Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

«Я знаю, как Вы смотрите на меня, сэр, - Чжоу начал говорить более твердо. - Прошу прощения за то, что говорю это, но Вы, вероятно, смотрите на меня свысока. И, если быть до конца честным, я вроде как смотрю на себя свысока тоже…»

«Не говори так, Лао-Чжоу», - Шэнь Ляншэн нахмурился, услышав признание секретаря, и, встав со своего места, подошел к мужчине. Одновременно, он зажег сигарету и затем передал другую Чжоу. Он, правда, думал об этом человеке, как об умном второстепенном персонаже на заднем

плане, который участвовал в сомнительных сделках за его спиной. Однако было просто разглядеть, что все это делалось для его семьи, так что Шэнь Ляншэн закрыл глаза на теневой бизнес секретаря, пока он был обоснованным. Чем говорить, что он смотрел на Чжоу свысока, точнее было бы сказать, что он никогда даже не рассматривал мужчину как равного.

«Что я пытаюсь сказать: я работал на Вас и делал то же, что делали Вы, сэр. Теперь, когда Вы уходите, я тоже ухожу, - выражение на лице Чжоу, полное сомнений всего пару минут назад, сейчас казалось решительным. - Пожалуйста, не смейтесь над этим почти сорокалетним мужчиной, только сейчас старающимся найти в себе твердость духа. В конце концов, я - китаец, так что не соглашусь на эту работу».

Шэнь Ляншэн был слегка застигнут врасплох, и двое мужчин стояли в тишине. Закончив курить, Шэнь Ляншэн похлопал его по плечу и сказал: «Раз так, хорошо. Мы разберемся с остальным в свое время».

Шэнь Ляншэн выслушал много буддийских наставлений с отцом и знал о просветлении, но он не верил в Будду, и поэтому не верил в пути буддизма. Однако в этот день он словно открыл глаза и наблюдал - возможно, не просветление, а просто факт: после того, как он испытал боль сопереживания во время наводнения, завесы на его глазах стали подниматься, одна за другой, и, наблюдая, он видел самого себя, видел других, свою страну и свой дом.

Этой ночью дома Шэнь Ляншэн рассказал Цинь Цзину, что подписал бумаги и продал фабрику. На всякий случай, ему пришлось воздержаться от использования полученных от продажи денег, но у него имелось несколько офшорных счетов, что он приготовил на случай переезда из страны. Бизнесмен подумывал пожертвовать часть этих средств, используя в качестве прикрытия зарубежного китайца, если существовал осторожный способ устроить сделку.

«Шэнь Ляншэн… - Цинь Цзин только закончил с их постельными занятиями и лежал там, запыхавшись, когда мужчина начал разговор на серьезную тему. Он не знал, что сказать. - Если это из-за меня…просто знай, ты не должен….»

«Когда ты уже успокоишь свое буйное воображение?» - пошутил Шэнь Ляншэн, притянув к себе мужчину. Затем продолжил рассказывать о Чжоу, и спросил, что учитель думает об этом.

Цинь Цзин молчал, даже когда Шэнь Ляншэн закончил. Затем резко объявил о своем открытии: «Прежде ты никогда так со мной не разговаривал».

И это действительно было так. Шэнь Ляншэн был недоверчивой душой и даже, когда у них двоих был лучший этап в отношениях, он по большей части был осторожен и сдержан в словах. Но теперь он говорил все, что было у него на уме, и стал таким откровенным, что Цинь Цзину было немного трудно приспособиться.

«То было прежде. Теперь все иначе, - Шэнь Ляншэн понял, что подразумевал мужчина. Он стрельнул на Цинь Цзина озорным взглядом, затем склонился к его уху и подразнил. Понадобилось время, чтобы до Цинь Цзина дошло, и он резко возразил: «Кто сказал? Я никогда не соглашался на это».

«Согласен ты или нет,… так оно и будет…», - Шэнь Ляншэн внезапно сменил позицию и раздвинул ноги мужчины, снова погружаясь своим возрожденным органом в проход, что был еще скользким. Нацелив толчки на чувствительную точку внутри, он наблюдал, как член Цинь Цзина задрожал, требуя внимания. Затем он приложил руку мужчины к месту их соединения и спросил на ушко: «Ты, правда, не согласен? Сможешь жить без этого?»

Цинь Цзин выпустил непристойный стон и поднял бедра, чтобы мужчина мог войти еще глубже. Он поласкал мошонку мужчины, прежде чем посмотреть ему прямо в глаза: «Ты - тот, без кого я не могу жить».

