Змей (ЛП)

Но крестьянин уже не смотрел на него. Лахлан услышал яростные крики, и через несколько секунд: “мой петух!” - еще более взволнованно закричал крестьянин, расталкивая толпу и пытаясь догнать свою птицу. - Где мой петух?

- Это небольшой червячок на твоих яйцах, - выкрикнула какая-то женщина.

Прекрасно. Толпа начала смеяться громче, обмениваясь скабрезными шутками в адрес бедного фермера.

Но Лахлан не хотел рисковать. Он снова встал на ноги, и на этот раз свалился на деревянную раму. Куры разбежались. Люди, стоящие рядом, бросились их ловить, и толпа распалась в беспорядке. Жители деревни, которые тщательно выстроились вдоль дороги, сейчас заполнили всю улицу.

Лахлан сделал вид, что ошеломлен, когда, наконец, поднялся на ноги. Женщина рядом взяла его за руку, чтобы удержать его. Он бросил взгляд в направлении, где последний раз видел Беллу и Сетона, но они исчезли, ускользнув в хаосе.

К счастью, Комин, похоже, этого не заметил. Он и остальная свита Деспенсера отошли с дороги, чтобы избежать перьев домашней птицы. Лахлан не стал дожидаться восстановления порядка.

Бормоча благодарности женщине, которая помогла ему встать, он сунул ей в руку несколько монеток. - За яйца, - сказал он.

Затем он сделал то, что сделал лучше всего: он ускользнул.

Или он так думал.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Они поскакали на север, изо всех сил пытаясь оторваться от преследования, если кто-нибудь решил последовать за ними. Но каждый раз, когда один из воинов возвращался из разведки, они не находили признаков того, что за ними следят. Казалось, что они оторвались.

Им повезло, и Белла это знала. Она никогда не представляла себе, что может произойти такое. Она не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме ее дочери, увидел розу. Это было всего лишь украшение для халата - ничего, что должно было привлечь столько внимания.

Плечи Беллы поникли. Все было бесполезно. Не было никакого оправдания, которое она могла бы придумать, чтобы объяснить то, что она сделала. Более чем безрассудно, она рисковала не только своей жизнью, но и Лахлана и Алекса.

Они злились на нее. И имели на это полное право.

И чего она добилась? Все, что она сделала, это заставила себя стать свидетелем публичного отречения дочери.

«Это больше ничего не значит». Казалось, что эти слова были нацелены прямо в нее, как стрела в сердце.

Должно быть какое-то объяснение. Белла не хотела... не могла принять, что потеряла дочь. Участие в коронации Брюса уже столько ей стоила. Это не должно стоить ей еще и Джоан.

Белла хотела сделать что-то важное. Отстаивать то, во что она верила. Выполнить свой долг перед своим родом и страной. Было ли это так неправильно? Были ли ее высокие идеалы недостаточно проверены? Должны ли они стоить ей всего?

Возможно, Джоан не хотела этого. Может быть, это было представление, чтобы доказать свою преданность дяде, и человеку, которого Белла узнала - сэр Хью Деспенсер - по-видимому, ее новому опекуну.

Но это не было похоже на представление. Это казалось вполне реальным.

Только когда она встретится с дочерью лицом к лицу, она узнает правду. Но как ей это удастся?

Белла пристально посмотрела на Лахлана. Он ехал впереди нее, а спина у нее отчаянно затекла. Он мог ей помочь. Не то чтобы Белла думала просить его. Но Лахлан был так зол, что едва смотрел на нее. Каждый раз, когда Белла пыталась поговорить с ним, он давал ей резкий односложный ответ и холодно отворачивался. Близость, которую она почувствовала, когда ехала с ним, была давно забыта. Белла даже подумала о том, чтобы упасть с лошади, чтобы он снова велел ей ехать с ним.

Сэр Алекс был не намного лучше, особенно после того, как Белла стала свидетелем горячего объяснения между ним и Лахланом на первой остановке, которую они сделали, чтобы напоить лошадей. По всему было понятно, что Лахлан сделал ему такой выговор, который молодой воин не скоро забудет. Сэр Алекс стоял молча, красный от гнева, принимая каждый удар без единого слова защиты. Только Робби Бойд говорил с ней полными предложениями, но даже он казался разочарованным в Белле.

