Чужестранка в Кастонбери

Джейми взглянул на поля по обеим сторонам дороги, на бесконечные пространства зелени, простиравшиеся до горизонта. Трубы, возвышавшиеся над домом, подобно часовым охраняли этот прекрасный маленький мир.

– Да. Это красивое место.

– Ты, должно быть, рад, что снова дома.

Джейми долго не отвечал.

– Мне кажется, за долгое время я начал забывать, как выглядит дом. Детали начали смазываться в моем сознании. Я помнил только, что это какая-то тюрьма. Ловушка.

– Ловушка? – удивилась Каталина. – Твой дом?

– В молодости я не воспринимал его как свой дом. Я вырос на рассказах о великих Монтегю, моих предках, которые сыграли значительную роль в истории Англии и совершили подвиги во славу нашего рода. Я понимал, что эти истории должны заставить меня осознать место в этой череде величия. Но все это казалось таким далеким от того, к чему стремилась моя душа. Я воспринимал Кастонбери как цепь.

– Так, значит, именно поэтому ты уехал? – Каталина боялась спугнуть этот порыв откровенности. Момент истины. Той, которая соединила их прошлой ночью в беседке.

Джейми кивнул:

– Во мне сидело какое-то необузданное бунтарство, искавшее возможность вырваться наружу. Армия, сражения с врагом, казалось, удачный способ выпустить его.

– Найти собственное место в мире.

– Да. – Он взглянул на нее, и она увидела в его глазах темную тень. Такую же, которая столько лет нависала над ее жизнью. – Я думал, смогу доказать себе, что сам чего-то стою независимо от моей семьи.

– Пока я росла, тоже усвоила много рассказов о том, чего ожидают от испанской женщины из семьи Перес. Она должна породниться с семьей Морено. Каждый момент моей жизни был предопределен. Мне говорили, что и как я должна делать. И я видела впереди годы однообразия. Хотелось кричать и пробить кулаками эту стену, вырваться на свободу!

– Да, – взволнованно произнес Джейми. – В молодости я чувствовал себя так же. Был уверен, что из Жиля или Гарри получится гораздо лучший наследник, чем из меня. В их душах, похоже, никогда не было этого… этого сумасбродства.

Каталина улыбнулась ему:

– Я уверена, они не больше, чем ты, рвались взвалить на себя весь груз семейных ожиданий.

Джейми засмеялся:

– Нет, конечно. Жиль говорит, что в жизни не было более счастливого дня, чем тот, когда узнал, что я возвращаюсь, ему не придется становиться герцогом и они с Лили смогут жить своей жизнью.

Каталина подумала о том, каково это – решиться на собственный выбор. Она попыталась сделать это, когда уехала из Севильи, чтобы стать сестрой милосердия, и это привело ее сюда.

– На моем брате тоже лежал груз семейных надежд. Когда он сбежал из дому, чтобы вступить в одну из либеральных группировок, сражавшихся с королем, мать рыдала дни напролет.

– Он делал то, во что верил, так же как и ты, когда помогала нашей армии. Вы оба оказались храбрецами к чести вашей семьи.

– Так ли? Мои родители никогда так не считали, – тихо отозвалась Каталина. – Надежды брата рухнули, а я, покидая дом, думала только о себе. Но я ни о чем не жалею, как не жалел и мой брат. Мы бы просто зачахли, если бы остались. – Каталина нежно опустила руку на руку Джейми, державшую поводья. – У тебя есть еще один шанс жить в мире со своей семьей, возродить поместье таким, каким оно тебе видится. Я никогда не смогу сделать этого со своим домом. В действительности он никогда и не был моим. Джейми взял ее руку в свою.

– Ты считаешь, мой дом не сможет стать твоим домом?

– Твой дом?! – потрясенно воскликнула Каталина. – Но как?

– Он тебе не нравится?

– Я… – Она оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на видневшиеся вдалеке трубы. Она смогла бы полюбить Кастонбери, возможно, даже очень. Она с радостью приняла бы Джейми. – Не представляю, как он может кому-то не понравиться. Такой красивый дом.

Джейми безрадостно улыбнулся ей:

– Так, значит, тебе просто не нравится наследник.

– О, Джейми, – засмеялась Каталина. – Ты прекрасно знаешь, «не нравится» – не самое удачное определение того, что я к тебе чувствую.

