Утро нового века (СИ)

Андрей перевёл взгляд на сына. Арсений стоял, опустив голову и, тупо глядел в пол.

Непонятная усмешка змеилась на его губах.

Рунич приподнял лицо сына за подбородок и, взглянув в мутные глаза, залепил ему звонкую пощечину.

— Ах! — вскрикнула Катерина.

Процедил сквозь зубы:

— Быстро за доктором.

Алексей поспешил выполнять приказ хозяина.

***

Краев долго находился у пациента. Когда он вошёл в кабинет, Андрей, нетерпеливо спросил:

— Что?

— Должен вам сказать, сударь, нервная система вашего сына очень плохая.

— Да он просто напился! — раздраженно перебил врача мужчина. — Вот маленький мерзавец! К сожалению, он никогда не умел пить. К тому же жизнь его не устроена.

— И нелады с вами, — заметил Александр Лаврентьевич.

— К случившемуся это не имеет никакого отношения. Мы с сыном никогда не были друзьями, однако это не мешало ему жить.

— Прошу вас, постарайтесь быть с ним мягче. Не будьте ему чужим человеком.

— Доктор, я учту ваши советы.

Андрей помолчал с минуту обдумывая сказать или нет Краеву о Даше. Но поразмыслив, что никому, кроме него, не сможет доверить девушку, которой срочно нужен врач, продолжил:

— Хочу вам кое-что рассказать. Сейчас в моём доме находиться ещё один человек, который нуждается в вашей помощи. Мадемуазель Уварова Дарья Лукинична.

Александр Краев невольно вздрогнул.

— Фамилия и имя мне знакомы, — задумчиво произнёс он. — Когда-то я жил по соседству с господами Уваровыми. Отставной генерал, дворянин, Лука Степанович Уваров. У него были три прелестных дочери. Близнецы. Дарья, Елена и Анна.

— О, значит, они были вашими соседями? — удивился Рунич. — Надеюсь, вы не забыли этих очаровательных барышень?

— Нет, не забыл, — ответил врач и Андрей заметил мелькнувшую в его глазах грусть.

— Их невозможно забыть.

— Дарья Лукинична больна и, её разыскивает полиция.

— Странно, что она попала к вам. А может, это Богу так было угодно. — Александр Лаврентьевич встал с кресла. — Где она?

— Так быстро? — удивлению Андрея Михайловича не было границ. — Вас не интересует, почему Дарьей Лукиничной заинтересовались власти? Не боитесь, доктор?

— А вы боитесь, господин Рунич? — ответил вопросом на вопрос Краев.

— Я? Хм. У меня с полицией особые счёты.

— Я хочу помочь человеку, только и всего. Сёстры Дарьи Лукиничны, они тоже здесь?

— Здесь Елена Лукинична. Мадемуазель Анна вернулась в имение.

— Можно мне их увидеть?

— Пойдёмте. — Рунич встал и пригласил врача с собой.

— Благодарю вас.

Врач крепко пожал его руку.

— И еще. У меня просьба к вам. Ваш сын…

— Я всё понял доктор. — Прервал его Андрей и нахмурился.

— Нет, не поняли. Арсений Андреевич увидит их.

— Вряд ли. Я его к ним близко не подпущу.

— И совершенно напрасно. Эти женщины обладают огромным, необъяснимым магнетизмом чистоты и милосердия. Это то, что так необходимо вашему сыну. Пускай они общаются. Они положительно повлияют на него.

— Ну, да! — ехидно фыркнул Рунич. — Вы совершенно его не знаете, доктор.

Арсений не пропускает ни одной красивой юбки! Он может погубить их.

— Наоборот. Кто-то из них может стать его спасением, а может и чем-то большим.

— Вот этого большего я и опасаюсь. — Недовольно сверкнул на врача глазами Андрей Михайлович. — Позвольте мне самому решать, как поступать с моими гостьями и с сыном. Мне видней.

— Ну, что же, во всяком случае, я вас предупредил. А теперь, отведите меня к пациентке.

***

Когда ранним утром Андрей зашел проведать сына, то застал его сидящим за письменным столом. Арсений работал над переводами.

— Ты бы лучше дольше поспал, — попенял он ему. — Бессонница тебе не на пользу.

— Я выспался, — буркнул тот в ответ.

Отложив ручку в сторону и, внимательно глядя на отца, спросил:

— Зачем тебе такой риск, папа?

