Змей (ЛП)

Они ехали почти два дня без передышки, останавливаясь только для того, чтобы сменить лошадей там, где это было возможно, и для самых насущных потребностей. С каждой милей казалось, что боль и пустота в груди Беллы растут, равно как и расстояние между ними. Белла хотела дотянуться до Лахлана, но не знала как. Он казался таким далеким. Таким отстраненным. Когда Лахлан смотрел на Беллу, выражение его лица становилось мучительно пустым.

Белла никогда не видела его таким. Часть ее хотела, чтобы он снова набросился на нее в гневе. По крайней мере, она бы защищалась. Но это каменное молчание было так не похоже на Лахлана, и Белла не знала, как реагировать. Это выбивало ее из равновесия и подтверждало ее страх, что все, что было между ними, безвозвратно потеряно.

Если молчание было болезненным, то напряженные попытки разговора были еще хуже. Казалось, единственное, что он мог придумать, чтобы нарушить молчание, было указание на каждую веху их пути, Лахлан заставлял Беллу повторять снова и снова, как найти безопасный дом в Бервике, если с ним что-нибудь случится.

Казалось, он готовит ее к чему-то.

Хотя они были вдвоем, они никогда не чувствовали себя более одинокими. Было ясно, что Лахлан предпочитает быть где угодно, но не здесь с Беллой. Он пользовался каждой возможностью, чтобы охотиться, принося ей больше дичи, чем они когда-либо могли съесть. Он избегал ее, или у него была другая цель?

Наконец, напряженная неловкость стала настолько невыносимой, что Белла больше не могла этого терпеть. Когда Лахлан приказал остановиться на третью ночь, сказав ей, что они должны поспать хотя бы несколько часов, Белла поняла, что ей нужно попытаться прорваться сквозь эту гнетущую тишину. Она должна сказать ему, что ей также ненавистно то, что произошло, как и ему. Что она была неправа, когда сделала это. Что даже после того, что произошло, она не хочет, чтобы он покинул ее. Что она любит его.

Лахлан не мог ответить не ее чувства, но она должна была, как минимум, сказать ему про эти чувства.

Белла думала, что у нее есть время. Когда она ушла, чтобы умыться в ледяной реке, Лахлан собирал вереск охапками – она не знала, с какой целью. Но когда Белла вернулась, умывшись как можно лучше, вереск был свален в кучу, а Лахлан исчез.

Уже почти стемнело, когда Лахлан подошел к маленькой поляне у реки, где они остановились на ночь. Им повезло, что в первые две ночи не было дождя или снега, но Лахлан чувствовал сырость в воздухе и знал, что их настигала буря. Снежная буря.

Печальное путешествие должно было стать еще более неудачным.

Хотя Белла не произнесла ни слова жалобы, Лахлан не собирался заставлять ее провести ночь в седле. Приходилось останавливаться для короткого отдыха, и сейчас было также хорошо, как в любое другое время. Лахлан надеялся, что буря также замедлит тех, кто отправится за ними. Но если это его товарищи по гвардии - Брюс бы не отправил кого-нибудь другого – то они пойдут на галере, и Лахлан знал, что они могут ждать их с Беллой впереди.

По крайней мере, они с Беллой прошли через холмы, пока погода не испортилась. Хотя самая сложная часть пути осталась позади, оставив нагорье, они подвергаются большей опасности. Английские гарнизоны располагались во всех главных замках отсюда до Бервика. Чтобы добраться до монастыря вовремя, им нужно было ехать по главной дороге, увеличивая и без того огромную опасность.

Не желая испытывать удачу, останавливаясь на ночь в таверне, Лахлан решил переночевать на месте древнего укрепления, известного как Дун, к северу от Стерлинга. Форт был в руинах, но там были стены, которые укроют их ночью. Форт был расположен на небольшой возвышенности, что позволит издалека заметить любого, кто попытается приблизиться.

Лахлан быстро осмотрел развалины крепости. Все было безрадостно. Запущено. Холм, покрытый рыжеватым вереском, был окружен темной, буровато-серой водой реки. Земля была такой же холодной, промозглой и угрожающей, как и небо. Но развалины сослужат свою службу, и Лахлан надеялся, что им вряд ли удастся привлечь нежелательное внимание.

