Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Слушая ее историю, Шэнь Ляншэн почувствовал редкостный позыв к доброте. Это не имело ничего общего с кем-то определенным, скорее с настойчивым тоном, которым она говорила о своем еще нерожденном малыше. Неважно, кто был отцом, материнская забота о ребенке нашла отклик в сердце Шэнь Ляншэна. Узнав, что ей негде остановиться, он решил идти до конца. Он планировал поселить ее в гостевой комнате на несколько дней, пока не купит билет и не найдет кого-нибудь, чтобы сопровождать ее.

Цуй Чжао-ди не была волевой личностью и согласилась бы со всем, что бы ни решил молодой господин. Она устроилась в поместье с маленькой сумкой вещей, не выходя из комнаты без необходимости. О том, чтобы есть за одним столом с Шэнь Ляншэном, естественно не было и речи. Однако она искренне думала, что он был хорошим человеком, в отличие от своего старшего брата.

Конечно, Шэнь Ляншэну было далеко до хорошего человека. Он не ожидал такого, когда убивал мужчину, и косвенно навлек на нее все это. Все, что он мог - возместить ей это деньгами.

Сначала, она отказывалась брать их, но Шэнь Ляншэн настаивал: «Просто возьмите их».

Она так и сделала, и ее мнение о нем только улучшилось.

Билеты на поезд были на двадцать второе января. Сильный снегопад обрушился на город в ночь двадцать первого января, что «Вон Лик» точно предсказывал как Дахань*.

Двадцать второе выпало на воскресенье, и Шэнь Ляншэн, за неимением лучшего занятия, собрался ехать на станцию.

Сопровождающий, найденный Шэнь Ляншэном, был секретарем, чей дом также находился к югу. Он был в совершенном восторге, услышав, что отпущен вплоть до Китайского Нового Года и, что лучше всего, ему продолжали платить. В день отъезда он прибыл с двумя громоздкими чемоданами на буксире и сияющей улыбкой. Даже Шэнь Ляншэн поддразнил его: «Переезжаешь в пригород?»

«Вовсе нет. Просто возвращаю кое-что семье».

Секретарь был дружелюбным человеком в свои двадцать с небольшим. Он должен будет провести остаток поездки с мисс Цуй, так что сразу начал разговаривать с леди и даже помог ей с багажом, не дожидаясь шофера. По правде, багаж у нее был небольшим, но Шэнь Ляншэн добавил еще пару вещей, узнав, что она заложила всю свою зимнюю одежду.

Может она и была беременна, но ей только исполнилось девятнадцать. Слишком застенчивая, чтобы говорить, но и чересчур смущенная, чтобы не ответить молодому человеку, бедная девочка стояла с опущенной головой и отвечала, только если с ней заговаривали.

Наблюдая все со стороны, Шэнь Ляншэн подумал, что эти двое немного смахивают на очаровательных молодоженов. В этом году ему исполнялось двадцать восемь, но он внезапно почувствовал себя старым. Смотреть на них было, словно смотреть на следующее поколение, и это заставляло его ощущать себя старшим.

Положив сумки, они сели в машину. Секретарь уселся на пассажирское сиденье, в то время как босс составил компанию Цуй Чжао-ди сзади.

«Будь осторожна по дороге», - добавил Шэнь Ляншэн как старший, которым он себя ощущал.

Девушка кивнула. Автомобиль миновал ворота поместья и свернул налево, когда Шэнь Ляншэн неожиданно повернулся, чтобы посмотреть назад.

«Останови машину!» - приказал он.

Шофер нажал на тормоза, но из-за снега машина проехала еще несколько ярдов, прежде чем остановиться. Застигнутая врасплох, Цуй Чжао-ди рванулась вперед, и ее руки поспешили закрыть выпирающий живот.

Она не имела представления, что произошло. Хотя она и не провела много времени с Шэнь Ляншэном, в голове она уже возвела его на пьедестал, как бодхисатву в храме. Он был высоко в небе, в лучах света, над смертными, лишенный всех эмоций.

Она наблюдала, как мужчина, почти спотыкаясь, выскочил из машины и неподвижно встал возле нее. В редком порыве смелости от шока она придвинулась к окну, силясь что-нибудь разглядеть.

Они отъехали рано утром, чтобы успеть на поезд, а Кембридж Роуд всегда была тихой улицей. Кроме их машины там был только один человек, стоявший в углу, дальше по улице.

