Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман (СИ)

Женя осторожно зашла следом за своею патронессой.

Анна Николаевна полулежала на диване, подобрав ноги в прозрачных чулках, подложив под голову локоть – и упоенно читала. Грудь ее тяжело вздымалась, но графиня была неподвижна – только глаза двигались взад-вперед, взад-вперед, пробегая строчки. Женя не удивилась бы, если бы оказалось, что Анна Николаевна позабыла уже, каким путем к ней попала столь захватившая ее рукопись.

Тут Женя ощутила себя очень неуютно, словно находилась в доме с призраками. Ей что, ждать здесь в дверях, пока графиня прочитает весь роман? С Анны Николаевны станется.

Женя все же вышла в коридор. По этому огромному дому даже в жаркий день гуляли сквозняки, и Женя почувствовала себя еще более неуютно, потому что даже присесть было некуда. Что за люди могут жить в таких человеконенавистнических дворцах!

Тут к ней приблизился слуга, и Женя ему обрадовалась.

- Чаю? – негромко спросил лакей. Вежливо, но сухо, по-английски. Женя с улыбкой кивнула.

- Да, будьте любезны…

- Пожалуйте в гостиную. Вам подадут туда, - ответил лакей и удалился.

“Значит, Анна Николаевна все-таки позаботилась обо мне заранее”, - подумала Женя, и эта мысль принесла ей некоторое облегчение – больше потому, что Анна Николаевна все же бывала здравомыслящей и гостеприимной.

Женя осторожно вошла – графиня все так же читала, полулежа на диване, только переменила позу. Женя села в давешнее кресло и выпрямилась; через некоторое время сидеть так показалось некомфортно, и Женя откинулась на спинку. Все равно тут сейчас хоть из пушек пали, графиня ничего не заметит.

“А я, однако, даровита!” - подумала Женя, покосившись на ее сиятельство.

Через минуту ей подали чай с тонким ломтиком лимона и шоколадными конфетами. Конечно же, очень дорогими. Женя раскусила одну конфету и услышала шелест страниц.

Графиня перевернула страницу. Как странно, она же только что слышала этот звук; или показалось?

Женя допила свой чай и взяла из вазочки вторую конфету, когда услышала голос Анны Николаевны.

- Нет, все было совсем не так! Что вы переврали!..

Голос графини был наполнен слезами. Женя уронила подтаявшую конфету обратно в вазочку и уставилась на Анну Николаевну, не замечая, что перепачкала пальцы шоколадом – на лице графини было страдание.

- Что было не так, ваше сиятельство? – осторожно спросила Женя.

Анна Николаевна вскочила, и Женя невольно вжалась в спинку кресла.

- Вы же знаете! – воскликнула графиня и даже ногою притопнула. – Ах, как прекрасно, как истинно все начиналось… и такой фальшивый конец!

- Мадам, - рискнула спросить Женя, хотя чувствовала, что спорить с графиней сейчас в высшей степени неблагоразумно. – Мадам, неужели вы уже дошли до конца? Роман ведь довольно длинен!

- Вначале, пока вы писали правду, я читала подряд, - сердито ответила сумасшедшая Анна Николаевна. – А потом я заглянула в конец и увидела эту ложь. Как вы могли! Ведь это не Полина умерла от чахотки, а Антиох умер на дуэли, а потом силою своей любви зазвал Полину к себе!..

И тут Женя догадалась, что графиня подразумевает, и ощутила страх. Пот выступил у нее между лопатками.

- Мадам, вы хотите сказать, что Полина и Антиох – это я и Василий? – шепотом спросила она.

Графиня пожала плечами.

- А разве вы сами не знаете? Да как вы можете не знать! – воскликнула она, сердясь. – Просто вы зачем-то меня запутали.

И вдруг Анна Николаевна заулыбалась, подбежала к Жене и схватила ее за руку. Стиснув эту руку, она проговорила:

- Евгения Романовна, вы гений. Вы гений! Прошу вас: перепишите концовку, изложите все так, как было на самом деле!..

Женя кивнула, опасаясь спорить с припадочной.

