Предложение джентльмена

Вот только завоевать его мисс Рейлинг, похоже, не в состоянии".

«Светские новости от леди Уислдаун», 12 мая 1817 года

Не успел Бенедикт сделать и двух шагов по направлению к гостиной, как оттуда выскочила его сестра Элоиза и со всех ног бросилась к нему. Как и у всех Бриджертонов, у нее были густые каштановые волосы и радушная улыбка, однако в отличие от Бенедикта — ярко-зеленого цвета глаза, точно такого, как у их брата Колина.

Точно такого, вдруг пришло в голову Бенедикту, как у Софи.

— Бенедикт! — воскликнула Элоиза, пылко обнимая его. — Где ты пропадал? Мама всю неделю ворчала по этому поводу.

— Странно, когда я с ней разговаривал не далее чем две минуты назад, она ворчала не потому, что я где-то пропадал, а потому, что ты до сих пор ходишь в девицах. Признавайся, когда ты наконец выйдешь замуж?

Элоиза недовольно поморщилась.

— Когда встречу достойного человека, тогда и выйду. Хорошо бы в город приехал кто-то новенький. Такое ощущение, будто постоянно встречаешь одних и тех же людей.

— Но ведь так оно и есть. Ты и в самом деле встречаешься с одними и теми же людьми.

— Вот и я о том же. Такая скука. Все про всех знаешь.

— Вот как? — насмешливо сказал Бенедикт.

— Смейся сколько твоей душе угодно, — заявила сестра, ткнув Бенедикта пальцем в бок, — но я нисколько не преувеличиваю.

— Совсем-совсем? — усмехнулся он. Элоиза сердито взглянула на него.

— Так где ты все-таки пропадал всю неделю?

Бенедикт зашел в гостиную и плюхнулся на софу. Конечно, следовало бы дождаться, пока сядет Элоиза, и уже потом садиться самому, однако Бенедикт наедине с сестрой не церемонился.

— Ездил к Кавендерам на вечеринку, — ответил он, кладя ноги на низенький столик. — Отвратительнейшее, доложу тебе, мероприятие.

— Мама убьет тебя, если застанет в такой позе, — заметила Элоиза, садясь в стоявшее рядом кресло. — А почему тебе там так не понравилось?

— Мне не понравились гости. — Бенедикт бросил взгляд на свои ноги и решил оставить их на столике. — Таких отъявленных мерзавцев я еще никогда не встречал.

— Да что ты говоришь?

— То, что есть на самом деле. Я бы не позволил тебе выйти замуж ни за одного из присутствовавших там.

— И я бы с радостью подчинилась этому приказу, — заявила Элоиза и забарабанила пальцами по ручкам кресла.

Бенедикт не смог не улыбнуться. Жизнь в сестре всегда била ключом, она и нескольких минут не могла высидеть на одном месте.

— Тогда почему ты провел там целую неделю? — недоверчиво спросила Элоиза и, прищурившись, взглянула на брата.

— Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что от тебя ужасно много шума?

— Постоянно говорят. Так где ты был?

— И что ты и мертвого поднимешь?

— А иначе никогда ничего не узнаешь. Так где ты был?

— Я тебе рассказывал, что собираюсь вложить часть акций в компанию, специализирующуюся на производстве намордников для людей?

Элоиза бросила в него подушкой.

— Так где ты все-таки пропадал?

— Как это часто бывает, — ответил Бенедикт, поймав подушку и бросая ее в сестру, — ответ самый что ни на есть прозаичный. Я был в «Моем коттедже». Страдал от жесточайшей простуды.

— А я думала, ты уже выздоровел.

Бенедикт бросил на сестру насмешливый и в то же время недовольный взгляд.

— А тебе-то откуда это известно?

— Мне всегда все известно. Пора бы тебе об этом знать, — ухмыльнулась Элоиза. — Так, значит, болезнь вернулась?

Бенедикт кивнул:

— Да, после того как я попал под сильный ливень.

— Очень глупо было с твоей стороны попадать под дождь.

— Интересно, и почему это я позволяю своей глупенькой младшей сестренке себя оскорблять? — удивился Бенедикт, озираясь по сторонам, будто спрашивая не Элоизу, а кого-то еще.

— Наверное, потому, что я это мастерски проделываю. — И Элоиза стукнула его по ноге, пытаясь сбросить ее со стола. — Сейчас сюда войдет мама, и тебе достанется.

— Не войдет, — возразил Бенедикт. — Она занята.

— Чем это она занята?

Бенедикт махнул рукой в сторону потолка.

