Змей (ЛП)

Вот, черт возьми. Лахлан никогда не говорил этих слов никому в своей жизни, и они нелегко давались. Его сердце колотилось, но он заставил себя продолжить. Теперь уже не было возврата. Белла могла рассмеяться ему в лицо и растоптать его сердце каблуком, если захочет - это меньшее, чего он заслуживал, - но, по крайней мере, он скажет ей, что он чувствует. Лахлан глубоко вздохнул и выпалил. - Я люблю тебя.

Лахлан услышал ее резкий вдох, когда Белла замерла в его объятиях. Долгое время она ничего не говорила, а просто смотрела на него. Лахлан никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным. Его сердце молотом бухало в груди, колотилось сильно и безжалостно. И когда Лахлан решил, что не вынесет больше ее молчания, Белла нерешительно повторила, - ты любишь меня?

Белла сумела передать и осторожность, и скептицизм в интонации этого слова. Лахлан не мог винить ее. Он был не очень доволен идеей, сказать ей это. Что, черт возьми, он знал о любви?

Лахлан не ожидал, что Белла кинется в его объятия и тоже признается в любви к нему - если она когда-либо любила его, он был уверен, черт побери, что загубил это чувство - но это ранило его, хоть он и понимал, что Белла должна была быть осторожной. Он причинил ей боль, и она боялась, что он сделает это снова. - Я знаю, что вел себя неправильно.

- Да, это так, - слишком легко согласилась Белла. - Почему я должна тебе верить?

Лахлан должен был знать, что Белла не успокоится. Но он решил пройти этот путь до конца. - Я никогда в жизни не был так несчастен.

Ее губы изогнулись. - И это должно убедить меня? Думаю, тебе придется придумать что-нибудь получше, чем это.

Лахлан был человеком, который никогда не думал, что у него есть чувства, не говоря уже о том, чтобы пытаться говорить о них, он не знал, что сказать. - Я никогда не чувствовал себя так ни с кем. Ты сводишь меня с ума. Ты делаешь меня счастливым. Ты заставляешь меня хотеть быть лучше.

Улыбка блуждала на ее губах. – Как мило.

Лахлан чуть не поперхнулся. – Мило? Боже милостивый, не позволяй никому услышать, что ты так говоришь! – Он уж точно не милый.

Белла выжидающе посмотрела на него. - Это все?

Лахлан бросил на нее острый взгляд. - Это совсем не легко для меня. Ты могла бы проявить немного милосердия.

Белла подняла гордый лоб. - Милосердие? Я не думала, что ты знаешь это слово. - Она покачала головой. - Ты знаешь, я начинаю сомневаться в твоей внушающей ужас репутации. Я не думала, что ты чего-то боишься.

- Я тоже так не думал, - пробормотал Лахлан себе под нос. Он предпочел бы сразиться с армией англичан голыми руками и самому обнажиться.

Как Лахлан мог найти слова, чтобы передать всю невероятность того, что было в его сердце? - Ты была права. Я боролся с этим. Я боролся с тобой. Я сделал все, что мог, чтобы ты ненавидела меня, но только после того, как я преуспел в этом, я понял, какой я дурак. Клянусь, если бы я мог вернуть то, что произошло в том сарае, я бы это сделал. - Лахлан провел рукой по волосам, пытаясь найти способ объяснить непростительное. - Я должен был оттолкнуть тебя, но я был недостаточно силен. Все так запуталось. Я пытался заставить себя поверить, что все, что я испытывал к тебе, было похотью, и я заставил тебя поверить в это.

- Ты не один виноват, Лахлан. Я не должна была делать этого. – Щеки Беллы вспыхнули в темноте. Это было неправильно пытаться таким образом заставить тебя. Я не позволила тебе оттолкнуть меня, я хотела сделать тебя слабым. - Лахлан почувствовал ее взгляд на своем лице, как будто она могла узнать по нему правду. - Но я не понимаю. Если ты любишь меня, почему ты отказывался помочь мне?

Лахлан понял, что должен рассказать Белле все. - Ты знаешь, что у меня есть долги? - Она кивнула. - Часть денег для семей погибших из-за меня людей в тот день.

Белла ахнула. Она потрясенно смотрела на него. - Сколько?

Лахлан пожал плечами. - У них были большие семьи.

- Боже мой, ты поддерживаешь всех этих людей в течение десяти лет?

