По велению сердца

– Мы все же поговорим о герцоге Бошане, – прошептала она. – Но, может быть, хм, не сейчас? Дождемся антракта.

Однако антракт она собиралась отдать Финну! Как легко оказалось сбить ее с толку!

Глядя на сцену, Марша старалась убедить себя, что сегодня побежденной стороной является граф. Не она. Однако что-то изменилось в ней, что-то подсказывало – она уже не хочет его ненавидеть.

Все могло сложиться иначе. Жаль!

Глава 19

Что-то произошло между леди Маршей и Дунканом в полумраке зала. После ее смелой выходки они смотрели друг другу в глаза, и он понимал, что не сможет отвернуться даже под угрозой пистолетного дула, приставленного к его виску.

И она смотрела на него, как будто видела впервые.

– Сидя здесь, в заднем ряду, вы не можете ни с кем побеседовать. Мне жаль, если так, – колко сказала она, едва зажегся свет – начался антракт.

– Нисколько не жалею, что заперт здесь с вами.

Покраснев, Марша отвернулась. Граф беспечно развалился в кресле, и они оба наблюдали, как остальные встают и готовятся покинуть ложу.

Отдавая дань уважения, все дожидались, пока первыми выйдут маркиз и маркиза, хотя они были дальше всех от выхода в коридор, где уже толпилась театральная публика.

– Я рада, что вы с нами, – улыбнувшись, сказала Финну маркиза. – И вы тоже, лорд Чедвик.

Дункан позволил брату первым высказать слова благодарности, затем и сам поблагодарил за приглашение.

– Нам следовало сделать это давным-давно, – заметил маркиз. – Но, разумеется, это было невозможно, мистер Латтимор, ведь вас с нами не было. Вы должны как-нибудь приехать к обеду и рассказать, как вы жили в Америке.

– О да, – поддержала мужа маркиза.

Разговор может получиться весьма щекотливым, подумал Дункан, но от себя и Финна принял приглашение на обед на следующей неделе.

– Готовьтесь к тому, что задержитесь у нас надолго, – весело предупредил Финна лорд Питер. – Мы зададим вам миллион вопросов.

– Все хором, – пояснил лорд Уэстдейл. – Так что захватите рог, чтобы вас было слышно.

– Буду с нетерпением ждать заседания инквизиции, – сказал Финн.

Тут сомневаться не приходилось. Несмотря на то что Финну пришлось покинуть Ричмонд с позором, он все же вывез оттуда множество потрясающих и, вероятно, неприличных или полувыдуманных историй, которые мог бы поведать с огромным удовольствием. Нужно будет отрепетировать, что можно рассказывать, а что нет.

Дункан, бывало, в детстве любил слушать истории, которые рассказывал брат. Финну следовало бы взять лучшее, что было в Финне-мальчике, с собой во взрослую жизнь, оставив в прошлом детские замашки.

Каждый день Дункан встречал с надеждой, что Финн наконец повзрослеет.

– Ты разве не идешь? – спросила сестру Дженис, обернувшись в дверях.

– Да, наверное, через несколько минут, – сказала леди Марша.

– Лорд Чедвик? Мы вас подождем? – спросил лорд Уэстдейл.

– Нет, благодарю, – ответил Дункан. – Я составлю компанию вашей сестре.

– Хорошо, – с улыбкой ответил лорд Уэстдейл. – Мне самому не улыбается мысль локтями прокладывать себе дорогу в этом столпотворении лишь для того, чтобы провести четверть часа, не слыша глупой болтовни.

– Можешь остаться с Маршей, – зевнув, заметил лорд Питер.

Леди Марша смерила его убийственным взглядом.

Дункан рассмеялся.

– Согласен – самое главное происходит не на сцене, а в антрактах, лорд Уэстдейл. – Потом он обратился к лорду Питеру: – Однако я далек от мысли, что мне придется скучать, если я останусь с леди Маршей.

Она в это время делала вид, будто ищет что-то в сумочке, но щеки ее по-прежнему предательски горели.

– Что касается меня, я жажду прогуляться. Вдруг голова пройдет? Ужасно разболелась после этого кошачьего концерта на сцене, – жалобно сказал лорд Питер, выглядывая из-под копны волос.

– Ну-ну, – сказал Финн, протягивая руку леди Дженис. Он не выказал ни малейшего разочарования тем, что Марша с ними не идет.

