Опасность в бриллиантах

Он заранее объяснил Дафне, что это не та игра, в которую женщине стоит играть с мужчиной, которому она не доверяет, и решил, что Ее согласие означает доверие к нему, а не просто попытку проверить, как далеко она может сегодня ночью зайти.

Он немного отошел и стянул с Дафны простыню, глядя на ее изящное тело. Когда она лежала вот так, лицом вниз, с вытянутыми руками и ногами, спина и ягодицы выглядели особенно упругими и безупречными. Она вызывала в нем благоговение и одновременно первобытное желание.

Ожидание заметно действовало на Дафну, она вздрагивала, что выдавало ее возбуждение. Оглянувшись, она спросила:

– В эту игру играют как-нибудь по-другому?

– Нет. Всегда только гак.

Она нахмурилась.

– Мне кажется, поменяться местами очень просто.

До чего бунтарская мысль!

– Хорошо, что я здесь и могу научить тебя правильно грешить.

Она снова положила голову на подушку.

– Может быть, ты играешь только так, потому что не доверяешь женщине.

– Ты слишком много думаешь. Это отвлекает тебя от того, насколько это чувственно.

– Клянусь, ничто не может отвлечь меня от этого, ваша светлость. – Она снова оглянулась, многозначительно скользнув взглядом вниз по его телу. – Смотрю, тебя тоже не отвлекло.

Не отвлекло, это верно. Каслфорд забрался на кровать и опустился рядом с Дафной на колени. Он поцеловал ее в поясницу, и ягодицы инстинктивно приподнялись. Желание обрушилось на него как шторм. Он стиснул зубы, пытаясь хоть как-то взять себя в руки, и устроился у нее между ног.

Каслфорд вошел в нее, и ощущения потрясли самую его суть. Он не мог поверить, как это на него подействовало, как ему стало хорошо. И ведь эта мысль уже не впервые посещает его, когда он с Дафной. Каслфорд вышел и снова вошел, чтобы снова ощутить то же самое.

«Дальше будет значительно лучше, чем бывало раньше», – говорили его женатые друзья.

Да, черт возьми, это так.

И это была его последняя здравая мысль. Шторм, порожденный чувственной покорностью Дафны, завладел его сознанием и телом и стер все соображения об учтивости.

Глава 24

Новая маркиза Уиттонбери оказалась спокойной маленькой хрупкой женщиной с проникновенным взглядом. На ней было белое платье, выгодно оттеняющее темные волосы и нитку жемчуга, к которой она периодически с восхищением и радостью прикасалась, будто получила ее в подарок.

Кроме того, она оказалась женщиной умной. Ее английский был несовершенен, но она участвовала в общей беседе за обедом, хотя и говорила с акцентом. Время от времени Дафна замечала, как она с трогательной теплотой смотрела на маркиза. Они определенно любили друг друга, и одного этого хватило, чтобы придать приему особое удовольствие.

Дафна не очень хорошо знала маркиза. До его отъезда на континент она видела его всего лишь раз, а потом паралич сильно изменил его. Вынужденная изоляция и затворнические привычки вызвали у него нездоровую бледность.

Но попытки ходить самостоятельно придали ему новые силы. Походка еще не была естественной, иногда казалось, что ему больно, но он сумел на своих ногах войти в дом Каслфорда – жена шла рядом – и сам перешел из гостиной в столовую.

После обеда все они отправились в театр, кроме Саммерхейза и Одрианны, те вернулись домой, чтобы Одрианна не переутомилась. Остальные разместились в ложе Каслфорда в театре «Друри-Лейн».

Пьеса оказалась не особенно интересной, поэтому неумолчный гул голосов перемещался из ложи в ложу: зрители наносили друг другу визиты. Дафна слышала разговоры и рядом, и в партере. Все обсуждали в основном «Питерлоо» и возвращение Уиттонбери.

Каслфорд подошел к ней одновременно с Джоанной, Уиттонбери сидел в первом ряду и в приглушенном свете очень походил на своего брата Себастьяна.

– Ваша светлость, я вам очень благодарна, – сказала Джоанна, посмотрела на мужа, и взгляд ее смягчился. – И он тоже. Это возвращение было… трудным, но необходимым, как он считает. Муж говорит, причина в том, чтобы представить меня его семье, но когда он познакомился с моим отцом, то говорил о том, чтобы стать сильнее, что надо собраться с силами и… – Она поискала нужное слово. – Храбро держать.

