Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

«Ты скучал по нему?» - Шэнь Ляншэн положил руку Цинь Цзина на свой разбухший член.

«Да», - прошептал Цинь Цзин в ответ. Он держал орган и начал гладить его одновременно с толчками.

Ни с того ни с сего, он добавил: «Я скучал по тебе, Шэнь Ляншэн».

Шэнь Ляншэн тотчас же вытащил свой озорной палец и обнял мужчину двумя руками, крепко сжимая его. Он лежал несколько секунд, молча дыша мужчине в ухо, прежде чем хрипло ответить:

«Я тоже скучал по тебе».

После любовных утех, они вместе приняли ванну и провели много времени, прижавшись друг к другу в постели, болтая.

Шэнь Ляншэн рассказал Цинь Цзину о детстве и о своей матери. Обнимая и целуя лоб мужчины в темноте, он прочитал для него наизусть стихи Элизабет Барретт Браунинг о любви. Его тон был ровным и не выражал эмоций, но слова, сами по себе, были глубокими и искренними и говорили о забытой легенде далекой земли - истории, не имеющей ничего общего с ними.

Казалось, их история началась давно, или, может, она началась только сейчас.

Но все истории двух людей, начинались с первым сонетом…

… и стыла кровь;

Как вдруг незримая чужая Сила

Меня, рванув, за волосы схватила

И стала гнуть: «Смирись, не прекословь!»

«Ты - Смерть?» - изнемогая, я спросила.

Но Голос отвечал: «Не Смерть, - Любовь»*.

Примечания

Цао Жу-линь, или Као Рулин (1877-1966) - премьер-министр Иностранных Дел Бэйянского правительства, и важный член про-японского движения в начале 20-го века.

У Пэй-фу (1878-1939) - военный правитель центрального Китая, чье правление пресек Северный поход. Глава так называемой чжилийской клики северных милитаристов. Во внешней политике ориентировался на Великобританию.

Циньхуай - главный приток Янцзы в нижнем течении. Река имеет два рукава. Один окаймляет город (Нанкин), а затем впадает в реку Янцзы, его называют Внешняя Циньхуай. Второй рукав - Внутренняя Циньхуай - пересекает город с востока на запад. Протяженность Внутренней Циньхуай - 5 км, эту реку еще называют «Циньхуай в десять ли». Этот отрезок реки считается самым живописным. По берегам разбиты парки, здесь повсюду зеленые набережные и разнообразные достопримечательности.

Вонтоны, или хуньтунь - разновидность пельменей в китайской кухне. Вонтоны обычно подаются в супе, но иногда и жарятся. Их заправляют не только мясом, но и грибами сянгу и стеблями молодого бамбука.

«Зло» в жизни Шэнь Ляншэна:

В китайском буддизме, как и во многих других формах буддизма, считается, что твое существование охватывает бесконечное число жизней, и карма всех твоих жизней рассматривается как общая. «Зло», или более дословно «злобные духи» - форма расплаты за кровавые грехи Шэнь Ляншэна, совершенные им в прошлой жизни. Он родился с этими злыми духами, привязанными к его существованию, и они навлекут на него угрожающие жизни бедствия в этой и последующих жизнях, дабы вернуть всю кровь, пролитую им в предыдущих.

* Стихотворные строки взяты из сонета №1 сборника Элизабет Барретт Браунинг «Сонеты с португальского», в переводе Г. Кружкова.

========== Глава 24 ==========

Второй мужчина, казалось, спал, когда Цинь Цзин проснулся. Он помедлил, изучая его лицо, прежде чем проворчать: «Брось притворяться». И, как и ожидалось, губы Шэнь Ляншэна дернулись - он уже не спал.

Прошлой ночью они не закрыли окна, и занавески колыхались от дуновения утреннего ветерка. На дворе было лето, поэтому шторы сменили на те, что были более холодных тонов - бледно-зеленые, они, казалось, выцвели под солнцем, смешавшись с бежевым оттенком. Часть, вздутая от ветра, выглядела, как жирная, круглая золотая рыбка. Цинь Цзин смотрел на нее какое-то время, а затем внезапно заговорил: «Как насчет того, чтобы вообще никуда не ехать?»

«Меня устроит любой вариант. Только ты подумай об этом хорошенько, ладно?» - у Шэнь Ляншэна была назначена встреча этим утром, так что он не остался в постели с Цинь Цзином. Одеваясь, он ответил в обычной манере и вовсе не выглядел счастливым, словно его нисколько не волновало, каким было решение учителя.