Леди Дженис благодарно приняла руку Финна, застенчиво смотря на него сияющими глазами.

– За всю прогулку я не скажу ни слова, мистер Латтимор, – сказала она шутливо. – Вдруг у вас тоже болит голова? Разве что вы меня попросите.

Последним ложу покинул лорд Питер.

– Этого обещания ей ни за что не сдержать, – шепнул он Марше и Дункану, прежде чем смешаться с толпой прочих любителей оперы.

Оказавшись наедине с леди Маршей, Дункан обменялся с ней веселым взглядом.

– Лорд Питер сейчас в том возрасте, когда говорят то, что думают, и дразнит сестер на публике. Не принимайте слишком близко к сердцу. К следующему году это прекратится. Вы даже решите, что вам не хватает его глупых шуток.

– Неужели? – Марша деланно вздохнула. – В Грегори я такой перемены не заметила. Конечно, я видела его каждое лето, но это произошло, когда я была в Оук-Холле. Одно лето он был как Питер, а на следующее – совсем взрослый мужчина. – Он видел, как потеплел ее взгляд. Она взглянула на него своими бездонными синими глазами. – Когда Питер вырастет, нас будет развлекать Роберт.

Дункан рассмеялся.

– Вам повезло иметь такую большую и дружную семью.

– Действительно. Но у вас есть брат и Джо.

– Да, – сказал он.

Она покачала головой.

– Я очень огорчена из-за того, что завтра уйдет ваша няня.

– И я.

Ее сумочка соскользнула с колен, и слишком быстро их дружеская, доверительная интерлюдия сменилась напряженным молчанием. Когда оба нагнулись, чтобы ее поднять, их пальцы соприкоснулись, и Марша так поспешно отдернула руку, будто ее ужалила пчела.

– Простите, – прошептала она. Ее лицо было бледно.

– Право, все в порядке. – Ему ужасно хотелось дотронуться до нее и сказать, что она прекрасна. Но он не осмеливался.

Исчезла смелая леди Марша, которая дразнила его в полумраке ложи своей дерзкой рукой.

– Мой брат явно наслаждается обществом вашей сестры, – сказал он, чтобы разрядить обстановку.

– Вряд ли кому-нибудь может не понравиться общество Финна. – Ее губы чуть скривились.

«Улыбнется ли она когда-нибудь мне так, как улыбалась всем остальным?» – подумал Дункан и спросил:

– А ваша сестра – какая она?

Поджав губы, она с минуту размышляла.

– Дженис умна и талантлива, но не очень уверена в себе. Время от времени на нее нападает робость. Думаю, в душе она весьма застенчива.

– Что ж, должно быть, нелегко иметь старшую сестру, которая само совершенство… и такая красавица.

– Благодарю вас, милорд, за комплимент, но мы никогда не были соперницами. Мы с Дженис прекрасно понимаем друг друга.

– Надеюсь, она понимает, что Финн – человек несерьезный.

– О, полагаю, что она это знает, – насмешливо сказала Марша.

– Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы она… – Дункан не сразу решился произнести эти слова: – Смотрела на него наивными глазами.

Он знал, что именно так Финн и ослепил ее. Цитировал ее речь, которую она произнесла в тот вечер на балу у Ливингстонов.

– Дженис, по-своему, очень разумна, – сказала Марша. – Однако знаете что? – Она вскинула подбородок. – Жаль, что наивность в глазах – это, по-вашему, грех. Женщина должна иметь право влюбиться. Влюбиться глубоко и без всяких условий. Без страха.

– Согласен. Однако жизнь такова, что женщине приходится быть осторожной. Бывают мужчины, недостойные их любви. Считаю, что среди них и мой брат, по крайней мере сейчас.

– Почему вы так говорите? – Марша пыталась сохранить безразличный тон, но голос ее тем не менее звенел.

– Ему еще предстоит повзрослеть. Он думает лишь о себе.

Ее зрачки потемнели, руки вцепились в колени.

– Вероятно, он бы давно повзрослел, – воскликнула она отчаянным голосом, – если бы вы не вмешались и не определили, куда ему ехать, именно в тот момент, когда брат кого-то полюбил!

Вот это обвинение! Дункана словно ударили ножом в сердце, но внешне он был спокоен.