— Показывает новой горничной наш дом.

Элоиза тотчас же выпрямилась. Глаза ее загорелись.

— У нас новая горничная? Никто мне об этом ничего не говорил.

— О Боже! — воскликнул Бенедикт. — Свершилось чудо! Есть что-то, о чем Элоизе не известно.

Откинувшись на спинку кресла, Элоиза снова попыталась сбросить его ногу со столика.

— Горничная? А какая? Личная горничная или обычная?

— А тебе какая разница?

— Лишние сведения никогда не помешают.

— По-моему, личная горничная.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно спросила Элоиза.

Секунду помешкав, Бенедикт решил, что не будет ничего страшного, если он скажет ей правду. Все равно она скоро все узнает.

— Потому что я ее сюда привез.

— Горничную?

— Нет, маму… Горничную, конечно, кого же еще!

— А с каких это пор ты стал нанимать прислугу?

— С тех самых пор, как эта юная девица практически спасла мне жизнь, когда я бездыханный валялся в своем коттедже.

Элоиза рот раскрыла от изумления.

— Так ты был настолько болен?!

Пусть считает, что он был на смертном одре, решил Бенедикт. Пускай его жалеет. Это может сослужить ему хорошую службу в следующий раз, когда ему что-нибудь от нее будет нужно.

— Бывало и хуже, — тихо проговорил Бенедикт. — А куда это ты? — удивился он, видя, что Элоиза вскочила.

— Пойду знакомиться с новой горничной. Наверняка она будет прислуживать мне и Франческе, ведь Мария уволилась.

— Уволилась?

— Ну да, — недовольно буркнула Элоиза. — Променяла нас на эту гнусную леди Пенвуд.

Бенедикт усмехнулся. Характеристика, данная сестрой этой дамочке, ему чрезвычайно понравилась. Он прекрасно помнил тот единственный раз, когда встречался с леди Пенвуд. Тогда она тоже произвела на него впечатление гнусной особы.

— Всем известно, что леди Пенвуд отвратительно обращается с прислугой. За один этот год от нее ушли три горничные. Она увела горничную миссис Фезерингтон прямо у нее из-под носа, но бедняжка прослужила у нее всего две недели.

Бенедикт терпеливо слушал тираду сестры, удивляясь тому, что его это интересует. Он и сам не понимал почему, но ему было действительно интересно.

— Мария приползет через неделю и будет умолять взять ее обратно, помяни мое слово, — заметила Элоиза.

— Я всегда помню твои слова, — ответил Бенедикт. — Только они меня в основном мало волнуют.

— Ты еще пожалеешь о том, что это сказал! — выпалила Элоиза, ткнув в брата пальцем.

Он покачал головой и слабо улыбнулся:

— Сомневаюсь.

— Ну ладно, я иду наверх.

— Желаю приятно провести время.

Показав брату язык — совсем еще ребенок, хотя ей уже двадцать один год, подумал Бенедикт, — Элоиза выбежала из комнаты. Целых три минуты Бенедикт наслаждался одиночеством, но вот в холле снова раздался ритмичный стук каблуков. Кто-то направлялся в сторону гостиной. Он поднял голову. В дверях стояла мать.

Бенедикт тотчас же вскочил. Если с сестрой он мог позволить себе не церемониться, то с матерью — никогда.

— Я видела, что ты кладешь ноги на стол, — набросилась на него Вайолет, не дав ему и слова сказать.

— Просто я полировал ботинками его поверхность.

Вскинув брови, Вайолет опустилась в кресло, в котором только что сидела Элоиза.

— Итак, — деловито проговорила она, — кто она, Бенедикт?

— Ты имеешь в виду мисс Бекетт?

Вайолет коротко кивнула.

— Понятия не имею. Знаю лишь, что она работала у Кавендеров и, похоже, их сын дурно с ней обошелся.

Вайолет побледнела.

— О Господи… Он…

— Не волнуйся. Он ничего с ней не сделал, — мрачно изрек Бенедикт, — хотя пытался.

— Бедняжка. Как ей повезло, что ты оказался поблизости и спас ее.

Бенедикт поймал себя на том, что ему неприятно вспоминать тот поздний вечер, когда он искал Филиппа Кавендера и нашел его на лужайке перед домом в обществе дружков. И все они приставали к Софи. И хотя все закончилось благополучно, он постоянно задавал себе вопросы, начинающиеся с «что, если». Что, если бы Кавендер и его дружки были не так сильно пьяны и действовали понастойчивее? Они могли бы изнасиловать Софи. Да что там могли — они наверняка бы это сделали!