Звезда моря

На рассвете, в день отъезда, семья Кормаков с трудом спустилась по отвесному берегу реки в док, чтобы осмотреть «Профит». Накануне вечером их чемоданы были связаны и погружены в крохотный отсек на нижней палубе. Они говорили о нем как о «своей» каюте, хотя должны были делить ее с Бьючемпсами — бездетной парой среднего возраста из Бристоля. Ощущение тюремного заключения в пространстве без окон и размером пять на шесть футов присутствовало еще до того, как к ним присоединились их соседи.

При первой встрече Бьючемпсы показались им довольно приятной парой. По крайней мере, они улыбнулись Анне и всем пожали руки. Мэри подозревала, что миссис Бьючемпс принадлежит к общине квакеров, из-за ее речи и тускло-коричневого костюма, но решила вообще избегать религиозной темы в надежде, что не будут задаваться встречные провокационные вопросы.

Уильям, Мэри и Анна прогуливались по дощатому настилу палубы «Профита», когда их окликнул резкий голос:

— Эй, народ! Корабль еще не готов к осмотру. Вы должны уйти. — Капитан Самюэль Рассел Нимрод шагнул навстречу маленькой компании с вытянутой рукой. Казалось, он одновременно и приглашал их, и предлагал покинуть корабль. Он нахмурил брови. Кормак, не колеблясь, шагнул вперед:

— Мне кажется, Вы сказали, капитан, что на рассвете мы готовы к отплытию.

Капитан заговорил с Кормаком, а его взгляд оценивающе скользил по Мэри.

— Да, верно. Я сказал на рассвете, но мы должны взять еще несколько тонн груза. Ну, ладно. Я могу показать вам вашу каюту.

Капитан напоминал Анне медведя из-за черной щетины, покрывающей все его лицо.

— Это моя семья, капитан Нимрод, — представил Кормак. — Миссис Кормак и дочь Анна.

— Дочь, вы говорите? — у него вырвался смех. — Она больше похожа на парня, чем на девочку. В Чарльзтауне вы собираетесь одевать ее также?

Мэри заговорила спокойно, придавая своей речи интонации благородной дамы:

— Нет, капитан. Это всего лишь идея ее отца. Он считает, что на борту ей будет удобнее именно в такой одежде. Хочется верить, что команда отнесется к ней с уважением, несмотря на ее платье. — Она проигнорировала его пристальный взгляд, который чувствовала с тех пор, как вступила на борт корабля. Анна заметила, как мать сопротивляется взгляду капитана, но деликатно отвернулась. Она знала, что и раньше мать так же вела себя с мужчинами. Капитан понравился девочке, несмотря на его наглость.

— О, мэм. О команде не беспокойтесь. Они грубы, но знают свое место. Пойдемте. У меня мало времени, но мы совершим грандиозную прогулку по самому прекрасному кораблю в гавани.

Голос капитана Нимрода грохотал, а сам он сильно жестикулировал, показывая свое детище. Затем они спустились в темный проход между палубами:

— У него прекрасные линии. Прекрасней, чем у старых флейт. Очень маневренное судно. Мы сможем добраться до Каролины за четыре недели, если не подведет погода. У нас на борту команда из девятнадцати крепких матросов и тридцать шесть пассажиров, таких же как вы. Еще товары для колоний.

— А зачем пушки? — Кормак старался рассмотреть в темноте лицо капитана, который пролез через необыкновенно узкий люк. В это время корабль мягко покачнулся на волне прилива. Мэри крепче сжала руку Уильяма.

Как только Кормак задал свой вопрос, то сразу же понял, что лучше было этого не делать, так как капитан весь напрягся:

— Пираты! Я не собираюсь отдавать судно этим чертовым братьям, подонкам! Ни за что! Я смогу защитить его, и оно никому не достанется, пока я за штурвалом!

— Пираты? — раздался тонкий голосок Анны.

— Да, девочка, — улыбнулся ей капитан. — Они доставляют много неприятностей кораблям, но с «Профитом» им не справиться. Наши пушки направлены в море, и нас не застанешь врасплох. Но нам еще никогда не приходилось из них стрелять.

Капитан отдернул маленькую занавеску и указал на три их чемодана, которые занимали весь пол, оставив узкий проход не более восьми дюймов шириной в середине отсека. Там было четыре койки — две вверху и две внизу. Каждое спальное место имело прямоугольную форму размером не менее пяти футов и углублялось на ярд в борт корабля. Единственное, что отделяло каюту от прохода, была грязная брезентовая занавеска, висевшая у входа.