Шэнь Ляншэн остановился и поцеловал его в глаза, скользя языком по ресницам, пока нежно не коснулся алой точки у глаза.

- Конечно, теперь все было иначе.

Он любил его и хотел провести с ним всю оставшуюся жизнь.

В конце сентября Цинь Цзин привел Шэнь Ляншэна на тайную встречу с Лао-У. После того, как они втроем обсудили главные вопросы, взглянув на Цинь Цзина, Шэнь Ляншэн снова заговорил: «Мистер У, есть еще одна услуга, о которой я хотел попросить Вас».

Из-за наводнения в Тяньцзине у Лао-У не было шанса заговорить о переезде осенью с Цинь Цзином. Но только то, что заместитель директора не поднимал эту тему, еще не означало, что Цинь Цзин мог притвориться, будто проблемы не было. Он должен был сказать старшему мужчине, что не собирается уезжать, но чувствовал себя таким виноватым, что не знал, как начать.

Понимая это, Шэнь Ляншэн хотел воспользоваться возможностью и сделать это за него: «Буду честен с Вами, сэр. Мы с Сяо-Цинем на самом деле дальние родственники, и ему бы, правда, следовало соответственно называть меня бяокэ*. Моя тетя перед своей кончиной просила приглядеть за ним, но он никогда не утруждается обсудить все со мной, прежде чем решать. Касательно того, о чем Вы с ним говорили до этого, я серьезно слишком беспокоюсь, чтобы позволить ему быть так далеко от дома. Здесь нет вина, но вместо этого, пожалуйста, позвольте мне попросить прощения чаем».

Цинь Цзин упоминал Лао-У только о том, что Шэнь Ляншэн - друг, заслуживающий доверия, поэтому он был поражен, слыша, как молодой господин так бесцеремонно лжет. Он должен был оставаться спокойным, так что просто опустил голову и пил свой чай.

В свою очередь, Лао-У не отреагировал негативно и, в действительности, обменявшись любезностями с Шэнь Ляншэном, сказал Цинь Цзину: «Сяо-Цинь, наша школа собирается немного расшириться, будет неплохо, если ты останешься. Можешь работать со мной, делая нашу школу больше и лучше. Когда это поколение подрастет, они станут свежей кровью для нашей страны».

«Слышал это? - Шэнь Ляншэн снова взглянул на учителя. - Не хочешь слушать меня, так послушай своего завуча, ладно?»

Тем временем, Цинь Цзин сидел там как на иголках, опасаясь, что заместитель почует что-то неладное. Он знал: несмотря на открытые и веселые отношения с коллегами, у Лао-У был чертовски острый глаз, после стольких

лет работы в подполье. Боясь даже вздохнуть слишком громко, он пробурчал в подтверждение.

«Моя мама попросила тебя приглядеть за мной? Видимо кишка у тебя не тонка такое говорить, - только, когда они были уже на обратном пути к Кембридж Роуд, Цинь Цзин начал шутя бранить Шэнь Ляншэна. - Если бы моя мать узнала о тебе, она била бы тебя так, будто завтра не наступит!»

«Нет, она не стала бы, - ответил спокойно Шэнь Ляншэн. - Разве не говорят: чем больше смотрит женщина на своего зятя, тем больше любит его?»

Не получив никакой реакции, он оглянулся и увидел, что учитель тихонько посмеивается.

«Над чем это ты смеешься?»

«О, бяокэ, хватит пререкаться и смотри на дорогу. Ты пропустил поворот!»

Ложь оставалась ложью, но Шэнь Ляншэн правда хотел позаботиться о нем. Продав завод, он не желал больше барахтаться в легкой промышленности, так как, безусловно, связался бы с японцами, подберись он хоть чуточку ближе к этой области. Шэнь Ляншэн обсудил это с Чжоу и решил начать какой-нибудь повседневный бизнес, как, например, универмаги, не с целью получения прибыли, но чтобы просто заняться чем-то.

И, так как он решил покинуть светский мир и вести стабильную жизнь, то нашел поместье на Кембридж Роуд слишком бросающимся в глаза. Шэнь Ляншэн хотел переехать с Цинь Цзином в Маокэнь. Права на собственность не были переданы, когда они расстались ранее, и все еще принадлежали Цинь Цзину. Спустя целых два года, там, вероятно, было несколько слоев пыли на простынях, покрывающих мебель. В один день Шэнь Ляншэн привез туда Цинь Цзина. Как и ожидалось, когда они открыли дверь, воздух был таким спертым и затхлым, что заставил их обоих кашлять.