Валиде Хюррем (СИ)

Фахрие-калфа, как только узнала об улучшении состояния султанши, поспешила к ней в покои, взволнованная и напряжённая.

— Султанша, - поклонилась она, встав рядом с рыжеволосой женщиной. — Хвала Аллаху, вы чувствуете себя лучше.

Хюррем Султан едва заметно улыбнулась и проницательно заметила волнение хазнедар.

— Что с тобой? Что-то случилось?

Узнав о рождении этой ночью шехзаде у Нурбахар-хатун, Валиде Султан переполнилась радостью, которую омрачило лишь известие о ссоре между повелителем и Эсмахан Султан, в которой замешана Михримах Султан.

— О чем ты говоришь, Фахрие? — изумилась Хюррем Султан, отставив опустошенный кубок на столик. — Моя Михримах?

— Мне известно от Локмана-аги, что Михримах Султан сначала попросила аудиенции у повелителя, а после было велено пригласить в султанские покои Эсмахан Султан.

— Пусть придет Михримах.

Султанша луны и солнца ожидала этого и невозмутимо явилась в покои матери, где все рассказала об интриге Эсмахан Султан.

— Не понимаю, как такое возможно! — негодовала Хюррем Султан. — Эсмахан? Да разве она способна на такое?

— Аллах мне свидетель, Валиде! Я прекрасно слышала, как она приказывала своей Эмине-хатун закончить начатое. А после… Она в приватном разговоре со мной даже не отрицала свою вину.

— Эсмахан всегда была такой мягкой и покорной… Что случилось с ней?

— Случилась Нурбахар, — ухмыльнулась Михримах Султан. — Что вы намерены предпринять? Нельзя прощать Эсмахан такое!

Вздохнув, Хюррем Султан поднялась с тахты и расправила складки на своем красном платье.

— Позже я поговорю с Эсмахан, а пока желаю увидеть моего новорожденного внука и новую султаншу.

— Я с вами.

Выходя из покоев, женщины столкнулись с Мехметом, радостно шествующим им навстречу.

— Валиде, — он поцеловал руку матери и распрямился. — Этой ночью у меня родился сын! Столько лет ожидания… Идемте, я нареку его именем и посвящу в нашу священную веру.

Комната фавориток.

Усталая и бледная, но беспредельно счастливая, Нурбахар Султан полусидела на ложе и с благоговением наблюдала за тем, как повелитель нашептывал новорожденному сыну имя “Селим”.

На лице Хюррем Султан не осталось следов былой радости. Она напряженно и изумленно смотрела на сына и внука.

Он назвал сына Селимом? В память ли о покойном брате?

Улыбаясь, Мехмет бережно передал шехзаде Селима в протянутые руки матери.

— Отдыхай, Нурбахар, — проговорил он и церемонно поцеловал ее в лоб. — А мне пора. Государственные дела не ждут. Валиде.

— Удачи, лев мой, — улыбнулась она на прощание и, проводив сына взглядом, подошла к невестке.

Михримах Султан осталась стоять на месте, с легким оттенком зависти смотря на счастливую Нурбахар. Когда-то и она держала на руках своего новорожденного сына, а после Аллах забрал его.

— Здоровья тебе и моему внуку. Я велела подготовить для тебя отдельные покои, Нурбахар. Теперь ты султанша и мать шехзаде. Я отдаю тебе свои старые покои, которыми очень дорожу, так как они хранят много воспоминаний.

Михримах Султан позади вздрогнула в возмущении. Это ведь и её покои. Её молодость, юность, первая любовь, первые горькие слёзы и разочарования…

— Благодарю вас, Валиде Султан! — в безразмерном счастье откликнулась светловолосая девушка, прижимая к груди сына.

Жизнь, о которой она мечтала, полная богатства, власти и роскоши началась для неё. И закончится лишь с её последним вздохом.

Вышедшие вдвоем из комнаты, Хюррем Султан и Михримах Султан задумчиво молчали, пока Валиде Султан не прервала тишину.

— Признаюсь, Нурбахар нравится мне гораздо больше Эсмахан, так как хатун хотя бы не принадлежит династии и никакого греха нет.

Михримах Султан задумчиво кивнула головой на слова матери и, попрощавшись с ней, отправилась в свой дворец, устав от интриг Топ Капы.

Конья.

После отправки письма прошло около недели, и Нурбану с каждым днем нервничала всё больше и уже начала жалеть о содеянном.