Его челюсти сжались. - Этого все равно недостаточно. - Этого никогда не будет достаточно.

- Почему ты не сказал мне? Как ты мог позволить мне думать, что тебя не волнует твой долг перед кланом? Как ты мог позволить мне произносить все эти обвинения?

- Потому что я не хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как сейчас. Я не проклятый святой, но я плачу по своим долгам.

Глаза Беллы расширились от ужаса, когда она поняла все последствия. - О, Господи, Лахлан, извини. Клянусь, я найду способ убедиться, что ты получишь деньги. Если Роберт не захочет... Так или иначе, я отплачу тебе.

Лахлан напрягся. - Это мой долг, Белла, а не твой. Мне не нужны твои деньги. Я найду выход.

- Но…

Он приложил палец к ее губам. - Нет.

Ее губы сжались. - Тебе всегда нужно быть таким упрямым?

Он поднял бровь. – А тебе?

Их глаза встретились, и ее хмурый взгляд растворился в кривой усмешке. – Нам было бы намного проще, если бы мы не были так упрямы.

- Да, но я бы не хотел, чтобы ты была другой.

Широкая улыбка, освещавшая ее лицо, согревала сердце Лахлана. - Ты не хотел бы?

Лахлан покачал головой. - Эта упрямая гордость делает тебя сильной. Это помогло тебе выжить. Это вернуло тебя ко мне. - Он сильнее прижал Беллу к себе. - Я должен был защитить тебя.

- Ты сделал столько, сколько было возможно для человека. Но ни один человек не может быть непобедимым, даже ты. Нас предали. Ты не мог бы сделать больше, чем сделал в тех условиях.

Лахлан начал спорить, но на этот раз Белла приложила палец к его рту. - Нет никого другого, кому бы я доверила свою жизнь, Лахлан. Никого. Я тоже не хочу, чтобы ты был другим.

Лахлан молча поднял бровь.

Белла прикусила губу, стараясь не рассмеяться. - Ладно, может быть, за исключением грубостей.

Лахлан вздрогнул, вспомнив о некоторых своих словах. - Я сожалею о том, что я сказал. Я не имел этого в виду.

- Я знаю.

- Но ты еще обижаешься.

Белла кивнула, глаза ее были серьезны. - Очень.

Лахлан обнял Беллу крепче, прижимаясь губами к мягкому шелку ее волос. - Я задница.

Ее губы изогнулись. Белла искоса посмотрела на Лахлана. - Ты начинаешь повторяться.

Лахлан улыбнулся. Он снова взял пальцами ее подбородок и поднял ее лицо к своему. Она была такой чертовски красивой. Казалось, его сердце забыло биться. - Я тебя убедил?

Лахлан выглядел так, как будто надеялся, что мучения закончились, и если бы все было не так серьезно, Белла рассмеялась бы.

Неужели он любил ее? Белла отчаянно хотела ему верить. Смотреть на него было тяжело. Лахлан казался таким уязвимым, таким неуверенным. Две вещи, которые Белла никогда не предполагала увидеть на его лице.

Но годы разочарований не позволяли ей доверять без оснований, особенно нечто такое хрупкое, как ее сердце.

Разве она могла позволить себе любить его?

Белла чувствовала, как ее сердце увеличилось в груди, когда она смотрела Лахлану в глаза, и она знала ответ. Какой глупый вопрос! Как будто она могла контролировать свое сердце. Любовь пришла, хотела Белла этого или нет.

Конечно, она любила его. Этот человек, который казался таким крепким и беззаботным снаружи, внутри скрывал неожиданные глубины и противоречия. Лахлан был человеком, который мог наорать на нее, а потом ​накинуть на нее свой плед. Он покинул свой клан, но сделал это из-за невероятного чувства долга. Наемник, который продавал свой меч за наивысшую цену, чтобы заботиться о своих клансменах. Человек, который источал мужественность, но десять лет наказывал себя воздержанием. Человек, который утверждал, что его товарищи ничего не значат для него, но бросился в горящее здание, чтобы спасти одного из них. Человек, который пожертвовал всем, ради чего работал, чтобы помочь ей.

Белла любила его очень давно. Она просто думала, что может защитить себя, не признавая правды.

Пузырьки радости наполнили ее, Белла широко улыбнулась. - Боюсь, еще не совсем.