Наши ножи (СИ)

— А у папы есть нож, — гордо проговорил Бальтазар, завидев отца. — Он валирийской стали как «Лед» и «Коготь». Его подарила леди Тирелл. Папа назвал его «Язык», и он очень острый.

Недовольно скривив верхнюю губу, Арья оглядела бастарда с ног до головы, и взгляд Рамси, кинутый в ее сторону, также был полон неподдельного скепсиса.

Новоявленная леди Баратеон привлекательной ему отнюдь не казалась, и не только ввиду установившейся с первого взгляда взаимной неприязни. В ней было слишком много мужского и, как ему казалось, старковского. В маленьком сереньком воробушке не было и капли утонченности Сансы, мягкости, женственности. Его жену называли одной из самых красивых женщин королевства, а глядя на ее сестру, Рамси Болтон лишь и приходил к единственно логичному выводу — глазу не за что зацепиться. С такой даже кожу содрать дело нудное и утомительное. Бедный баратеоновский бастард! Ему, бастарду Русе Болтона, и здесь повезло куда больше. Боги, видимо, любили его больше остальных незаконорожденных, дав ему, Рамси Сноу, в руки лучшую из двух сестер, превосходящую по красоте даже драконью королеву.

Верхняя губа леди Баратеон едва подергивалась, словно у готовившегося зарычать волка. Зять в глазах Арьи был убийцей не только Рикона, но и Робба, ввиду родства с Русе. Одним своим видом он вызывал приливы бешенства, и она жалела, что не выкинула его вчера из замка. Леди Старк-Баратеон после расставания с сестрой нынешней ночью долго подумывала над одной идеей. Ничто не мешало воспользоваться ей приобретенными у безликих навыком, чтобы закончить существование столь нелепого существа, и, если бы не слова сестры да нежелание марать руки убийством гостя, сегодняшним утром Рамси Болтона могли обнаружить с перерезанным горлом или же вспоротым брюхом.

О распрях между родственниками мальчики, усевшиеся в седла, не знали. Рогар довольно болтал ногами, наматывая гриву коня на руку, а Бальтазар пытался приладить к седлу обтесанную трость.

— Зачем ты взял палку? — спросил у сына Рамси Болтон.

— Это не палка, а меч. Чтобы защищаться. Мама сказала, когда тебя нет рядом, я должен защищать братьев…

— Хм, — ухмыльнулся отец. Позади него появился Сандор Клиган, и бастард высказался так, чтобы его услышали. — Пока у вас есть Пес для этого. Хоть какая-то от него польза…

— А где польза от тебя? — не сдержавшись, фыркнула на мужчину Арья Баратеон, и, не ожидавший подобного выпада, едва обескураженный Рамси смолк.

— Что, ублюдок… Это тебе не с пташкой чирикать.

— Тебе бы тоже не помешало заткнуться, — попал и Клиган под раздачу. — Я еще не сказала сестре, что ты мне говорил тогда о ней… — проворчала Арья и, недовольно оглядев всех присутствовавших, походкой бойца скрылась в замке.

Подтянувшись, Сандор уселся на коня.

— Я бы спросил, но… — распел Черный лорд свои слова, — так и быть… Пусть это останется тайной, что ты унесешь с собой в могилу.

— Я еще спляшу на твоей, говнюк.

— Если ты доживешь до той славной поры, — сказал ему вслед Рамси Болтон, добавив чуть тише, — в чем я очень сомневаюсь.

Лошади тронулись в путь. Бальтазар уверенно взялся за повод, помогая ехавшему с ним солдату, а Рогар обернулся на оставшегося во дворе отца. Черный лорд улыбался, и его щенок по-хищному оскалился ему в ответ.

Под алой кроной чардрева, шелестевшей на ветру, склонилась рыжая голова. Девушка смотрела на запечатленное в светлой коре дерева лицо и думала. Часто сидевший в богороще Брандон мог видеть прошлое, и сейчас, пытаясь вспомнить до мельчайших подробностей погибших братьев, отца и мать, леди Болтон не отказалась бы на секунду оказаться там — в счастливом беззаботном детстве. Потерю дорогих тебе людей пережить можно, и она пережила не одну страшную ей смерть. Санса знала — самые горькие слезы когда-нибудь высыхают, но на смену приходит чувство более тяжкое — беспросветная тоска, давящая осознанием того, что вы больше не встретитесь. Сейчас ей хотелось увидеть их всех… Хотя бы краем глаза, чтобы утолить эту скорбь, но вместо этого Санса Старк вспоминала о другом.