— Султанша, — выдохнула Джанфеда-калфа, стоя у окна и наблюдая за тем, как женщина пытается отвлечься, вышивая. — Не думайте о плохом.

— Я готова на всё, Джанфеда, чтобы вырваться из этой нищеты и вернуть себе былую власть! Только Всевышний не слышит меня.

— Хюррем Султан отзовется на вашу просьбу, но, простите, скорее всего примет султанш усопшего шехзаде Селима, а вас оставит здесь, в Конье, из-за прошлых разногласий. Возможно, с её подачи вам назначат жалованье, как вдове шехзаде.

— Даже не думай о подобном! — огрызнулась Нурбану и откинула в сторону вышивание. — Молю Аллаха, чтобы подобного не случилось. Что я буду делать здесь без своих дочерей? Умру от тоски по Мураду и нищеты.

Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.

Когда Хюррем Султан степенно вошла в покои невестки, та, сотрясаясь в горьких рыданиях, спрятала лицо в подушках, лежа в постели. С легким оттенком раздражения Валиде Султан вздохнула и подошла ближе.

— Эсмахан.

Хасеки Султан вздрогнула и подняла взор заплаканных красных глаз к султанше.

— Валиде Султан! Простите, я не заметила… — она порывалась встать и поклониться, но Хюррем Султан жестом велела ей остаться в постели.

Валиде Султан опустилась рядом на край ложа и медленно огляделась.

— Я понимаю тебя и твои переживания, Эсмахан. Но не стоит идти на поводу у чувств. Ты — законная жена моего сына. Мать его старшего шехзаде. Хасеки. Не падай духом. Ты добилась всего, чего только могла! Не повторяй ошибок Махидевран, иначе лишишься всего этого, как и благосклонности Мехмета…

— Неужели Михримах ни о чем вам не рассказала? — усмехнулась Эсмахан Султан, будто не услышав ее. — Я ждала, когда ваш гнев обрушится на меня. Но не просьб быть благоразумнее…

— Ты вообще слышала меня? Оставь Михримах, — нахмурилась Хюррем Султан и поднялась на ноги. — Думай о себе. Я подобной дерзости не прощу, Эсмахан! Свое наказание ты выстрадала этой ночью. Но если ты ещё раз осмелишься покуситься на гарем моего сына или на чью-нибудь жизнь, прощения не жди. Отправишься в Старый дворец, где будешь коротать года в одиночестве!

Оставшись наедине с собой, Хасеки Султан с большим рвением погрузилась в страдания и плач.

Пронеслось несколько месяцев, и тягучая, рутинная жизнь в Топ Капы последовательно текла своим чередом. Михримах Султан нашла утешение в дочери и внуках, проводя с ними всё свободное время. Хюррем Султан вскоре получила письмо из Коньи и благородно, постаравшись умерить свою злость к невестке, принимает решение пригласить в столицу Нурбану и дочерей Селима, но с условием, что те по приезду будут выданы замуж за влиятельных и обеспеченных чиновников ради их благополучия, а Нурбану сможет остаться в Топ Капы на правах обычной хатун, подобно умершей Гюльфем.

Ухватившись за эту возможность, Нурбану поспешно покинула Конью вместе с Султаншами и своей преданной Джанфедой, возвращаясь, как она думала, к богатству и власти.

С нескрываемым торжеством черноволосая женщина появилась у дверей гарема, и все его обитательницы заинтересованно разглядывали её красивое, с лёгкими морщинами, лицо и бедное одеяние. За её хрупкой спиной возвышались четыре девушки, одетые более праздно и богато и лица их сверкали радостью. Фахрие-калфа поспешно появилась и холодно улыбнулась гостьям.

— Нурбану-хатун. Султанши. Добро пожаловать.

— Нурбану Султан, калфа, — поправила её нахмурившаяся Нурбану, даже не взглянув на ту.

Хазнедар едва заметно усмехнулась и жестом пригласила следовать за ней.

— Валиде Султан ожидает вас в своих покоях.

Покои Валиде Султан.

Статная женщина, в рыжих волосах которой сверкала высокая драгоценная корона, в ожидании стояла у полыхающего пламенем камина, когда двери покоев растворились, и внутрь вошла не менее величественная Нурбану, а следом за ней четыре султанши покойного Селима.

Обернувшись на них, Хюррем Султан приветливо улыбнулась, и лицо её в миг преобразилось.