охотничьего домика до дворца и ждали дождливыми днями, чтобы он уделил им мимолетное внимание. Интерес к делу, который был вначале, угас, когда он обнаружил, какую незначительную награду за это получает. Парламент никогда не благодарил Карла за меморандумы, написанные его мелким почерком, да и в любом случае парламента больше не существовало. Некомпетентные и продажные руководители государственных учреждений работали без надзора так же, как и под рассеянным взглядом короля. Для него было легче и приятнее превратить свое царствование на всей территории страны в маскарад, где народ демонстрировал ему преданность в песнях и танцах, а сам Карл играл во власть, надев на голову корону из золотой проволоки.

Первенец и наследник трона родился в мае 1630 года. А три месяца спустя посланник от двора, который в тот момент находился в Виндзоре, доехал до Ламбета, нашел нужный дом, взглянул вверх на герб и безапелляционно постучал в дверь.

— Письмо для Джона Традесканта, — объявил он, когда Джейн открыла дверь.

Она отступила назад, пропуская мужчину в гостиную, и он вошел впереди нее, словно она была служанкой-квакершей. Джейн, знавшая, что должна презирать мирскую суету и тщеславие, тем не менее величественным жестом указала гостю на кресло у камина.

— Можете присесть, — произнесла она с достоинством герцогини. — Господин Традескант, мой свекор, скоро к вам выйдет.

Она развернулась на каблуках, выплыла их комнаты и полетела в сад, где Джон пересаживал рассаду.

— Вставайте! И умойтесь! В гостиной вас ждет королевский глашатай! — воскликнула она.

Джон медленно поднялся на ноги.

— Королевский глашатай?

— Проблемы? — забеспокоился Джей. — Надеюсь, не из-за герба?

— Конечно нет, — отмахнулся Традескант. — Предложи ему стакан вина, Джейн, и передай, что я иду.

— Переоденьте куртку, — напомнила невестка. — Он в парадной ливрее и напудренном парике.

— Он всего лишь глашатай, — мирно возразил Джон. — А не сама королева Генриетта Мария.

Джейн подхватила юбки и понеслась обратно к дому — приказать горничной налить стакан охлажденного вина и подать на лучшем серебряном подносе.

Когда она вернулась в гостиную, глашатай смотрел из окна на сад.

— Сколько человек работает у господина Традесканта? — спросил он, стараясь завязать с ней беседу и компенсировать свою предыдущую ошибку.

Джейн тоже выглянула в окно. К своему смущению, она увидела, что по лужайке идут не садовые работники, а ее муж и свекор, у каждого в руках по мотыге и ведру.

— Человек шесть в разгар лета, — сообщила она. — Зимой меньше.

— И много у вас посетителей?

— Да, — кивнула Джейн. — Люди хотят посмотреть и сад, и кабинет редкостей. В саду столько редких фруктов и цветов! Если желаете — добро пожаловать, можете погулять там.

— Разве что позже, — важно сказал глашатай. — Сейчас я должен поговорить с господином Традескантом.

— Он сейчас придет, — заверила Джейн. — А пока я могла бы показать вам что-нибудь из наших экспонатов.

К ее облегчению, дверь за спиной отворилась.

— Вот и я, — раздался голос Традесканта. — Сожалею, что заставил вас ждать.

Он вымыл руки, но остался в своей старой куртке, в которой трудился в саду. Глашатай, чье лицо ничего не выражало, понял, что работник в окне и есть джентльмен, к которому он приехал.

— Господин Традескант, — начал он, — я доставил вам письмо от короля, и мне велено дождаться ответа.

Он протянул свиток с толстой красной печатью. Джон взял послание и отошел к окну, через которое в комнату щедро вливалось августовское солнце.

Джейн с трудом удержалась от того, чтобы не встать позади свекра и не почитать через его плечо.

— Хм, хм, хм, — промычал Джон, проскакивая обращение и дежурные комплименты в начале письма. — Ого! Его величество повелевает мне стать его садовником во дворце Отлендс! Какая честь!

— Его величество подарил дворец ее величеству королеве, — доложил глашатай. — А она хочет такой же сад, как в Хэтфилде или Нью-Холле.

Джон поднял голову.

— Много времени прошло с тех пор, как я разбивал сады для дворцов. В этом году мне исполняется шестьдесят лет. Их величества могут нанять других садовников. И вообще, мне кажется, ее величество предпочла бы сад во французском стиле.

Глашатай поднял аккуратно выщипанные брови.

— Возможно. Но не в моем положении советовать его величеству или ее величеству, что им следует делать. Я всего лишь подчиняюсь королевскому распоряжению.

— А, ну да, конечно, — пробормотал Джон, улавливая намек гостя.

— Его величество велел мне доставить ответ, — важно продолжил глашатай. — Должен ли я передать ему, что вам шестьдесят лет и что, по вашему мнению, ему нужны вовсе не вы?

Традескант скривился. Просьба от короля была равнозначна королевскому приказу. Он не мог отказаться.

— Скажите его величеству, что я почитаю за честь принять его приглашение. Я принимаю его с благодарностью. И всегда буду служить их величествам всем, чем только смогу.

Гость слегка расслабился.

— Я передам ваши слова. Его величество будет ждать вас в Отлендсе на этой неделе.

Джон кивнул.

— Буду счастлив выполнить его волю.

Глашатай откланялся.

— Был рад встретиться с вами, господин Традескант.

— И я был рад, — чинно отозвался Джон.

Когда глашатай удалился, в комнате остались Традескант и его невестка.

— Королевская служба, — мрачно произнесла Джейн. — Моему мужу это не понравится.

Джон нахмурился.

— Ему придется с этим смириться. Королю нельзя отказывать. Ты все слышала. Мое согласие было простой формальностью. Глашатай уже знает день, когда мне предстоит приступить к работе.

— Мы договаривались, что никогда не будем кому-то служить.

— Но мы никогда не думали о таком варианте. Возможно, все будет не так уж и плохо. — Традескант обернулся и выглянул из окна на свою маленькую ферму. — Я слышал, у них великолепная оранжерея. Но им редко удается заставить деревья цвести. Там есть сад отдельно для короля и отдельно для королевы. В большом саду установлен огромный фонтан. И весь дворец построен как деревня, украшенная садами, в которой один двор беспорядочно перетекает в другой, и все это на берегу Темзы. Нужно в каждом уголке посадить прелестное растение и таким образом связать все постройки в единое целое, тогда каждый уголок будет отлично смотреться.

Тут Джейн поняла, что ее свекор отодвигает в сторону принцип независимости ради возможности сделать еще один великолепный сад. Она гордо направилась к двери.

— Мне сказать Джею или вы сами? — холодно осведомилась она. — Ему наверняка не понравится перспектива сооружать красивые виды для такого короля.