Там за Вороножскими лесами. Зима (СИ)

- Ревнивая, ревнивая. Помнишь, на льду по недогадливости Матренку стал хвалить, а ты от меня так прытко отвернулась, что аж косой хлестнула.

- Выдумываешь ты все, а на вопрос мой не отвечаешь. Уедешь от меня в объятья ее распутные, - теперь Агафья попыталась отодвинуться, но Демьян подгреб ее к себе.

- Какая холопка? Я и думать о ней позабыл, да и нет ее там давно. Отец, как прознал, что захаживаю, так меня вожжами отходил, сидеть не мог, а ее со двора сразу отослал.

- Хороший у тебя батюшка был.

Повисла неуютная тишина. Демьян никак не мог привыкнуть к слову «был», оно царапало и жгло. Агаша все поняла, и стала отвлекать любимого от мрачных мыслей.

- А я так боялась там на реке, что ты мимо пройдешь. Уж и замерзла вся, а ты все не шел и не шел.

- Как боялась? Ты что же ради меня в холопской одеже на лед вышла? - он от удивления привстал на локте.

- Да.

- Так ты знала меня раньше?

- Знала, - Агаша смущенно отвернулась. - Не надо было тебе признаваться.

- Ну, уж нет. Сказывай все, грех от мужа чего таить.

- Да, что там таить-то. Скучно мне было, попросилась с батюшкой дозоры проверять, чтобы с высоты на тот берег полюбоваться. Красиво. А тут вы из степи подъехали, князей своих ищите. Я тебя сверху в волоковое оконце разглядывала. А потом я за дверью стояла, да слышала, как тебя князь Липовецкий бранил.

- Ну, под дверью слушать ты мастерица.

- А батюшка потом тебя нахваливал и говорил, что князь ваш... Ну, не буду пересказывать, как он там говорил.

Демьян расхохотался.

- Так ты меня на льду на топор ловила, а я то, дурак, мнил, что у самого князя тебя отбил.

- То плохо? - испуганно прошептала Агаша.

- То хорошо, лада моя, хорошо. Мне с тобой всегда хорошо.

- Воев твоих из избы на мороз выгнали, совестно.

- Ничего, они привычные, у коней поспят. Раз признаваться мне стала, давай уж во всем.

- Да в чем же еще? Я тебе все сказала.

- Не все, - рука опять жадно заскользила по нежному бедру. - Помнишь, в лесу от меня сбежала, я по следам твоим шел, а они раз и пропали. Ну, и куда ты подевалась?

- То я тебе сказать не могу, - подставляя лицо нетерпеливым губам, ответила Агафья.

- Как не можешь?! Ну-ка признавайся, - Демьян припал к ее губам долгим поцелуем, - ну?

- А смеяться не станешь?

- Стану.

- Так я не скажу.

- Ладно, не буду.

- Я на дереве сидела, видела, как ты меня внизу искал.

- Не знал, что жена у меня белка.

- Ты же обещал не смеяться!

- Смеяться не будем, любиться станем. Светает скоро, мало у нас времени остается.

5.

Первуша беспокойно поглядывал на затворенную дверь избы.

- Так и не вышла, осталась. Что ж будет-то теперь? - зашептал он Горшене. - Может просто сидят - беседуют да за руки держатся? Демьянка наш такой уж праведник, может и не залежит девицу? Хотя, как он здесь по ней сох, то вряд ли. Уж больно глаз у него горел.

Старый десятник хмыкнул.

- Смешно ему! Воевода за дочь прибьет нашего боярина, и князь не защитит. Совсем одна Евдокия Тимофевна останется. А с нами что будет? Под другую руку идти придется. Даже наследника нет.

- Ну, наследника они тебе сейчас замешивают, - подмигнул Горшеня.

- Вот ведь здесь девки распутные. Это ж надо, взяла да сама пришла. Грядет судный день, по всему видно, коли девки такие бесстыжие пошли.

- Дурень ты, - старый вой задумчиво подкинул в костер палено. - Мы Агафье Федоровне в ноги должны кланяться. Я думал, он с собой чего сотворит, не доброе у него на уме было, ой, не доброе, так-то переменился. А теперь уж не опасаюсь, ради нее встряхнется.

Дверь тихонько скрипнула, на двор спокойной уверенной походкой вышел Демьян, за ним робко Агаша.

- Горшеня, Первуша, со мной пойдете, - махнул десятникам рукой боярин.

Вчетвером они вышли на спящую улицу.

- Веди, куда? - пропустил Демьян Агафью вперед.

Она быстрым шагом пошла вдоль улицы, а потом резко повернула направо.