Она догадалась, что Шэнь Ляншэн смотрел на этого человека. Должно быть, это был кто-то, кого он знал, но тогда, почему он просто стоял там? Почему не пошел поприветствовать его?

Примечания

Временное правительство Китайской республики - марионеточное прояпонское правительство, созданное японцами на оккупированной ими территории Северного Китая во время Японо-китайской войны. Номинально оно контролировало территории провинций Хэбэй, Шаньдун, Шаньси, Хэнань и Цзянсу.

* Стихотворные строки взяты из сонета №15 сборника Элизабет Барретт Браунинг «Сонеты с португальского», в переводе Якова Фельдмана.

Двадцать Восьмой год - 1939.

Чжао-ди - «чжао» означает «призывать», а «ди» - «невестка», но созвучно с «младшим братом». Многие семьи называли так своих дочерей, если хотели, чтобы после них родился мальчик.

Дахань - солнечный период, буквально означает «наибольший холод».

========== Глава 20 ==========

Цинь Цзин пришел к Шэнь Ляншэну по вопросу жизни и смерти, но это было скорее для Сяо-Лю, чем для него самого.

На самом деле Сяо-Лю не сделал ничего вопиющего. Мужчина всегда улыбался, словно Майтрея, но также был храбрым и преданным. И только из-за преклонного возраста матери и трех незамужних сестер он должен был оставаться «добропорядочным гражданином» и взвалить на свои плечи бремя семьи. Цинь Цзин никогда не рассказывал, чем занимался со своим другом, и даже перестал так часто навещать Лю из-за страха, что втянет их в неприятности, в которые мог угодить.

Слову все-таки удалось пробиться в оккупированные районы, вопреки японским рычагам управления в новостях и выступлениях. Преступлений японской армии в Нанкине* было достаточно, чтобы заставить всех и каждого из них умирать мучительной смертью тысячу раз подряд. Однако Сяо-Лю правда ничего не мог сделать и просто хранил обиду внутри. Позже, они с коллегами по бизнесу решили написать пьесу, дабы высмеять японских грешников и китайских предателей. И актеры, и публика знали, что на самом деле изображала «вымышленная история, происходившая в древние времена», но не говорили об этом, а лишь кощунственно проклинали в гневе.

Потом, в прошлом октябре, в чайный дом приехала «полиция» и без каких-либо твердых доказательств забрала Сяо-Лю в участок для допроса, очевидно ожидая выкупа. Напуганные сестры Сяо-Лю попросили Цинь Цзина о помощи, и тот помчался с деньгами и вызволил своего друга парой сладких фраз и фальшивой улыбкой. Сяо-Лю был осторожен и не показывал больше таких опасных пьес, но неожиданно его снова арестовали, спустя два спокойных месяца.

В этот раз дело было посерьезнее, и Сяо-Лю не был единственным, кто попал в беду без причины. Японцы обнаружили подпольные маршруты поставки продовольствия и медикаментов, организованные Коммунистической Партией в регионах Пекина и Тяньцзиня, и требовали раскрытия местоположения убежища преступников. В попытке угодить японским господам, «полиция» начала арестовывать людей направо и налево, и в конечном итоге чайный дом попал под их радар. Даже денег было недостаточно, чтобы выкупить его в этот раз. Поспрашивав в округе, Цинь Цзин выяснил, что эти арестованные были переведены в японское полицейское управление. Убедившись, что его крестная с дочерьми в безопасности, он отправился к Шэнь Ляншэну за идеями.

Двадцать второго рано утром Цинь Цзин пришел на Кембридж Роуд, но, увидев знакомые металлические ворота, остановился на углу улицы, чувствуя себя немного виноватым за то, что делает. Он был тем, кто провел черту между ними, и даже не навестил мужчину, когда скончался его отец. Сейчас он был здесь только потому, что нуждался в помощи этого человека. Учитель не знал, что Шэнь Ляншэн о нем подумает.

Будь это проблемой самого Цинь Цзина, он никогда не стал бы беспокоить Шэнь Ляншэна, но на кону стояла жизнь его друга. Подумав какое-то время, Цинь Цзин уже собирался идти дальше, когда ворота открылись, и выехала машина. Он не знал, был Шэнь Ляншэн внутри или нет, и все еще размышлял, что делать, как вдруг машина остановилась. Мужчина вышел из транспорта и посмотрел на него, стоя у автомобиля.