Андрей проверил, закрыта ли дверь и тихо произнёс:

— Тише. В доме ещё спят.

— И всё же.

— Это тебя не касается.

— Ошибаешься! Всё что связано с тобой, также связано и со мной! — раздраженно бросал отцу Арсений. — Я не хочу, чтобы тебя арестовали.

— Не арестуют, если, конечно, никто не донесёт, — сердито сдвинул брови Андрей.

— Я решил, что пока эти женщины останутся здесь.

— Вот как? — усмехнулся Арсений.

— Именно так.

Сын пристально смотрел ему в глаза. От этого взгляда Андрею стало не по себе.

***

Со дня последней встречи с Ксенией прошла неделя.

И если раньше у него была надежда примириться с ней, то после их встречи в церкви, она рухнула.

Несколько дней Арсений не покидал своей комнаты, оглушая себя спиртным. Но это мало помогало. Обида, нанесённая Ксенией, не утихала.

«За что? — постоянно думал Арсений. — За что она так со мною? Или это мой рок, постоянно терять тех, кто мне дорог? Все уходят от меня. Неужели одиночество — моя судьба?»

Он перестал следить за собой. Неряшливо одетый, небритый, со спутанными светлыми волосами, с осунувшимся лицом, он был не похож на себя.

— Страшно? — уловив своё отражение в зеркале, спросил он и сам же ответил. — Страшно. Страшно видеть как все ниже скатываешься по наклонной прямо в ад.

В сердцах, смахнул зеркало с комода на пол. Следом полетела рюмка. Осколки разлетелись по комнате.

Арсений без сил рухнул на кровать. Вцепился зубами в подушку, чтобы заглушить собственный крик:

— Господи! Ну, почему это происходит со мной?!

В комнату вбежала Адель и опустилась на колени возле кровати.

— Что с тобой?

— Не могу больше, Адель! — его затрясла нервная дрожь. — Не могу так жить!

— Ради бога, — она обняла его. — Не надо так отчаиваться. Тише.

Постепенно её ласка и участие возымели своё действие. Арсений начал

успокаиваться.

Спустя время, сел и уставился на осколки на полу.

— Арсен, понимаю, тебе здесь невыносимо. — Девушка участливо заглянула ему в глаза. — Переезжай ко мне.

— Ты серьёзно? — удивлённо спросил он.

— Серьёзно. Давай будем жить вместе.

Она забралась с ногами на кровать и провела ладонью по его волосам.

— Во всяком случае, у меня тебе будет лучше, чем здесь.

— Я очень ценю твою ласку, — вздохнул Арсений. — Но ты же знаешь, я не смогу

любить тебя так, как ты заслуживаешь.

— Значит, ты и правда влюбился в эту барышню?

— Правда, в том, что она мне нравиться. Наверное, Ксения права и, нам не нужно встречаться.

— Я знаю, кого ты любишь больше всего на свете. — Адель обиженно поджала губы.

— Больше самого себя.

— Кого?

— Своего отца! — выпалила француженка. — Иначе, ты бы давно ушёл отсюда.

— Не говори глупости! — возмутился он. — Я бы ушёл. А чем я буду жить?

— Тогда, что же происходит? Доктор говорил, ты можешь умереть!

— Это мысль! — горько усмехнулся молодой человек. — Напиться до смерти и… — он махнул рукой.

— Нет, с тобой просто невозможно разговаривать!

Всплеснув руками, Адель вышла из комнаты.

Вскоре вернулась, неся в руках стакан с розоватой жидкостью, источающей слабый аромат шафрана и, протянула его Арсению.

— Возьми.

— Что это?

— Настойка опиума. Выпей. Это успокоит тебя и, ты уснёшь.

Он покорно выпил содержимое. Лёг. Адель удобно устроилась рядом с ним. Обняла.

— В небольшой дозе «Лауданум» лекарство. Но злоупотреблять им нельзя.

— Опиум — опасный друг. Это еще Бодлер сказал.

Француженка пытливо посмотрела на него.

— В тот вечер, когда ты стрелялся, ты кое-что курил?

Поджав губы, Арсений отвернулся.

— Курил, — протянула она. — Я сразу догадалась, что с тобой что-то не так. Ещё есть?

— В ящике комода.

— Можно мне их забрать?

— Возьми.

Проворная француженка быстро отыскала то, что ей было нужно.

— Я выброшу эти папиросы

— Выброси, — устало отозвался он.

Девушка опять легла рядом.