- Не пойму, куда мы идем, - шепнул Первуша Горшене, - воеводы хоромы в другой стороне.

- Венцы держать вы идете... если получится, - через плечо сказал им Демьян.

- А-а-а, - протянул десятник, по-прежнему ничего не понимая.

Перекрестясь, они обогнули церковь и подошли к небольшому домишке. Калитка была распахнута настежь.

- У него собака есть? - спросил Демьян.

- Нет, к нему же день и ночь бегут: то исповедовать умирающего надо, то окрестить быстрей дитя слабое, пока не преставилось. Собака ему ни к чему. Видишь, даже ворота не запирает.

- Это хорошо, - Олексич первым вошел на чужой двор, осторожно постучал в двери.

В избе было тихо. Парень тревожно оглянулся и застучал более настойчиво. За дверью послышалась возня, что-то упало. В проеме показался отец Леонтий с всклокоченными волосами, но уже в рясе. Из пришедших он сразу же выхватил взглядом дочь воеводы.

- Агафья Федоровна, случилось чего? С Федором Евсеевичем худо? Али с мачехой? - беспокойно начал он засыпать вопросами.

- Повенчаться нам нужно... сейчас, - выступил вперед Демьян, закрывая любимую плечом.

Леонтий замер, сурово сдвинув брови. Из-за его спины выскочила попадья, шустрая молодая баба на сносях. Придерживая большой живот, она вклинилась между собравшимися.

- Агафья Федоровна, да как же это? Да разве можно? Да что ж вы наделали? - запричитала она.

- Повенчаться нам нужно, - настойчиво повторил Демьян.

- Ночью не венчают, - мрачно проговорил Леонтий.

- Небо светлеет, вон зари уж полосу видно. Утро.

- Так вы ступайте к воеводе, в ноги к нему падайте, прощение просите, - громко зашептала попадья, - а потом уж венчаться приходите.

- Знаешь же, что упрям, все равно не отдаст, - Демьян не отрываясь смотрел в глаза молодому священнику, - жену мою за другого поведет, грех умножать.

- Ладно, ждите. Сейчас выйду. Дарья, в дом ступай.

Сквозь дверь проступали обрывки семейной ссоры: «О детях подумай... Распутницу эту... Все от мачехи, ввели в дом на свою голову... Выгонит, точно тебе говорю...» Что отвечал Леонтий, не было слышно.

Агафья схватила любимого за рукав:

- Не выпустит она его, отговорит!

- Не отговорит, - успокаивающе погладил ее по голове Демьян. - Венчанной женой мне сейчас станешь.

- Поспешаем, - вышел гладко причесанный с начищенным до блеска медным распятьем священник.

- И я с вами, - покрываясь на ходу поверх повоя платком, побежала за мужем Дарья.

- Детей одних оставляешь, - упрекнул ее Леонтий.

- Спят они, - отмахнулась женщина. - Ах, Агафья Федоровна, Агафья Федоровна, - причитала она в спину Агаше.

Венчание было торжественным и строгим. Обходя вокруг аналоя, невеста с замиранием сердца следила за трепещущими свечами. Она знала, что не доброй приметой будет, если свечи погаснут в руках у молодых, но опасения были напрасны. Веселое пламя стойко горело, подбадривая и Агашу. Демьян был серьезен, даже суров, и улыбнулся, только когда священник сказал: «Ну, целуй жену».

- Вот и я с вами греха набрался, - вздохнул Леонтий, провожая молодых к выходу.

- К воеводе сейчас пойдете? - с легким холодком в голосе спросила попадья.

- К нему, - согласно кивнул Демьян, он повернулся к жене. - Я тебя на попечении отца оставлю, к лету вернусь за тобой.

- Как оставишь?! - обомлела Агафья. - Я с тобой поеду! Где муж, там и жена. Верно? - она обернулась за одобрением к Леонтию.

- Нельзя тебе со мной сейчас, опасно, - Демьян приобнял Агашу за плечи.

- Я не боюсь.

- Я боюсь, за тебя боюсь. Я в Ольгове не останусь, мне в степь нужно будет к побратиму ехать, чтобы сестер помог разыскать. Князь в Липовце станет при брате кружиться, а вы с матушкой одни останетесь. Мать не тронут, а молодой жене вред могут сотворить. Опасно для нас в Ольгове нынче, здесь надежней.

- Да может и не сотворят ничего, за что им тебя наказывать?

- Народ злой нынче, сами не ведают, что творят, - вступился в разговор Горшеня. - Правильно Демьян Олексич решил. А воевода сейчас побушует, побушует, да и смирится, сделать-то уж ничего нельзя, примет зятя.