Одним зимним вечером ее привел сюда Вонючка. Некогда мечтавшая выйти замуж, тогда она не испытывала и толики присущего детским мечтам энтузиазма. Идя по дорожке, освещенной факелами, Санса Старк будто шла на казнь, словно предчувствуя всю ту горечь, что изопьет до дна…

Падал тяжелыми хлопьями снег. Было холодно, а она, разряженная в свадебные одежды, не чувствовала ничего. Ни холода, ни радости, ни грусти, лишь сплошную апатию. Вся ее свадьба прошла тихо... как поминки по усопшим. Не было больших пиров, многочисленных поздравлений. Единственный подарок сделал ей ее новый супруг — жестокий урок, о котором она вспоминала с содроганием, и Санса, возвращаясь мыслями к тем событиям, до боли сжимала руки. Об этом она никогда не сможет забыть… Наверное, никогда…

Подул ветер, на мгновение пропуская лучи солнца сквозь листву деревьев. Серо-голубое платье блеснуло серебром. Вторя девичьим мыслям, на плечах и рукавах заблестели расшитые соцветия незабудок. Нежные хрупкие цветы, выглядевшие как настоящие, настоящими не были и лишь безучастно сверкали вшитыми бусинками.

На плечи девушки легли чьи-то руки, и напуганная Санса вздрогнула.

— Нашел! — раздался позади нее голос Рамси Болтона. — Ты хорошо играешь в прятки. Впрочем, ожидал увидеть тебя здесь, — вышел он из-за спины жены, шелестя листвой под ногами. — М-м-м… Как много приятных воспоминаний! — будто прочитал он ее мысли, и леди Болтон недовольная от потревожившего ее общества поджала губы. Сейчас она хотела побыть одна, и уж тем более не с ним, но бастард как и всегда было равнодушен к ее желаниям. — Ты тогда была белее снега, помнится, но хорошенькая. Слишком много одежды… Только и ждал, когда уже наконец-то нас поженят и можно будет перейти к самой интересной части бракосочетания. — Мужчина скривился в улыбке, оголив хищный клык.

Без какого-либо почтения к святому месту, к ее воспоминаниям Рамси скинул какой-то камень в пруд, и по водной глади спешно разошлись круги. Своими бесцеремонным поведением он разбередил и без того кровоточащую рану на душе.

— Знаешь, о чем думаю я… — похолодел голос девушки, высокомерно задравшей голову. — Вспоминая об этом всем? Какое счастье, что я ни разу не родила тебе девочки.

— Это… Указание к действию? — вопросительно поднял бровь бастард, пребывая в игривом настроении. Намек Сансы о нежелании повторения своей судьбы для потенциальной дочери он уловил, но виду не подал. Ему нужно было нынче примириться со своей супружницей, и мужчина приблизился к леди-жене. — Хм… Мальчики у нас хорошие получаются. Идем… В последнее время ты очень грустная. Видимо, так и ждешь, чтобы тебя утешили, — попытался он притянуть ее к себе, но Санса, устыдившаяся его словам, не далась, отшагнув от мужа в сторону.

— Я никуда с тобой не пойду…

— Ну… — вытянул он губы трубочкой. — Не хочешь идти «туда», можем остаться здесь… Так даже... забавней.

— Не трогай меня, — дернула она головой, сбрасывая с щеки руку мужа.

Скалившийся, вечно издевавшийся он не выражал ни капли уважения к ее терзаниям. Он никогда ни о чем не сожалел, и погрязшая в вечных муках совести Санса больше не могла этого выносить. Спустившая внутренних собак с цепи, миледи, осерчав, рассерженно ширила ноздри. Припомнила она мужу все пережитое. Припомнила она его нежелание извиниться, несмотря на то, что в Королевской гавани ему предоставилась блестящая возможность. Припомнила Санса о своей разлуке с сестрой и братом. Последней каплей стала его двухнедельная отлучка из Дредфорта, и глаза Черной леди засветились лютой ненавистью к супругу.

— Смотри-ка… — ухватил ее за локоть Рамси, видя, что она собралась уйти. — Стоило тебя надолго оставить без моего члена, и ты будто белены объелась. Винтерфелл плохо на тебя влияет. Я это сразу понял. Скоро вернемся в Дредфорт, все будет как прежде, милая.

— Не будет. Можешь утешать кого угодно, — процедила она сквозь зубы. — Псарниц и прачек в Дредфорте предостаточно.