Палаццо Сольяно (ЛП)

- }Спина болит.

- Это нормально. Сейчас тебя поднимут и ты посидишь в кресле. А спина скажет тебе спасибо, - затем Альберто обратился к медсестрам:

- Снимите с нее капельницы и катетеры. Скоро придет анестезиолог и мы решим насчет обезболивающего. Думаю, в любом случае мы можем снизить дозу.

Женщины помогли Урсуле освободиться от катетеров.

- Какое счастье – сама возможность двигаться! – заметила Урсула, пытаясь встать на ноги.

- Хотите сбежать, синьора? – медсестра поспешила поддержать ее.

- Голова кружится, - заметила Урсула, падая на матрас.

Доктор Соммаскини помог Урсуле улечься, приподнял ей рубашку и положил руку на забинтованный живот.

-Больно?

- Нет, но ужасно чешется.

- Рана затягивается. Помогите Урсуле усесться в кресле, - попросил он медсестер. – Ну так как, дадим синьоре чего-нибудь попить и печенья?

Медсестры ушли, оставив их одних.

- Вот так мы и стали близкими друзьями. Я покопался в твоих кишках, - пошутил медик.

Он уселся на железный стул напротив нее. В этот момент в комнату заглянул санитар – увидев Альберто, тот сразу же ретировался.

- Я помню, что ты сказал моему мужу. Ты вырезал очень важную часть меня.

- Знаю, но твоим игрушечкам ты совсем не нравилась, и если бы я не вмешался, мы бы с тобой сейчас не вели светские беседы.

- Игрушечки? Теперь это так называется?

- Матка и яичник звучит лучше?

Вернулся санитар с чаем и печеньем.

- Мне нужно в операционную. Я чуть позже навещу тебя.

- Спасибо, - прошептала Урсула, надеясь, что он скоро вернется.

}Обновление от 09.02.15}

3

Следующие дни стали самыми тоскливыми в ее жизни. Урсуле казалось, что ее затягивает в зыбучие пески отчаяния. В редкие моменты одиночества она плакала, и слезы не приносили ей никакого облегчения. Через три дня после операции к ней потянулась процессия кораллари,которые приносили подарки и цветы. Урсула с радостью отказалась бы от этих посещений, но она не могла устоять перед заботливым нашествием жителей Торре. Старший сын, свекровь и муж сменялись у ее кровати, и окружали ее любовью и заботой. Она просто не могла им сказать, что хочет немного побыть одна, чтобы свыкнуться с уничтожением собственной женственности.

Профессор Антонелли объяснил ей, что Соммаскини совершил чудо, умело вмешавшись в почти безнадежный случай.

Все это не помогало Урсуле настроиться на позитивный лад, и она еще больше скатывалась в депрессию. Только Альберто вызывал у нее доверие. Гинеколог завел привычку навещать ее вечером, после ужина, когда в палате никого не было. Он придвигал стул к ее кровати, садился рядом, и произносил одни и те же слова: «Я тобой очень доволен, ты быстро поправляешься. Но вот твое настроение мне совсем не нравится…»

- Настроение улучшится, когда я больше не буду в больнице.

Однажды вечером он появился с медсестрой.

- Ты выздоровела, Урсула. Сейчас мы снимем повязки.

Медсестра сняла повязки и стала обрабатывать шрамы Урсулы.

Сняв швы, Альберто заявил:

- У тебя прекрасная рана, если чуть поднимешь голову, можешь посмотреть, что я тебе вырезал.

- Не хочу. Мне достаточно и того, что шрам теперь со мной навечно.

- Это не так. Рассосется со временем. Я сделал тебе больно?

- Немного.

- Врешь. У тебя нет чувствительности вокруг раны.

- А почему тогда спрашиваешь?

- Чтобы понять, до каких пор ты будешь страдать и плакать, - Альберто подмигнул Урсуле, а потом обратился к медсестре, заново накладывающей повязку:

- Оборачивайте поплотнее.

Затем он опустил ей ночную рубашку, и велел:

- А сейчас поднимайся и попробуй походить. Скажи мне, как себя чувствуешь без швов.

Урсула натянула халат, и сделала несколько шагов по комнате.

- Мне гораздо лучше.

- Тогда, - обратился Альберто к медсестре, - принесите мне пожалуйста то, что я велел вам поставить в холодильник.

