Моника (ЛП)

- О чем вы говорите, Сегундо? – покраснела Моника, глубоко взволнованная.

- Именно это мне сказал рано утром капитан. Думаю, слишком много сказал, теперь вы знаете. Он сказал, что вы поженились слишком поспешно, и он не смог купить вам кольцо, но лучше это сделать поздно, чем никогда. Я тоже так думаю.

Моника замолчала. Она была слишком взволнованна, чтобы сказать хоть слово. Овладевшее ей чувство было слишком личным, чтобы проявляться перед незнакомцем. Руки схватились за грубые перила, а глаза разглядели сквозь голубизну вод, как лодка приближалась к берегу, веслами которой управляли руки Хуана. Затем они причалили к Розо.

- Посмотри, Колибри, тебе нравится кольцо? Оно стоит двадцать фунтов, но не важно. Я отложу его, и мы заедем за ним, когда погрузим груз.

- Какое красивое, а камень такой большой! Оно для хозяйки?

- Конечно же для хозяйки! Как блестит, правда? Прямо как звезда, и как звезда будет дрожать на ее руке.

Сияющие восторженные глаза Хуана рассматривали бриллиантовое кольцо сквозь стекло маленькой витрины на узкой улочке Розо. Он захотел сначала прийти сюда, а не в Комендатуру Порта, чтобы поскорее увидеть желанное.

- Запомни его хорошенько, Колибри, потому что мы вернемся сюда позже.

- За кольцом? Вы всегда ходите за вещами для хозяйки, капитан. Но хозяйка не так довольна. Она грустит. Часто она плачет, когда смотрит на вещи, которые вы приносите ей.

- Что значит плачет? Ей незачем плакать. Однажды она сказала, что счастлива, чувствует что-то наподобие счастья. Она сама сказала, ясно дала понять, и нескольких дней не прошло.

- Да, я знаю, когда она сказала вам, но после этого, позавчера, она плакала. Я видел ее слезы своими глазами. Сначала, когда она увидела черное платье, то, разорванное, которое вы закинули подальше в стол. Она нашла его, и я увидел, как она заплакала.

- Заплакала? Заплакала, увидев это ужасное одеяние, черную тряпку, которая казалось одеждой для казненного? Жаль, что я не выкинул ее в море! Почему она плакала? Она не сказала, Колибри?

- Она кое-что сказала, но я не совсем понял. Сказала что-то вроде того, что плачет из-за Моники Мольнар. И снова кинула порванное платье в стол, начала писать и еще плакать.

- Писать? Моника писала?

- Да, хозяин, об этом и говорю. Если вы будете ей дарить что-то, то подарите бумагу и конверт. Этой ночью она долго искала, и потом выдернула два листка из мореходной тетради.

- Письмо? Письмо говоришь?

- Ну, я сказал, что это было письмо, а что ей было делать? Она написала на двух листках с обеих сторон, согнула вчетверо, затем отдала Сегундо и попросила купить конверт и марки, чтобы отправить его почтой. Поэтому я и сказал, что это было письмо. Ай, хозяин!

Колибри уклонился от Хуана, который грубо схватил его за руку. Затем он испуганно посмотрел в мрачное лицо, чьи брови соединились в гневном выражении и от страха взмолился:

- Не злитесь, капитан, скорее всего я спутал и сказал неправду.

- Все это правда! – подтвердил Хуана с яростью. – Ты неспособен солгать или выдумать. К тому же все совершенно логично. Моника написала письмо, а Сегундо Дуэлос отнес его на почту. На каком острове? В каком порту?

- Я не помню, ничего не знаю, не злитесь на хозяйку. Капитан, не говорите, что я рассказал вам. Я не знал, что это вас так разозлит, я…

- Замолчи! В Портсмуте Сегундо отнес письмо. Он сказал, что это для сестры.

Он посмотрел по сторонам, его лицо исказилось от гнева, на губах была горечь недоверия, он пересек улочку, словно лунатик.

- Мой хозяин, хозяин, не злитесь! Я ничего не знал, правда ничего не знал. Спросите ее, капитан, уверен, она скажет правду. Хозяйка очень добрая.

Резко Хуан остановился. Снова признак жизни и надежды вспыхнул в его возбужденном воображении. Да, она хорошая, искренняя, великодушная, верная, и возможно любит его. Он припомнил ее взгляд, улыбку, дрожащий голос, ее настроение перед красотой пейзажа, медленное возрождение жизни. Постепенно его волнение ушло.