— Поскольку ваших соседей еще нет на корабле, вы можете выбрать себе места. Верхнюю или нижнюю, мэм?

— Верхнюю или нижнюю что? — Мэри в полном замешательстве осмотрелась. Она едва ли что-то видела в этой сырой мгле.

— Койку, мэм, — и его могучая рука отдернула брезент. Мэри сжала тубы, когда увидела, наконец, какое маленькое пространство должна была делить с Уильямом. Но ничего не сказала.

— Анна, будь добра, заберись наверх, — весело сказал Кормак. — Проверь размеры.

Анна с радостью вскарабкалась на верхнюю койку и вытянулась там, сложив на груди руки, как будто спала. Она чувствовала себя защищенной на темном деревянном корабле. Ее волновал шум воды в реке, и девочке хотелось выйти.

— Замечательно, папочка. Я буду здесь спать?

— Да, дорогая. А мама и я займем нижнюю. Бьючемпсам достанутся две на другой стороне.

— А у Вас острый глаз, Кормак! — засмеялся капитан. — Они на шесть-восемь дюймов короче. — Он оценивающе посмотрел на Кормака, нашел в нем достойного соперника и медленно отвел взгляд от его жены, по крайней мере, пока.

— То помещение, которое мы только что покинули — общее. Там пассажиры встречаются и принимают пищу. Помните, что вы не должны спускаться в трюм и отсек; где находится команда, — улыбнулся он, — не думаю, что вам этого захочется. А что касается камбуза, договаривайтесь с коком. Я должен возвратиться к погрузке. Устраивайтесь поудобнее. — Он приподнял шляпу, слегка поклонился Мэри и вышел из каюты, которая сразу показалась намного больше.

Как только он ушел, появились Бьючемпсы в сопровождении юнги.

Воцарилась неловкая тишина, когда обе пары поняли, что им придется делить это маленькое пространство друг с другом больше месяца. Без их чемоданов каюта казалась больше.

Первым нарушил тишину Кормак. Он поклонился миссис Бьючемпс и предложил ей свою руку:

— Почту за честь делить наше скромное жилище с леди, мадам. Моя жена и я сделаем все возможное, чтобы это путешествие было приятным для всех нас.

Миссис Бьючемпс была очарована галантностью Уильяма и одобрила дорогое постельное белье, которое Мэри начала вынимать из переполненных чемоданов.

Анна с улыбкой заметила, что, несмотря на поклон, отец не предложил им поменяться местами.

Наконец, «Профит» был готов к отплытию, паруса развернуты, и матросы карабкались вверх по туго натянутым веревкам, как обезьяны. Резко натянулись бечевки и шкот — и паруса с шумом наполнились ветром. Спокойная река понесла корабль в пенные воды океана. Мэри опиралась на руку Уильяма, ее окатила волна страха, и она сразу почувствовала тошноту.

— Мне надо прилечь, Уильям, — она повернула к нему бледное лицо.

— Побудь со мной еще немного, дорогая. Давай вместе попрощаемся с Англией и с нашим прошлым.

Мэри еле выдержала несколько толчков и задержалась на палубе до тех пор, пока не исчезли из виду утесы на берегу. Затем она резко повернулась и пошла в темную каюту, где ей придется провести большую часть следующего месяца, чего ей до смерти не хотелось.

«Профит» провел месяц в Атлантике — огромном сером океане. Все это время шел моросящий дождь и дул ветер. Ни один день не был похож на другой: бури неистовой силы сменяла зловещая тишина, небо было то красным, то зеленым, то синим, то черным. Анну потрясла безграничность мира. Корабль, казалось, был в постоянной борьбе с чем-то далеким, чуждым и вечным.

Атлантика окутывала Анну, как живой серый плащ. После ограниченного пространства деревни, заполненного следящими взглядами и злыми языками, в море особенно ощущался очаровательный вкус свободы.

После нескольких стычек, Анна была принята командой как маленькая взрослая и, к тому же, очень отважная. Из-за бриджей и очень высокого для ее возраста роста, можно было запросто забыть, что она — девочка. Анна целыми днями слонялась без дела, повсюду следуя за матросами. И Кормак, у которого уже иссякли силы развлекать ее, был только рад позволить ей развлекаться самой.