Змей (ЛП)

Волна жара окатила Беллу. Она не должна чувствовать себя так. Жаждущей. Возбужденной. Развратной. Толстая головка его члена уткнулась в ее складки.

Да, она хотела этого. Больше, чем представляла.

Лахлан издал резкий звук позади Беллы, сжимая ее сосок одной рукой, а другой умело скользя между ее ног. Он раскрыл ее шире, пользуясь ее влагой, чтобы подготовить ее для себя.

- Скажи мне, - потребовал Лахлан. - Ты хочешь почувствовать меня внутри?

Дыхание Беллы стало прерывистым, она извивалась, настойчивее пытаясь прижаться к его члену, который был так мучительно близко. Так близко, дразня ее своей величиной и твердостью.

Его пальцы гладили ее сильнее, быстрее, глубже, подводя ее к краю...

- Да. Пожалуйста, - беспомощно выкрикнула Белла, зная, что то, что ей необходимо, было рядом.

Лахлан выругался и ворвался в Беллу одним мощным ударом, полностью наполнив ее, и отправил в бездумное забвение удовольствия.

Белла вскрикнула, ее тело сжималось вокруг него, когда он двигался в ней, почти выходя из нее и наполняя снова. Медленно и глубоко, страстно и нежно.

- Все, любимая, иди со мной. Боже, ты же чувствуешь это.

Любимая. Сердце Беллы ухватилось за это единственное слово. Счастье расцвело в ней, как цветок распускается с первыми лучами весеннего солнца. Новый. Свежий. Красивый.

Лахлан прижимал ее тело к своему. Это не было похоже на спаривание скота, как она чувствовала раньше. Она ощущала себя в безопасности, желанной, защищенной.

А потом, когда Белла решила, что все закончилось, Лахлан снова довел ее пика ощущений. Он погрузился в нее полностью, притянув ее так крепко к себе, так что казалось, будто он дотронулся до самой глубины ее души. Он держал ее так, плотно прижатой к себе, двигаясь вперед и назад, а пальцами беспощадно ласкал ее спереди.

Это было удивительно. Прекрасно. Нежно, такого она никогда себе не представляла.

Белла закричала, сжалась, забилась в судорогах, разлетаясь на тысячи осколков, пока он не выжал из нее все удовольствие до последней капли. Или Белла так подумала.

Лахлан не понимал, что происходит. Жжение в груди усилилось. Слышать крики ее удовольствия, зная, что он один тому причиной, и не иметь возможности видеть ее лицо - это убивало его.

Прежде чем Лахлан понял, что делает, он перевернул Беллу, уложил аккуратно спиной на плед, и снова вошел в нее. В этот раз крепко прижимая ее своим телом.

Белла ахнула, широко раскрыв глаза.

Лахлан застыл. - Я сделал тебе больно?

Белла покачала головой, радостная улыбка появилась на ее губах. Она прижала руку к его щеке. - Нет. Мне нравится то, что ты заставляешь меня чувствовать.

Любовь. Взгляд ее глаз...

Что-то перевернулось в груди. Что-то, что он считал невозможным.

Удерживая ее взгляд, Лахлан начал двигаться. Длинные, медленные, чувственные удары, которые затягивали его все глубже с каждым толчком. Его челюсти сжались от нараставшего изнутри наслаждения.

Оно было горячим и тяжелым. Лахлан пытался продлить его, но у него уже не было сил сдерживать себя.

Губы Беллы раскрылись. Щеки покраснели. Глаза сузились. У нее перехватило дыхание. А пальцы вцепились в его плечи...

И затем ее бедра стали подниматься навстречу его ударам.

Это было слишком. Его как будто молнией пронзило. Лахлан уже не сдерживался. Он выгнулся сильнее и каждым яростным ударом неистово врывался в нее, чтобы взять ее с собой.

Белла выгнулась от подхватившего ее ощущения и закричала.

Лахлан излился, войдя в нее со свирепостью, которой он никогда не испытывал прежде. Каждое биение пульса, каждый спазм, каждый острый взрыв удовольствия казался выдернутым из самой глубокой части его.

Все время он смотрел в ее глаза. Не прерывал связи.

У Лахлана едва хватило сил, чтобы откатиться в сторону, прежде чем его мышцы обессилели. Он рухнул рядом с Беллой, тяжело дыша, измотанный больше, чем когда-либо в своей жизни. Даже тренировки в горах Куллинс на Скае у Маклауда не выжимали из него так много.

