Хозяйка Дома Риверсов

— Просто будьте осторожней, — предупредила я, хоть нужно было потребовать, чтобы она отослала герцога прочь. — Вам придется все время соблюдать осторожность, в любое время дня и ночи. И не стоит встречаться с ним наедине. Наедине с ним вы вообще никогда не должны оставаться. Это выходит за рамки отношений благородного рыцаря и его прекрасной дамы, тем более королевы. Ваша тайная радость должна оставаться тайной. Приличия всегда должны быть строго соблюдены.

Она покачала головой.

— Но мне необходимо общаться с ним. Мне необходимо быть с ним.

— Вы не имеете на это права. Для вас обоих нет иного будущего, кроме позора и бесчестия.

Маргарита встала и направилась к своей огромной кровати с богатыми золотыми занавесями. Усевшись на постель, она приглашающим жестом похлопала по покрывалу, приглашая меня к ней присоединиться. Я подошла к кровати, и она вдруг попросила:

— Вы не могли бы погадать — на него? Тогда мы, наверное, смогли бы получить ответы на многие вопросы. И узнали бы, что готовит нам будущее.

Я покачала головой.

— Вам же известно, что король не любит карты. Да и гадание запрещено законом.

— Вытащите всего одну карту. Всего одну! И мы все выясним. Чтобы я могла остерегаться возможных бед и неприятностей, а?

Однако я колебалась, и она, воспользовавшись этим, мгновенно нырнула за дверь и тут же вернулась с колодой игральных карт в руке. Она взяла ее у одной из своих фрейлин. Вручив мне карты, она нетерпеливо меня поторопила:

— Ну же, давайте!

Я стала медленно тасовать карты. Разумеется, при дворе постоянно играли в карты; но теперь-то я знала, что мне нужна только одна карта, которая приоткроет мне будущее королевы. Это было совершенно иное ощущение, чем при обычной карточной игре. Я протянула ей колоду и очень тихо произнесла:

— Еще раз перемешайте и снимите. Так. Теперь снова снимите.

Она наблюдала за мной, как зачарованная.

— И мы узнаем его будущее?

— Его будущее мы узнать не можем, — пояснила я, — для этого ему пришлось бы самому вытаскивать карту, самому ее выбирать. Без него это невозможно. Но мы можем узнать, как его жизнь соприкоснется с вашей. Карты покажут, как он относится к вам и как вы относитесь к нему.

Маргарита кивнула и страстно воскликнула:

— Да, мне это очень интересно! Как вы считаете, Жакетта, он любит меня? Вы столько раз видели его со мною. Как вы считаете, он меня любит?

— Раскиньте карты, — велела я, игнорируя ее вопрос.

Она разложила карты веером, рубашкой кверху.

— Теперь выбирайте.

Медленно водя пальцем по ярким рубашкам, она задумчиво выбрала и указала:

— Вот эту.

Я перевернула карту. Это была «Падающая башня». Башня замка, в которую, возможно, ударила молния: светящаяся изломанная линия словно вонзилась в крышу башни, и стены ее падали в одну сторону, а крыша — в другую. И две крошечные человеческие фигурки летели со стены на заросшую травой землю.

— Что это значит? — прошептала она. — Он захватит Тауэр? Неужели он захватит власть в королевстве?

Несколько мгновений я даже понять не могла, что она имеет в виду. [54]

— Захватит власть в королевстве? — в ужасе повторила я. — Захватит власть в королевстве!

Она качала головой, отрицая, казалось, даже возможность подобных мыслей. Потом прижала пальцы к губам и прошептала:

— Нет-нет, ничего… Но что это все-таки значит? Что означает эта карта?

— Она означает, что все будет перевернуто с ног на голову, — сообщила я. — Разрыв времен. Разрыв эпох. Может, падение некоей крепости… — И я, разумеется, тут же подумала о Ричарде, который поклялся Бофору во что бы то ни стало удержать крепость Кале. — Или падение с высоты. Вот, смотрите: двое людей падают с высокой башни. Возможно, те, что стоят низко, теперь поднимутся высоко. То есть — полные перемены. Новый наследник займет трон, старый порядок будет изменен — все станет иначе.