Он охотился дольше, чем рассчитывал. Животные тоже чувствовали бурю, но Лахлану удалось поймать маленького зайца. Может быть, Белле это понравится больше, чем птица? Он еще собрал достаточно дров, чтобы приготовить зайца и согреться ночью.

Белла умывалась, когда он уходил, и Лахлан старался не беспокоить ее. Черт, он все еще с трудом мог смотреть на нее, чтобы не чувствовать, как его позор кинжалом режет внутренности. Он должен был хотя бы попытаться извиниться, даже если бы знал, что Белла никогда не сможет простить его. Напряжение между ними стало невыносимым.

Лахлан не знал, как с ней разговаривать. Ему казалось, что все, о чем он мог говорить, это пустая болтовня о дороге. Его попытки показать, как ему жаль, были не лучше. Белла посмотрела на него, как на безумца, когда он вручил ей птицу, которую он добыл на охоте. По вереску, который он собрал раньше, чтобы у нее было что-то мягкое для сна, - женщинам это нравится, не так ли? - ползали жучки.

Лахлан свистнул, подавая сигнал, чтобы сообщить Белле, что он приближается, и застыл, когда вместо ответа, он услышал тихие всхлипы.

Его пульс полетел галопом, чувства вспыхнули от страха. Белла!

Сердце рванулось к горлу, заяц и дрова упали на землю, когда Лахлан помчался, преодолевая последние несколько футов до развалин.

Холодный влажный воздух ударил его, когда Лахлан нырнул головой в низкий проем. Было настолько темно, что поначалу он не увидел Беллу. Лахлан пошел на звук в дальнем углу маленькой каморки, обломки камня хрустели под его ногами. Белла сидела, свернувшись клубком, она прижалась к стене, руками плотно обхватив ноги, а лицом уткнувшись в колени.

Лахлан бросился вперед и опустился на колени рядом с ней. - Господи, Белла, что случилось?

Белла подняла голову, моргнула, пытаясь прогнать слезы, посмотрела на Лахлана невидящим взглядом, как будто просто догадываясь, что он перед ней.

Его глаза пробежались по лицу Беллы. Слава Богу, она была целой и невредимой.

- Пришла... об-обратно... ты... ушел, - ухитрилась произнести Белла между длинными рыданиями.

Лахлан почувствовал, как какое-то давление в груди начинает его отпускать. Он протянул руку и приподнял ее подбородок, приблизив свое лицо к ее лицу. - Глупая девочка, ты подумала, что я бросил тебя?

Белла выглядела такой несчастной, что его грудь сжалась. Лахлану захотелось обнять ее, но он не хотел еще сильнее ухудшить их отношения.

- Да. Нет, - Белла ​​моргнула, обвинение мелькнуло в ее глазах. - Ты так и сделал.

Белла имела в виду не сегодня, а месяц назад. Я пытался. - Это имело для тебя значение?

Новый поток слез хлынул по ее щекам, Белла смотрела на Лахлана со смесью раздражения и возмущения. - Конечно, это имело для меня значение, - задохнулась она от рыданий, сквозь которые добавила что-то, похожее на «ты, баранья задница».

Лахлан улыбнулся. Даже заливаясь слезами, Белла все еще сохраняла силу духа. К черту все. Он пытался бороться с этим. Если есть хоть один проклятый шанс, что между ними что-нибудь может быть, он использует его. Впервые за несколько дней он все ясно понял.

Лахлан осторожно взял Беллу на руки, ожидая, что она оттолкнет его. Когда этого не произошло, в нем вспыхнула искра надежды. - Я не оставлю тебя больше. Никогда.

Он погладил Беллу по голове, когда она всхлипнула ему в грудь. Затем, похоже, поняв, что сказал Лахлан, она подняла на него глаза. – Не оставишь?

Белла выглядела настолько ошеломленной, что Лахлан не мог удержать улыбку, изогнувшую его рот. Он покачал головой. - Нет, если ты не пошлешь меня подальше. - Лахлан качал Беллу в колыбели своих рук, прижимая к себе, пытаясь найти слова, которые убедят ее. Он потратил бы целую жизнь на это, если она позволит ему. - Я знаю, что я - задница. Я знаю, что причинил тебе боль. Я знаю, что не заслуживаю тебя, но если это имеет значение, я…