Лахлан был рад, что настолько устал, теперь можно немного подумать. Но когда он понял, что он только что сделал, моменты насыщенного блаженства были забыты.

Стыд сжигал его изнутри. Как он мог это сделать? Как он мог так обидеть Беллу?

Он играл в опасную игру и проиграл. Он хотел доказать ей, что их связь ничего не значит, но он ошибся. Он больше не мог отрицать: он любит Беллу. Больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.

И все же он причинил ей боль. Что, черт возьми, с ним случилось?

- Мне очень жаль, - сказал он грубоватым голосом.

Белла повернулась на бок, глядя на него с грустной улыбкой, которая задела его совесть. - Я знаю.

Она ничего не знала. Черт, она не понимала его. Она смотрела на него, словно он был тем, кем он не был. Как будто она видела в нем то, чего не было. Она ждала от него слишком многого. Он никогда не сможет стать таким, каким она хочет. Разве она не знает, что он всегда будет причинять ей боль?

Буря противоречивых эмоций развернулась внутри него. Тоска. Обида. Возмущение. Гнев. Белла скрутила его по рукам и ногам, заставила его забыть то, что было важно.

Его челюсти сжались. - Это ничего не меняет.

Белла посмотрела на него долгим взглядом. Лахлан замер, увидев тень боли в ее глазах. - Значит, ты просто трахнул меня, правда, Лахлан?

Белла бросила ему грубое слово как насмешку, отважно разрешая ему согласиться.

Сердце гулко стучало в груди. Лахлану показалось, что стены надвигаются на него. Как будто он входил в темный туннель. Почему она не остановила его? Почему она не оставит его в покое?

Свобода, черт возьми. Нет привязанностей.

Лахлан посмотрел Белле прямо в глаза. - Да.

Белла долго смотрела на него. - Ты лжец, Лахлан Макруайри. Можешь лгать мне, но не лги себе.

Не сказав больше ни слова, она взяла свою одежду, надела ее и оставила его наедине с тяжелым биением его сердца.

Белла ждала, когда Лахлан передумает. С того времени, когда сэр Алекс разбудил ее рано утром, чтобы проехать небольшое расстояние до побережья; в тревожные минуты, когда она ждала в темноте, пока мужчины плавали в холодной воде, чтобы выкрасть галеру из-под носа спящих английских солдат; долгие часы, пока их избивали ветер и волны, когда трое мужчин пытались управлять судном, обычно управляемым десятью моряками, - все это время Белла ждала, что Лахлан признает правду.

Лахлан любил ее. Это была не просто похоть между ними. Белла знала разницу, и то, что они разделяли, было ничем иным, как тем, что она уже давно поняла.

Лахлан притворился язвительным разбойником, которому было все равно, но Белла знала, что это всего лишь маска. Он беспокоился гораздо больше, чем думал, о ней и о тех мужчинах, с которыми он сражался. Он не повернулся к ним спиной.

Даже когда они, наконец, прибыли в замок Данстаффнейдж поздно вечером, приветствуемые Робертом и небольшим отрядом его людей, Белла убеждала себя, что еще не слишком поздно. Лахлан не подвел бы ее. Он не станет отрицать обещания того, что существует между ними. Он уйдет от нее просто так. Не после всего, что они пережили вместе. Не после того, что они разделили. Это была не похоть, а два человека, занимающихся любовью. Их связь была настоящей.

Это не может быть концом.

Лахлан был напуган, говорила себе Белла, он запутался. Просто дай ему время.

Но оказалось, что времени у нее и не было.

Они были препровождены в небольшой солар, после того, как покинули Большой зал, где их накормили, и Лахлан сообщил обо всем, что произошло. Вместе с Беллой, Лахланом, Бойдом, Сетоном и королем еще четверо мужчин сидели вокруг стола на скамьях. Старший, сэр Нил Кэмпбелл, один из ближайших советников Брюса, был хорошо известен Белле по тому времени, которое они провели в бегах в горах Атолла после Метвена. Невероятно грозного Тора Маклауда, горца-вождя с острова Скай, и высокого, дьявольски красивого викинга, Эрика Максорли, она помнила с того же времени. Они необычайно выделялись, и теперь Белла могла догадаться почему. Они должны быть частью этого тайного отряда воинов.