– Тем не менее ты не хочешь внять голосу разума и снова стать моей женой.

Неужели он хочет, чтобы она стала его женой? Хотя если он решил не обращать внимания на тех, кто озабочен подбором подходящей партии, то женитьба на ней – вполне разумный способ решения проблемы. Не исключено, потом он пожалеет об этом.

– Мне кажется, очень неразумно подвергать твою семью очередному шоку так скоро после твоего возвращения из небытия. Я не хочу стать твоей очередной цепью, Джейми.

Он покачал головой:

– Я уже не тот неистовый юнец, Каталина. Я очень хорошо усвоил уроки войны. Мое место здесь. – Он бросил на нее горящий взгляд.

– Тем более стоит все хорошо обдумать, – спокойно сказала Каталина, хотя сердце заныло. Так хотелось помогать ему, быть с ним. Она по-прежнему любит его, даже сильнее, чем в Испании. Но ей хотелось, чтобы и он любил ее, а не смотрел как на «разумный» выход из положения, о котором потом пожалеет.

Экипаж въехал в город. Каталина раскрыла зонтик, чтобы скрыть лицо от солнца и взглядов прохожих. В это время дня народу на улицах немного, и они быстро подъехали к дому Алисии на тихой улочке.

Джейми слез с сиденья возницы и, подойдя, чтобы помочь Каталине спуститься, надолго задержал ее руку в своей. Она подождала, пока он привяжет лошадь, тайком поглядывая из-под зонтика на пустую мостовую.

– А вдруг Вебстер сейчас следит за нами? – прошептала она.

– Пусть только попробует, негодяй, – решительно ответил Джейми. – Алисия написала ему, что разрабатывает новый план в отношении меня, и попросила приехать помочь. Она до сих пор не получила ответа. Наверняка он где-то прячется и высматривает, как трус. Подкрадывается поближе во время балов и праздников.

Каталина оглядела дом, такой безмятежный под защитой каменных стен и закрытых ставнями окон. Не хотелось думать о том, что такой человек, как Вебстер, следит и строит козни. Даже Алисии Уолтерс.

– А что ее ребенок? – спросила Каталина, когда Джейми подвел ее к ступеням перед парадной дверью и постучал. – Здесь ему ничего не угрожает?

– Я знаю, временами она отводит его к одной доброй вдове по соседству. Да и я присматриваю за ними.

Дверь распахнулась, на пороге появилась Алисия. Она постарела по сравнению с тем, какой Каталина помнила ее в Испании. Голубые глаза покраснели и опухли. По-прежнему носила неброское, но приличное платье, волосы были убраны в простой узел. Когда она увидела Каталину, ее глаза сузились, и она коротко с поклоном присела.

– Миссис Морено! Я так рада, что вы пришли. – Она шагнула в сторону, чтобы дать им войти. – Я боялась, вы не придете, а мне так хочется поговорить с вами.

– Прошло много времени с тех пор, как мы видели друг друга в последний раз, – ответила Каталина.

– Конечно. И произошло столько всего. – Алисия провела их в маленькую гостиную, где стоял поднос с чаем. Детские игрушки были аккуратно расставлены у стены, на столе стояла открытая шкатулка с рукоделием. – Когда я узнала, что вы живы, я… я очень обрадовалась. Вы были так добры ко мне в Испании. Вы и лорд Хатертон тоже.

И это не помешало ей отплатить обманом. Каталина не сказала этого вслух, но Алисия вспыхнула, угадав ее мысли.

Внезапно Каталина почувствовала себя виноватой в том, что так строго судит ее. Разве она сама не обманывает родных Джейми? Разве ей незнакомы несчастье и отчаяние? Она взяла из рук Алисии чашку.

– Прошлое оставило множество следов в наших судьбах, – мягко произнесла Каталина.

– Боюсь, моя судьба – дело моих собственных рук, – заметила Алисия.

– Вы что-нибудь слышали о Вебстере? – спросил Джейми.

– Мне кажется, я снова видела его прошлой ночью на той стороне улицы. Думаю, он не доверяет мне, хотя, в силу жадности, хотел бы участвовать в любой новой интриге. Я уверена, он уже потерял терпение и скоро начнет действовать.

– Мы к этому готовы, – сказал Джейми. – Мистер Эверетт по-прежнему спрашивает о вас, мисс Уолтерс. Он готов помочь всем, чем только сможет.