Шэнь Ляншэн попросил Цинь Цзина подумать над этим, но в этом не было нужды, потому как он знал: жизнь в Шаньбэй будет трудна. Большинство людей были такими: сами по себе они могли справиться со всем, но не могли вынести, когда объект их любви проходит через то же.

Поэтому, он выложил свои предыдущие планы перед Шэнь Ляншэном, когда мужчина вернулся домой этой ночью: «По этой причине я не могу заставлять тебя ехать со мной. Давай просто останемся здесь, да?»

Шэнь Ляншэн только кивнул. Он притянул мужчину в свои объятия и поцеловал его в лоб.

Шэнь Ляншэн знал, что у учителя были свои идеалы и стремления, и был согласен с тем, что любить кого-то значит помогать ему в их воплощении. Однако присутствующий в конкретном случае риск был больше, чем он мог вынести.

Если бы мужчина умер - приходило однажды ему в голову, но теперь, когда он снова думал об этом, то осознал, что это не было совершенно невозможным для него - продолжить жить без Цинь Цзина.

Жизнь просто превратится в процесс ожидания: пойманный в тюрьму, он будет ждать визита призрака, что может вовсе не прийти в самые темные часы ночи.

Шэнь Ляншэн любил этого человека и хотел провести с ним всю оставшуюся жизнь. Он не мог воплотить идеалы мужчины, поэтому стремился найти компромисс и сделать все возможное для него.

Первое, что сделал Шэнь Ляншэн, придя в офис следующим утром, позвонил Кобаякаве и рассказал ему о своем намерении продать завод.

Последние два года фракция Сигэкавы вытирала ноги о Кобаякаву, не позволяя ему многого достичь. Отец был недоволен им и планировал отправить

его обратно в Пекин, ждать дальнейших указаний. Уведомляя его первым, Шэнь Ляншэн хотел оказать последнюю услугу японцу, чтобы расплатиться с ним по счетам.

Приобретение фабрики Шэней считалось пусть и малым, но достижением, поэтому Кобаякава был всеми руками за это. Конечно, он снизил цену, в счет урона, нанесенного наводнением. Шэнь Ляншэн не хотел терять времени, торгуясь, но также боялся вызвать подозрения, согласившись слишком быстро. Спустя несколько дней переговоров, они, наконец, достигли обоюдно приемлемой суммы. Они подготовили документы и завершили сделку подписями и печатями обеих сторон.

Проводив Кобаякаву, Чжоу последовал за боссом назад в офис. Закрыв за собой дверь, секретарь замешкался у дивана, по всей видимости, размышляя: говорить или нет. Компания была основана в значительной степени, чтобы управлять фабрикой, и сейчас, когда последняя была продана, больше не было необходимости в ее существовании. Шэнь Ляншэн думал, что секретарь беспокоился о своей работе, поэтому первым заговорил: «Не волнуйся. Я разговаривал с японцами, и им нужен менеджер-китаец, знакомый со всем оснащением. Это - великолепная возможность, так что я порекомендовал тебя на управленческую…»

«Сэр, - неожиданно прервал босса Чжоу и неуверенно продолжил. - Я понимаю, к чему Вы клоните…. И именно об этом я хотел поговорить с Вами. Я не горю желанием браться за эту работу».

«Лао-Чжоу, - начал шутливо Шэнь Ляншэн. - Ты работал на меня все эти годы. Не нужно быть вежливым со мной».

Он знал: секретарь был бойким и пронырливым человеком, и подумал, что тот пытается сохранить лицо начальника, симулируя преданность. Шэнь Ляншэн искренне желал напоследок помочь мужчине, учитывая, что тот служил ему целых восемь лет.

«Нет, сэр… - слабо усмехнулся Чжоу. - Я не стараюсь быть вежливым».

«Тогда, что? Можешь сказать мне, если есть какая-то проблема», - Шэнь Ляншэн считал, что разбирается в людях. Он не только знал, что Чжоу - тот еще льстец, но и что глубоко внутри мужчина, как и он сам, думал только о выгоде. Все эти годы верности были преимущественно из-за того, что работать на Шэнь Ляншэна оказалось очень прибыльно. Он сильно сомневался, что секретарь не заинтересован в потрясающей возможности, которую ему сейчас предлагали. Бизнесмен предположил, что должна быть какая-то причина, останавливающая мужчину, поэтому требовал честного ответа, чтобы решить проблему и покончить с этим.