Придворная роза

Селия не могла не удивляться тому, что, стараясь быть осторожной, ввязалась в такую авантюру.

Но, с другой стороны, может быть, хватит с нее осторожности? Иногда свобода намного увлекательнее. Она никогда еще не испытывала ничего подобного.

Следуя за королевой Марией и ее дамами по темным улицам Эдинбурга, Селия взглянула на свое отражение в заледенелой лужице. И с трудом узнала себя. На ней были высокие сапоги, бархатные бриджи, мужского покроя шерстяной камзол и короткий плащ, – все зеленого цвета с золотым шитьем. Волосы гладко забраны под надвинутый на лоб берет с перышком. С ее стройной фигурой она легко могла сойти за юношу, если не особенно приглядываться.

Она сейчас очень напоминала своего брата, такого, каким его помнила, тонкого и темноволосого.

Но Селия не хотела думать о брате, его фатальной глупости и печальном конце. Не сейчас, когда кровь ее пела от радостного предвкушения и азарта. В последний раз она испытывала нечто подобное с Джоном в постели. Или в коридоре, обвив ногами его талию…

Она отогнала упоительные воспоминания о прошлой ночи, когда таяла от наслаждения в поцелуе Джона, и поспешила следом за Марией. Королева тоже облачилась в мужской костюм, малиновый с черным, и высокий рост делал ее еще больше похожей на молодого человека, чем Селию. Она держала за руку Мэри Флеминг, одетую в свое обычное платье и плащ, и они заговорщицки смеялись.

Они и в самом деле были сейчас заговорщиками.

Селия покосилась на леди Хелен Маккерриган, которая шла рядом, и тоже в мужском платье, вот только чувствовала она себя в нем куда свободнее, чем Селия. Она точно не в первый раз участвовала в таком маскараде. С королевой, а может, со своим красивым мрачноватым мужем?

Интересно, подумала Селия, что сказал бы Джон, увидев ее в этом наряде? Потемнели бы его глаза, как они всегда темнели от возбуждения? Потянулся бы он к ней с вспыхнувшими от страсти синими глазами?..

«Остановись! – строго приказала она себе. – Немедленно прекрати!» Эти мысли слишком далеко уводят.

– И часто королева Мария устраивает такое? – шепотом спросила она Хелен.

Та улыбнулась:

– Наверное, не так часто, как ей хотелось бы. Но время от времени, когда обстановка в Холируде становится слишком уж серьезной. Не так-то легко лавировать между шотландскими придворными и французскими друзьями.

Селия кивнула. Она определенно успела почувствовать напряжение между двумя группировками и то, как Мария старается не обидеть ни тех, ни других.

– И ее ни разу не узнали?

Хелен засмеялась:

– По крайней мере, никто ей об этом не говорит.

И она гуляет где хочет. Мне кажется, она рассчитывает услышать, о чем болтает народ на улицах.

– И ей это удавалось?

Группа пуританских клириков в простых черных одеяниях вышла на крыльцо церкви, мимо которой, весело смеясь, проходила королева. Их землистые лица осуждающе скривились, один даже сделал угрожающий жест.

– Иногда она слышит больше, чем способна принять к сведению, – пробормотала Хелен. – Королева слишком долго не жила в Шотландии. Многим тут совсем не хочется иметь государыней французскую католичку.

Они поторопились за Марией, которая свернула в узкий переулок. Под ногами в булыжной мостовой зияли выбоины, в воздухе висел стойкий запах пищевых отбросов и мочи. Селия достала надушенный платок и ускорила шаг.

– Поговорим лучше о приятных вещах, – предложила Хелен, беря Селию под руку. – В каких вы отношениях с этим красавчиком, сэром Джоном?

Селия в замешательстве взглянула на молодую женщину, внезапно насторожившись. Неужто она уже сделалась предметом сплетен?

– О чем вы?

Хелен снова засмеялась:

– Я видела, как он смотрит на вас. Это просто восхитительно. Разве женщина может устоять перед таким обаянием?

– Но вы-то замужем, леди Хелен, – сказала Селия, снова вспомнив мужа Хелен и то, как он неотрывно пожирает жену страстным взором.

Хелен только захохотала, обращая на себя внимание прохожих.

