Змей (ЛП)

Роберт покачал головой. - Это слишком опасно. Ваша дочь не пострадает.

- Вы не можете быть в этом уверены.

Роберт сделал паузу, что-то обдумал, видимо, тщательно подбирал слова. - За Джоан присматривают.

Глаза Беллы расширились. - Кто? Почему вы не сказали мне?

- Я не могу сказать. Вы должны доверять мне. Но я могу заверить вас, что при первых признаках опасности, я буду об этом знать.

- Но что, если будет мало времени? Что, если они обнаружат, что я сбежала, и решат причинить вред Джоан или немедленно бросить ее в тюрьму? Я не могу этого допустить. - Белла склонилась, взяв Роберта за руку, чтобы встать на колени перед ним. - Пожалуйста, Роберт, если вы не хотите, чтобы я отправилась в монастырь, тогда, по крайней мере, отправьте несколько мужчин, чтобы спасти Джоан, если правда откроется.

Король огорченно посмотрел на Беллу. - Простите, Белла, я хотел бы помочь вам, но это невозможно. Не сейчас, по крайней мере. Мы слишком близки к тому, чтобы освободить Мэри. Я не могу рисковать и сорвать миссию. У нас нет дополнительной информации. Но клянусь вам, что при первом намеке на опасность я сделаю все, что в моих силах, чтобы благополучно вернуть вашу дочь. До тех пор вам придется запастись терпением.

Уязвленная, Белла уставилась на него, слезы жгли глаза и горло. Она не сомневалась в искренности его слов, но его отказ, даже хорошо обоснованный, заставил Беллу почувствовать себя преданной. Она не хотела слушать рациональных объяснений. Она просто хотела вернуть свою дочь.

- Я терпела три года, - тихо сказала она. Это было напоминание – единственное, какое она себе позволила, - о том, что она сделала для него.

Взгляд Роберта был грустным. - Я лучше всех знаю, чем вы пожертвовали, Белла, и как тяжело ждать. Не проходит и дня, чтобы я не ждал своей жены, дочери и сестер. Он сжал ее руку. - Еще немного. Эта война не может продолжаться вечно.

Похоже, Роберт пытался убедить себя так же, как и она.

Белла кивнула, но она понимала, что должна что-то сделать. У Роберта была корона и страна, о которой можно было подумать, но у нее была только дочь. Если бы он не помог ей, она бы нашла кого-нибудь, кто сделал бы это. Кто-то, кто мог бы помочь ей попасть в монастырь незамеченной.

Ее желудок сжался, Белла точно знала, кто может это сделать. Лахлан. Несомненно, его способность незаметно появляться и исчезать была тем, что сделало его настолько привлекательным для Брюса, и он был готов платить Лахлану за службу в своем элитном отряде.

Мысль о том, чтобы пренебречь своей гордостью и попросить Лахлана о чем-нибудь после того, что произошло между ними, была ей неприятна. Но Белла сжала зубы, проглотила желчь и сделала это. Ради дочери она поступится своей гордостью. Ради дочери она, если понадобится, продаст душу дьяволу.

Белла только надеялась, что до этого не дойдет.

Лахлан Макруайри был пьян. Поскольку большую часть времени он полагал, что был достаточно злым, он обычно не топил себя в кувшине с виски.

Однако сегодня он сделал исключение. Поняв, что из-за Беллы на волю были выпущены все возможные нежелательные эмоции, черт возьми, он собирался напиться и, будучи пьяным, не думать об этом. Она не хотела его видеть. Не хотела с ним разговаривать. Конечно, нет. Ее холодная реакция была понятна. Это было то, чего он ожидал, не так ли? И он был уверен, черт возьми, что заслужил это.

Когда виски не помогло, Лахлан попытался затеять ссору. Выпивка и драка очень хорошо сочетались.

Именно Гордон, наконец, вырвал его из-за стола, прежде чем Лахлан успел ввязаться в драку. - Черт возьми, Змей, что, дьявол тебя забери, ты пытаешься сделать? Ты хочешь, чтобы все трое убили тебя? Тебе удалось привести в раздражение даже Ястреба.

- Должно быть, он потерял свое чувство юмора вместе с яйцами, когда женился, - бормотал Лахлан. - Все они потеряли.