Ее глаза сияли.

— Все станет иначе, — отозвалась она. — И кто же, по-вашему, является истинным наследником трона?

Я смотрела на нее с ощущением, более всего близким к ужасу, однако голос мой звучал спокойно, когда я напомнила:

— Ричард, герцог Йоркский. Нравится вам это или нет, Ричард Йорк — прямой наследник нашего короля.

Она покачала головой.

— Но Эдмунд Бофор — кузен Генриха! И он вполне мог бы стать его наследником. Может, карта означает именно это?

— Мне никогда не удается в точности предсказать грядущие события, — заметила я. — Порой все получается совершенно иначе. И вообще, это не предсказание, а скорее предупреждение. Помните ту карту — «Колесо Фортуны»? Ту, что вы вытащили в день своей свадьбы? Она предостерегает человека: тот, кто возвысился сейчас, может через минуту рухнуть, ведь нет на свете ничего постоянного.

Но никакими доводами нельзя было омрачить ее радость; ее лицо светилось. Ей казалось, что эта карта предвещает перемены во всем, а она страстно мечтала все это изменить. Возможно, Маргарита считала, что башня, изображенная на карте, — это ее тюрьма, стены которой пали, выпустив ее на свободу. А ей так этого хотелось! Видимо, ей казалось, что эти люди, явно летевшие со стены вниз, навстречу своей гибели, вырываются на свободу; что стрела молнии, пронзившая крышу крепости и разрушившая ее, уничтожает старое и создает новое. И никакие мои объяснения были ей ни к чему: она все равно ни слова не пожелала бы воспринять как предупреждение о грозящей опасности.

Зато, вспомнив тот жест, которому я научила ее в день ее свадьбы, она указательным пальцем нарисовала в воздухе круг — символ вечного вращения колеса Фортуны — и, точно завороженная, произнесла:

— Все станет иначе!

В ту ночь, лежа в постели, я поделилась своими опасениями с Ричардом, старательно обходя тему безумной страсти королевы к Бофору. Я рассказала мужу, какой одинокой чувствует себя Маргарита и как ее поддерживает герцог, которого она считает своим ближайшим другом. Ричард сидел у камина, набросив на обнаженные плечи халат.

— Ничего плохого в этой дружбе нет, — решительно заявил он. — А она хороша собой и, безусловно, заслуживает поклонения и доброго отношения.

— Но люди станут говорить…

— Люди вечно болтают.

— Но я боюсь, что она может слишком увлечься герцогом.

Ричард, прищурившись, посмотрел на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли.

— По-твоему, она может в него влюбиться?

— Я бы не удивилась, если б это произошло. Она молода, а герцог весьма хорош собой, и никто здесь не проявляет к ней ни любви, ни сочувствия. Король, правда, достаточно добр и внимателен с ней, но в нем нет ни капли истинной страсти.

— А может ли король подарить ей ребенка? — напрямик спросил Ричард, улавливая самую суть вопроса.

— Я думаю, да, — ответила я. — Только он слишком редко заходит к ней в спальню.

— Ну и глупец! — воскликнул мой муж. — Такую женщину, как Маргарита, нельзя оставлять без внимания. А как ты думаешь, герцог на нее никаких видов не имеет?

Я молча кивнула.

Ричард нахмурился.

— В таком случае тебе, по-моему, не следует ему особенно доверять; вдруг он сделает что-то такое, что будет грозить ее положению как королевы. Господи, да нужно быть последним негодяем и эгоистом, чтобы соблазнить эту несчастную женщину! У нее есть что терять. В том числе и английский трон. И все-таки Бофор не дурак. Они с королевой просто вынуждены постоянно находиться в обществе друг друга, поскольку король практически не отпускает их от себя. С другой стороны, Сомерсету это чрезвычайно выгодно: ведь благодаря такой близости к королю он практически правит государством. Сойдясь с нею, он попросту разрушит и собственное будущее, и, безусловно, будущее Маргариты. Нет, ей все-таки сейчас важнее всего родить наследника!

— Она вряд ли способна сделать это одна, — сердито заметила я.

Он рассмеялся, глядя на меня.