- Возможно, ты прав. Я не могу судить ее, пока не спросил. Я поговорю с ней позже. Мы отправляемся в Управление к генерал-капитану. Я должен заняться грузом и многим другим, а не капризами и письмами женщин. Идем!

Хуан и Колибри подошли к Управлению. Приблизился офицер и спросил:

- Это вы капитан Люцифера?

- К вашим услугам.

- Проходите, проходите в кабинет. Мы давно вас ждем. Проходите.

С удивленным выражением Хуан пересек порог кабинета. У широкого письменного стола стояло четыре солдата, охранявших боковые двери, писарь, адъютант и офицер, который встал за ним и загородил проход.

- Что происходит? Вот номер корабля. Все мои бумаги в порядке. Я взял груз в Портсмуте и…

- Вы задержаны именем Правительства Франции!

Словно могучий тигр сельвы, попавший в ловушку из сети, словно рычащий зверь, Хуан отпрыгнул и повернулся к офицеру, который только что это сказал. Но тот тоже отскочил, сверкнуло оружие в руках, и четверо солдат выдвинулись, угрожая темным дулом ружей, офицер приказал:

- Тихо! Тихо! Не двигайтесь! Поднимите руки или я выстрелю!

- Вы тронете меня ценой жизни!!! – обернулся взбешенный Хуан, но один из солдат свалил его быстрым ударом сзади.

- Свяжите его! Наденьте наручники! – приказал офицер. – Сообщение ясно говорило, что этот человек очень опасен. Быстро, веревку! Работайте, руки за спину, и задержите его сообщников!

11.

Взволнованная и испуганная Моника, едва понимая ужасную правду этого страшного кошмара, слушала маленького Колибри на палубе брошенной шхуны.

- Не может быть! Не может быть! Кто сделал это с ним? Что произошло?

- Ничего, хозяйка, ничего. Он принес бумаги, чтобы получить груз, а затем купить кое-что. Он зашел внутрь, а передо мной закрыли дверь и выгнали пинками, хозяйка. Я не ушел, а потом услышал крик хозяина: «Вы тронете меня ценой жизни». Я почти уверен, что ему дали по голове сзади, потому что он больше не сказал ни слова, и тогда его вынесли через другую дверь без чувств. Я хотел убежать, но солдат дал мне вот сюда ружьем. Вот, хозяйка, посмотрите.

Нет, это не было кошмаром или сном. Колибри показал ушибы от грубого пинка, пятна крови на белой рубашке. Его сложенные темные дрожащие ручки и наивные, испуганные глаза, словно просили о помощи:

- Нужно что-то делать, хозяйка!

- Конечно же, мы что-нибудь сделаем! Где остальные? Сегундо, Мартин, Хулиан. Где они? Куда подевались?

- В таверне, хозяйка. Все испугались, что попадут в тюрьму. Там сажают в тюрьму бедных и бьют палками. Все спрятались. Но вам и мне нечего бояться, пусть даже меня убьют…

- Тогда пошли со мной!

- Как прикажете! Спустимся по лестнице в лодку. Уверен, вам дадут войти. Уверен, что они скажут вам… Ай, хозяйка!

- Что происходит?

Они подбежали в борту. Четыре лодки с солдатами подплыли и окружили Люцифер. Самая большая остановилась внизу под лестницей. На ней не было, как на остальных, английских солдат, были только моряки береговой охраны, и над ней развевался флаг Франции.

- Быстро, поднимайтесь! – приказал властный голос офицера. – Корабль стоит на якоре. Залезайте на шхуну. Схватить всех членов экипажа! Никто не должен сбежать!

- Минутку, сеньор офицер! – вышла вперед Моника, распаленная внезапным гневом, жестоким негодованием, которое горячило ее кровь. – Что все это значит?

- Черт побери! – воскликнул офицер, разглядывая ее удивленным взглядом, в котором зажглось неподдельное восхищение. – Это вы жена Хуана Дьявола?

- Я жена Хуана Бога, капитана и хозяина этой шхуны! Я знаю, что его задержали и посадили в тюрьму без причины, а теперь…

- Осторожно, ребята! Осмотрите винный погреб, есть ли там взрывчатка или оружие! – приказал офицер, избегая протеста Моники. И направившись затем к ней, объяснил: – Это меры предосторожности, сеньора. Я несу ответственность за жизнь солдат.