Гордон вытолкнул Лахлана наружу в холодный ночной воздух. Зима была в полной силе, и ледяной туман ударил его отрезвляющей пощечиной. Или, может быть, он просто не был таким пьяным, каким хотел быть. Лахлан не спотыкался, не качался и не заплетался, когда Гордон вел его мимо темного бармкина к баракам. И, черт возьми, его голова была слишком ясной.

Лахлан мысленно представлял Беллу, как она сидела на возвышении, ни разу не взглянув в его сторону во время ужина. Снова. Сделано. Окончательность произошедшего резко пнула его в живот и немилосердно сбила с ног. Это было то, чего он хотел, не так ли?

Ошибка.

- Черт, если ты так говоришь о моей жене, я не думаю, что смогу продемонстрировать ​сдержанность.

Лахлан лениво поднял голову и посмотрел на Гордона. - Еще не передумал? Уже нет времени, чтобы избежать петли.

Что-то странное мелькнуло во взгляде Гордона, прежде чем он с улыбкой ответил. - Поскольку моя невеста прибудет со дня на день, для этого несколько поздновато.

Лахлан хотел что-то сказать, но, проявляя необычную сдержанность, прикусил язык. Если между Маккеем и Гордоном что-то было, это не его проблема. Если Маккей был слишком упрям, чтобы что-то сказать, это была его собственная проклятая вина. Ему придется жить с последствиями.

Как и Лахлану. Его зубы заскрипели. Он поступил правильно, черт возьми. Но это было не так.

- С тобой все в порядке? - спросил Гордон. - Ты выглядишь не слишком хорошо.

Лахлан сбросил руку, которую Гордон протянул, чтобы успокоить его. - Голова болит.

Гордон рассмеялся. - Я не удивлен, с тем количеством виски, которое ты выпил сегодня вечером. – Лахлан уже протрезвел. - Помогло?

Если бы спросил кто-нибудь другой, Лахлан нахамил бы и прогнал его. Но, несмотря на усилия Лахлана, Уильям Гордон был человеком терпеливым. - Нет.

- Я могу помочь?

Лахлан покачал головой. Все так запуталось между ним и Беллой, что не было никакой возможности распутать этот клубок, даже если бы он захотел. Белла ясно дала понять, что у них нет будущего.

Единственное, что ему нужно, это как можно скорее убраться отсюда. Прежде чем Лахлан еще больше все испортит. - Ничего, окунусь в озеро, будет легче, - ответил он.

Гордон покачал головой. - Эта кровь викингов должна быть очень горячей у вас островитян. Или это или вы все полубезумны. Я не знаю, почему любой из вас принял бы решение поплавать в такую погоду как эта. Ты никогда не слышал о хорошей теплой ванне перед камином?

- Ванны для женщин, - ответил Лахлан. Когда он пошел, чтобы собрать вещи, то был удивлен, заметив, что улыбается.

Его хорошее настроение длилось недолго. Усевшись на перевернутой лодке, которая, очевидно, отслужила свой век, Лахлан только что закончил натягивать сапоги и застегивать плед на плечах, когда услышал, как сзади кто-то приближается.

Он напрягся, почувствовав Беллу еще до того, как повернулся и увидел, что она стоит в лунном свете. Ей здесь не место. Здесь было слишком много плохих воспоминаний. В последний раз, когда он был наедине с женщиной на этом пляже, она была мертва. Странно, что сейчас он мог думать об этом с таким спокойствием.

Лахлан заметил, что Белла выглядела хорошо. Недели в Данстаффнейдже стерли все следы пребывания в тюрьме. Щеки приобрели здоровый цвет, лицо поправилось и перестало быть бледным и изможденным.

- Уильям сказал мне, где я могу найти тебя.

Дьявол помоги ему.

- Мне нужно поговорить с тобой.

Белла дрожала в туманном сумраке, стискивая тяжелый меховой плащ. Лахлан пожалел о штанах. В женской одежде, как он убедил себя, Белла была так далека от него. Надев платье, она еще больше увеличила расстояние между ними. Пират и принцесса. Разбойник и героиня.

- Не сейчас, Белла. - Не здесь. Не в том месте, где он потерял душу.

- Пожалуйста, - настаивала она. - Это важно и не может ждать.

Лахлан должен был просто встать и уйти. Но, как он уже не раз доказывал, он был дураком, когда дело касалось Беллы Макдафф.