Анна Николаевна звонко поцеловала ее, а потом прошептала:

- Я не теряла времени. Помните: я обещала вас обрадовать? Так вот, через неделю я даю большой прием, на котором соберутся наши братья и сестры, то есть значительные люди, разделяющие наши верования… А в эту неделю вы перепишете окончание романа. Не правда ли, как я ловко все устроила?

========== Глава 34 ==========

Женя смотрела на торжествующую графиню снизу вверх, и язык и все тело отказывались ей повиноваться.

Неужели Анна Николаевна задумала убить ее? Она вообразила себя десницей божией? А почему бы и нет?

А почему бы Анне Николаевне и не быть такой десницей, даже если она сама горделиво в этом убеждена?

“Я начинаю сходить с ума вместе с нею, - подумала Женя. – Кто это сказал, что мы собираем вокруг себя людей, подобных нам самим?”

- Анна Николаевна, почему вы думаете, что я перепишу окончание согласно вашей воле? – спросила Женя.

Графиня терпеливо вздохнула, точно уговаривая ребенка.

- Не моей воле, cherie, а господней воле, - с улыбкой проговорила Анна Николаевна. – Ведь вы знаете, что все было совсем не так. Вот теперь вы и исполните свой долг. А я…

Она задумалась, прихватив пальчик коралловыми губками.

- Да, сегодня мы с вами поедем в магазин, где я сама подберу для вас туалет! – воскликнула графиня, точно отвечая вслух своему внутреннему решению. – Вот видите, Евгения Романовна, как я стараюсь для вас, - кокетливо прибавила она. – А вы не хотите сделать мне даже маленькой уступки!

Анна Николаевна приравнивала коренное изменение творческого решения ее романа к выбору готового платья. У Жени на языке трепетали всевозможные едкие слова, но она промолчала. Анна Николаевна ничего не поймет – как, впрочем, и большинство людей, не являющихся писателями.

- Сейчас я велю заложить экипаж, - бодро произнесла Анна Николаевна. – И к вечеру превращу вас из лягушки в принцессу!

Женя дернулась, кровь бросилась ей в лицо. Но Анна Николаевна даже не заметила, что оскорбила ее. Графиню просто переполняло умиление от собственного великодушия, от грандиозности собственного замысла. Она захлопала в ладоши и выбежала из гостиной, отдавать распоряжения.

Жене ужасно захотелось бежать сломя голову из этого дома умалишенных. Она ведь чувствовала нешуточную угрозу, исходившую от графини: такая и в самом деле способна была умертвить человека в угоду своей idee fixe*. Но Женя почему-то осталась.

Она задумалась надолго – вернее, просто сидела без всяких мыслей, охваченная тем же чувством фатализма, которое испытывала перед дуэлью Василия и графа. Потом Женя посмотрела на вазочку с конфетами и машинально протянула к ней руку.

Женя успела только съесть свою вторую конфету и вытереть руки салфеткой, когда Анна Николаевна вбежала обратно: раздушенная, разодетая, сверкающая драгоценностями.

- Вперед! – воскликнула она. – Не будемте терять ни минуты, ни минуты!..

Графиня схватила Женю за руку и с восторженным смехом вытащила за собою в коридор.

Жене удалось отбиться от Анны Николаевны только в четвертом часу. Она уныло ехала домой на извозчике, придерживая руками свои пакеты, и думала, что скажет Игорь, когда увидит ее. Нет, тогда она, наверное, сразу умрет со стыда, не дожидаясь, пока он ей что-нибудь скажет…

Но ей необыкновенно повезло – Игоря не было. Женя, точно вор, протащила в спальню свои покупки и спрятала их, не прибегая к помощи Фроси. Конечно, Фрося уже осуждала ее, и с каждым разом все больше – но пока горничная молчит, это все равно. Женя начала уже думать, как Анна Николаевна.

Чем все это кончится?

Женя хотела достать из сумочки возвращенный ей роман, но потом вспомнила, что роман до завтра остался у графини. Утром в среду ей привезут его, как обещала Анна Николаевна, и у нее будет достаточно времени, чтобы переделать “Предвечное блаженство” в угоду своей патронессе…

Женя присела на корточки и открыла коробку, которую оставила снаружи – самую большую коробку. В ней лежало платье редкой красоты… многие бы сказали, что на редкость вульгарное. Бордовый шелк и алый тюль, алое же кружево.