– Безусловно, и муж сделал меня вполне счастливой. Но у меня есть глаза, к тому же по натуре я ужасно романтична. Муж все время поддразнивает меня по этому поводу, говорит, что я воспринимаю жизнь как балладу, пропетую трубадуром.

– Но иногда жизнь в самом деле напоминает балладу, – пробормотала Селия, припоминая чувства, которые неизменно охватывали ее в присутствии Джона.

– Вы думаете?

– Я предпочитаю, чтобы мои дни текли более спокойно.

– Но это же так скучно! – запротестовала Хелен. – Кому нужен покой, если мужчина вроде сэра Джона смотрит так, словно готов съесть вас целиком?

Теперь засмеялась Селия:

– Неужели он смотрит именно так? – Мысль о том, что Джон смотрит на нее с голодным выражением, и вообще возможность быть им съеденной не вызвала в ней неприятия.

– Именно! – Хелен за локоть притянула к себе Селию. – Хотя такая глубина чувств в мужчине может быть опасна. Поверьте мне. Я сначала пыталась убежать от мужа. Но разве не хуже противиться чувствам, не жить полной жизнью?

Селия покачала головой:

– Вы не понимаете. Однажды я уступила чувствам, и это кончилось для меня очень печально.

Хелен пытливо всмотрелась в нее:

– Но все может измениться. Например, как для нас с моим Джеймсом.

– Для меня это невозможно, – твердо сказала Селия, в глубине души испытывая смущение.

Хелен явно хотела что-то добавить, но королева, внезапно резко сменив направление, вошла в какие-то открытые двери, и разговор пришлось прекратить.

Но слова Хелен продолжали звучать в голове Селии. Надо отдаваться чувствам, жить полной жизнью? Когда-то Селия от души согласилась бы с ней, пока еще чувства не сокрушили ее. Но теперь…

Теперь она и сама не знала, что чувствует. Ее влекло к Джону, но смела ли она доверять ему? И чувствам, которые он снова вызвал в ней?

Мария привела их в пивную, обшарпанную, темную, с изрезанными столами и липким выщербленным полом. За каминной решеткой еле теплилось пламя, густо пахло элем и тушеным луком. Даже в этот час она была полна, посетители самого непритязательного вида сосредоточенно подкреплялись элем из своих кружек и вполголоса переговаривались. Вошедших проводили внимательными сумрачными взглядами.

Селия положила руку в перчатке на эфес короткой шпаги, висевшей на ее талии, готовясь выхватить ее при малейшем намеке на опасность.

Мария, кажется, ничего не замечала. Она уверенно прошла через комнату к свободному столу в углу и махнула всем, призывая садиться вокруг нее. Потом велела, чтобы подали эль, и усадила Селию рядом с собой.

– Милая мистрис Саттон, – прошептала она задушевным тоном, который так располагал к ней самых разных людей. – Вы должны рассказать мне все о лорде Дарнли.

Селия растерянно взглянула на королеву:

– Но… ваше величество, я даже ни разу не разговаривала с ним.

– Зато вы жили при дворе моей кузины, – улыбнулась Мария. – И вы проделали вместе долгий путь сюда. Я знаю, вы умеете наблюдать.

Селия быстро глотнула из своей кружки, мучительно соображая. Как сказать правду королеве, этой женщине с огромными блестящими янтарными глазами? Сначала надо понять, чего именно хочет королева Елизавета.

– Все признают, что он необыкновенно красив, ваше величество, – проговорила она осторожно.

Мария рассмеялась серебристым смехом, заразив весельем своих спутниц.

– Я это и сама вижу, мистрис Саттон! Отлично вижу. А как насчет его склонностей? Каков он с женщинами?

Селию спасла от ответа песня, которую запели слишком громко, и Мария, повернувшись, начала хлопать в такт. Но, конечно, это была краткая отсрочка. Мария снова возобновит расспросы, к ним следовало подготовиться.

Внезапно в дальнем конце зала открылась маленькая дверца, и в проеме возникли темные фигуры. Все еще смеясь над озорной песней, Селия повернулась, чтобы рассмотреть пришедших поверх края кружки.

И застыла, так и не сделав глотка. В дверях стоял Джон и смотрел прямо на нее пылающими синими глазами. Селия осторожно поставила кружку на стол, чтобы не расплескать эль.