– Мужественно держаться, – подсказал Каслфорд.

– Да, именно так. Вероятно, теперь это будет проще? После того как такие знатные люди протянули ему дружескую руку?

– Моя репутация не из лучших, леди Уиттонбери. Моя дружба не поможет восстановить чье-то доброе имя, совсем напротив. Однако его брат и Хоксуэлл – люди уважаемые и достойные восхищения.

Джоанна задумчиво посмотрела на него.

– Может быть, вы чересчур скромны? В любом случае я благодарю вас за то, что вы попытались сделать сегодня вечером.

Она вернулась к мужу. Дафна постучала Каслфорда веером по руке.

– А она права. Ты слишком скромен. Многие тебя боятся и поэтому теперь не будут им пренебрегать.

– Уверяю тебя, большая часть общества меня ненавидит, а не боится.

На самом деле некоторая часть общества его обожает, причем самая лучшая и возвышенная часть.

– А ты пригласишь принца-регента пообедать с ним, как сделал для Верити?

– Может быть, через несколько месяцев, если это окажется необходимым. Ты пообещаешь принять участие, если я дам такой обед? Я могу дать даже бал, чтобы ты надела те бриллианты…

– Если меня пригласят, возможно, я приеду. – Дафна шлепнула его веером по носу и отошла в конец ложи к Верити, многозначительно на нее посмотревшей.

– Готово, – негромко произнесла Верити, прислонившись спиной к стене и следя за тем, чтобы их не подслушали. – Одрианна легко перехватила почту. За обедом она мне и сказала, что все ответы, кроме двух, положительные.

– Должно быть, их привлекает тайна и возможность посплетничать. Это лучше, чем я ожидала.

– Все уже на своих местах. – Она взяла Дафну за руку. – Мы все – с тобой, но ты должна знать, что мы за тебя волнуемся. Даже если все пройдет успешно, скрыть это и исправить будет невозможно.

А ей самой надо тоже «мужественно держаться», как недавно выразился Каслфорд.

– Думаю, я буду за это очень благодарна и испытаю облегчение, когда все секреты выйдут наружу. – Она наклонилась и поцеловала Верити в щеку. – Уж ты-то понимаешь это лучше, чем все мы.

Когда Верити отошла от нее к своему месту, дверь отворилась. Дафна уже собиралась последовать за подругой, но увидела вошедшего в ложу Латама.

Он окинул взглядом лица сидевших в ложе и вздрогнул, заметив Дафну, стоявшую в каких-то трех футах от него.

– A-а, вот ты где. Я так и думал, что найду тебя тут. – Он подошел ближе.

Каслфорд уже успел сесть в свое кресло рядом с Селией и теперь лениво смотрел спектакль. Никто не обращал внимания на тени в задней части ложи.

– Я слышал, ты уехала из города, – сказал Латам. – Представь, в какой я пришел восторг, получив твое приглашение.

– Надеюсь, вы будете осмотрительны, как сказано в письме.

– В высшей степени осмотрителен, дорогая. Как умно ты сделала, сняв в аренду тот дом. Так тебя не заденет скандал с Уиттонбери и не будет сдерживать любопытство леди Себастьян. Жду не дождусь, когда увижу твое городское жилище. Он посмотрел на затылок Каслфорда. – Он знает? Ему это не понравится.

– Герцога это волнует меньше всего. Для него не имеет значения, где я живу и кого принимаю.

Латам негромко рассмеялся.

– Что, он уже потерял к тебе интерес?

– Нельзя потерять то, чего никогда не имел.

– Я знаю его так же хорошо, как самого себя, Дафна. В детстве мы были неразлучны, и я до сих пор могу читать его мысли, Несмотря на полюбившуюся ему маску равнодушия. Он положил на тебя глаз, моя дорогая. Но полагаю, ты уже поняла, что его взгляд никогда не задерживается долго на одном месте. – Он прищурился, глядя на Каслфорда. – Жаль, что ты так быстро ему наскучила. Перехитрив его с той землей, я бы с удовольствием взглянул на его физиономию, украв еще и тебя.