Это было долгое, неудобное и одинокое путешествие. Должно быть, они проехали двадцать миль с тех пор, как покинули Роксбург. Когда-то многообещающий день сменился темнотой несколько часов назад.

Когда Лахлан, наконец, решил остановиться, Белла едва могла сидеть в седле. Утренние события, быстрая скачка, недостаток сна и голод добили ее.

Они остановились на поляне, заросшей травой у основания небольшого холма. Хотя было темно, Белла разглядела огонь в лунном свете, освещавшем склон холма со стороны реки Твид, которая находилась прямо за ними. Белла очень удивилась, когда почувствовала сильный запах торфяного дыма в мягком бризе.

Когда Лахлан помог ей спуститься с лошади, несмотря на его сурово сжатый рот, Белла решилась задать вопрос. - Где мы?

- Пиблс.

Ее глаза расширились. Они проехали приличное расстояние. Пиблс был королевским городом чуть более чем в двадцати милях к югу от Эдинбурга. Они почти миновали Марки, но эта часть Шотландии все еще находилась под контролем англичан. В замке Пиблс обязательно должен был быть гарнизон короля Эдуарда. До сих пор они тщательно избегали городов и деревень всех размеров.

- Это безопасно? - Спросила Белла нерешительно.

Глаза Лахлана сузились до опасных щелей сверкающего золотисто-зеленого цвета. Боже, да он пронзить может этим взглядом! - Гораздо менее опасно, чем твой поход на рынок сегодня утром.

Белла затаила дыхание. Она чувствовала жар его ярости, ей казалось, что он сейчас взорвется. Она почти хотела этого. Просто чтобы все закончилось. – Мне…

Жаль, собиралась сказать Белла.

Но Лахлан ее прервал. - Нам нужно сменить лошадей, а тебе нужно отдохнуть.

Прежде чем Белла начала спорить, он ушел. Человек, который хоть и отказался возглавить собственный клан, был прирожденным лидером. Он, несомненно, усовершенствовал свои способности говорить приказами и ​​командами.

Пока мужчины занимались лошадьми, Белла стала есть. Но даже это потребовало усилий. Высушенная говядина была жесткой, и надо было долго жевать ее. Она ела осторожно, не желая причинять больше хлопот, подавившись.

Белла грызла овсяную лепешку, когда увидела, как Лахлан и Бойд исчезают в темноте. Через несколько минут сэр Алекс направился к ней с фляжкой в руке.

- Вот, возьмите, - сказал он, протягивая Белле фляжку. - Это, наверное, крепче, чем вы привыкли, но это поможет вам расслабиться. День был долгим.

Да, действительно сдержанное выражение. Белла взяла фляжку и глотнула, вздрогнув, когда огненная янтарная жидкость скользнула ей в горло, чтобы стечь в желудок и устроить в нем пожар. Но от напитка растекалось приятное тепло. После первого глотка следующие пошли значительно легче.

- Верните-ка мне фляжку, - сказал сэр Алекс с намеком в голосе. – А то меня еще обвинят в том, что вы напились.

Белла прикусила губу, глядя на него со своего места на камне. - Я должна перед вами извиниться. - На ее щеках появился румянец. - Я воспользовалась вашей добротой, и я сожалею об этом.

Сетон выдержал ее пристальный взгляд, затем равнодушно пожал плечами. - Эта война отделила слишком много матерей от их детей. Если бы моя мать могла снова увидеть моих братьев, я знаю, что ничто на свете не остановило бы ее. - Сэр Алекс потерял не только знаменитого сэра Кристофера, но другого брата из-за варварства Эдуарда. Оба были приговорены к повешению, потрошению и четвертованию, казнь состоялась в Карлайле вскоре после Метвена. Сэр Алекс, не желая больше говорить о своей семье, сменил тему. - Увидеть дочь после стольких лет, наверное, было тяжело.

- Да, - хрипло сказала Белла, вспоминая растоптанную розу. - Труднее, чем я ожидала. Боюсь, что я не очень хорошо подумала, - она ​​помолчала. - Прошу прощения за любые трудности, которое я могла вызвать.