И уже объяснил Урсуле:

- Нам надо отметить твое выздоровление.

- Ты отмечаешь со всеми пациентами?

- Только однажды. С моей мамой. У нее была та же проблема, что и у тебя. Я прооперировал ее пять лет назад. Это было ужасно – ковыряться во внутренностях собственной матери, зная, что именно оттуда она дала мне жизнь. Сейчас мамочка - бойкая старушка семидесяти лет, и наслаждается жизнью, путешествуя по миру.

Медсестра поставила на стол бутылку шампанского и два бокала. Альберто открыл бутылку и наполнил бокалы золотистой жидкостью.

- За твое вернувшееся здоровье.

Они выпили по глотку шампанского, а потом снова уселся на металлический стул – напротив Урсулы.

- Сегодня я дежурю. Если не будет срочных вызовов, я могу ответить на твои вопросы, догадываюсь, что ты еще и очень раздражена.

- Сколько тебе лет, Альберто? – спросила Урсула.

- Ты впервые называешь меня по имени и мне это очень нравится. Мне тридцать пять, я счастливый холостяк, и обожаю свою работу. Мне нравятся животы беременных женщин, мне нравится помогать рождаться их малышам, я страдаю, когда у женщин непредвиденные осложнения, и с жестокостью пирата я расправляюсь со злом. У тебя теперь все будет хорошо. Ты здорова, Урсула.

- Это ты так считаешь. А у меня нет больше ни матки, ни яичников.

- Но у тебя уже пятеро детей. Неужели недостаточно?

- Мне сорок лет, я надеялась еще на десять лет плодородия. Как бы ты отреагировал, если бы у тебя отрезали яички?

Альберто расхохотался.

- Даже и представить себе не могу! Для мужчины это драма, у женщин все по-другому. К счастью, вы совсем по-другому устроены. Пройдет совсем немного времени, и ты сможешь иметь – снова! – отличные интимные отношения, и даже ты забудешь, что у тебя чего-то не хватает.

- Я снова могу заболеть? – спросила Урсула шепотом.

- Я убрал опухоль, которая убивала тебя. Сейчас ты абсолютно здорова, но наука до сих пор не знает, как и почему возникает рак. Чтобы совершенно исключить риск нового возникновения болезни, я пропишу тебе несколько курсов химиотерапии. Медицина шагнуда далеко вперед, и эти процедуры уже не так ужасны…

Урсула прервала его.

- Я потеряю волосы, у меня будет жар, тошнота, и снова вернется депрессия…

Альберто вскочил на ноги и обнял Урсулу:

- Я понимаю, что ты боишься химии. Я думал про другие виды терапии, но я хочу быть уверен, что ты проживешь долгую жизнь. Ты дорога мне, Урсула, я не знаю, я не понимаю, почему, но это именно так.

Химию мы будем делать здесь, в больнице, и я буду рядом.

Урсула рыдала на его плече, и его халат промок от слез. Альберто прижал ее к себе, дожидаясь, пока ее рыдания не прекратятся. Он взял ее лицо в свои ладони, нежно вытер слезы пальцем и ласково поцеловал.

4

Урсула ответила на поцелуй, и прошептала:

- Спасибо тебе.

А потом улыбнулась.

- Возвращайся в кровать и постарайся поспать.

Урсула улеглась на койку и Альберто накрыл ее одеялом.

- У тебя пищит пейджер.

- Слышу, - буркнул он, сунул руку в карман и выключил устройство.

Альберто не хотелось уходить.

- Ты очень нужен кому-то.

- Знаю, сейчас иду.

Он погладил ее по щеке, и уходя, сказал в дверях:

- Спокойной ночи. Завтра я тебя выпишу.

Урсула глубоко вздохнула и закрыла глаза, вдыхая запах вновь обретенного спокойствия. Она призналась самой себе, что никогда еще не чувствовала себя столь умиротворенно. Пусть гинеколог в Торре и успокоил и ее, но Урсула все равно беспокоилась, подсознательно понимала, что заболевает.

- У меня был рак, а этот кретин даже не распознал его. Большая часть нашей жизни зависит не от нас, а от Судьбы.

Урсуле приснился Альберто – ангел, который обнимал ее и укрывал своими крыльями.

На следующее утро к Урсуле пришел Соммаскини вместе с профессором Антонелли. Главврач довольно улыбался.