Незримый гений (СИ)

О, и какую вину Эрик чувствовал за свои действия. Он напал на женщину, и, несмотря на то, что в это время он был не в себе от лихорадки, тем не менее, ему было физически плохо от этого знания. Правда, Эрик всю жизнь шантажировал и терроризировал всех, кто жил в Парижском Оперном театре, но это никогда не был кто-то конкретный. Скорее, это был бизнес, от которого никому не было вреда.

По крайней мере, это был бизнес, пока Эрика не ослепила любовь. Любовь к Кристине и ее ангельскому голосу — и даже потом он никогда не стремился причинить кому-либо вред, все было просто ужасной ошибкой. Боже, как же он все еще скучал по Кристине, невзирая на ее предательство и нечаянную жестокость ее побега из Оперы. «Хватит! Не думай о ней больше. Она бросила тебя одиноко умирать во тьме. Не позволяй ей и дальше отравлять твой разум!»

Эрик вздохнул и повернулся набок, посмотрел за окно на покрывающий землю снег. По положению солнца он определил, что сейчас середина дня, но казалось, что день уже подходит к концу. Эрик не знал, может ли выдержать еще час наедине со своими мыслями. Каждый раз, когда он думал о Кристине, его сердце вновь разбивалось. Недели не хватило, чтобы притупить боль. Даже раздававшиеся где-то в доме звуки искусной игры на пианино больше не могли отвлечь Эрика от тягостных мыслей.

Монотонность медленно сплетала паутину в его мозгу, подобно одинокому пауку в углу комнаты. С каждым днем Эрик ощущал растущую апатию, не имея ничего, что могло бы занять его могучий интеллект. Несмотря на глубину его вины, именно тоска понукала его извиниться.

Сев в кровати, Эрик переключился с мыслей об Опере и о том, что там случилось две недели назад, на решение насущной проблемы. «Конечно, принесение извинений не может быть слишком трудным делом, — подумал он кисло и сосредоточенно насупил брови. — Как-никак, она женщина. Уверен, я смогу убедить ее, что не намеревался расплескивать ту проклятую миску». Эрик поджал губы, обдумывая несколько возможных вариантов извинений.

Его размышления были прерваны звуком медленно открывающейся двери. Отсутствие обычного вежливого стука слегка удивило его. Брилл всегда стучала, перед тем как войти. Из-за плотной занавеси в ногах кровати у Эрика не было возможности разглядеть вошедшего, но он слышал звук легких семенящих шагов, пересекающих комнату.

Шаги замедлились в футе от кровати и стали заметно тише, словно некто крался вокруг нее. Эрик был совершенно уверен, что Брилл не из тех женщин, кто стал бы красться, поэтому естественным выводом было, что в комнату проник кто-то чужой. Этот факт мигом заставил его подобраться.

Брилл относилась к причудливости его маски, как к простому факту. Она никогда не обращала на нее внимания, тем более, не говорила о ней. Что сказать — девушка была со странностями. Однако Эрик сомневался, что незнакомец окажется столь же понимающим. Перспектива того, что придется терпеть какого-то таращащегося идиота, привела его в бешенство. Тело Эрика напряглось под простынями.

Одолженная хлопковая рубашка натянулась на его плечах; Эрик прислушался к мягким шагам, огибающим угол кровати. Спустя мгновение он оглядел комнату в поисках незваного гостя. Но никого не увидел. Эрик со свистом выдохнул. «Должно быть, вдобавок ко всему, я схожу с ума», — рассеянно подумал он, с облегчением прикрыв глаза и откинув голову на подушку.

Только Эрик начал мысленно возвращаться к страшащим его извинениям, как отчетливо ощутил, что матрас с противоположной стороны кровати прогнулся под чьим-то весом. Он резко распахнул глаза и, ахнув, отпрянул от постороннего присутствия, чуть не свалившись на пол.

Он едва начал приходить в себя, когда тишину комнаты разорвало заливистое детское хихиканье. Эрик в изумлении разинул рот, увидев маленькую девочку, взгромоздившуюся на край кровати. У девочки были прямые черные волосы до плеч, перетянутые зеленой ленточкой, и огромные притягательные серые глаза. Почему-то черты ее лица были странно знакомыми. «Она практически зеркальное отражение Брилл».

Несколько мгновений они молча разглядывали друг друга. Эрик был слишком потрясен, чтобы говорить, а ребенок слишком занят изучением его лица. Эрик ждал момента, когда лицо ребенка исказится от страха при виде его маски: дети не умеют скрывать эмоции. Дети не испытывают угрызений совести, нанося обиды, они — наиболее честная и беспощадная часть человечества. Однако момент, которого он боялся, все не наступал. Маленькая девочка просто сидела и улыбалась ему.

Свирепо и мрачно насупив брови, Эрик наконец обрел голос.

— Кто, черт… — Он осекся, чувствуя неуместность проклятий перед ребенком. — Ну, в смысле, кто ты? Чего ты хочешь?

Девочка смущенно посмотрела на него, нервно комкая постельное белье.

— Т-ты говоришь смешнее, ч-чем папина семья. А они б-были из Англии, — заикаясь, сказала она на английском и сунула в рот большой палец. Сдвинутые брови Эрика явно не произвели на девочку никакого впечатления. «Черт меня побери, если она не столь же несносна, как Брилл».

Эрик повторил свой вопрос на беглом, с легким акцентом, английском. От его слов девочка широко заулыбалась.

— М-меня зовут Арианна Донован. Р-раньше м-мы жили в Ирландии, н-но мама ненавидит папину чванливую семью, так что теперь мы ж-живем здесь. А ты откуда? У т-тебя красивый г-голос. Хотя т-ты все еще смешно г-говоришь. — Набрав побольше воздуха, Ария затараторила: — Мама говорит, что мне н-нельзя п-приходить сюда, и если она п-поймает меня, могу поспорить, что меня лишат д-десерта. А ты правда нехороший? Так м-мама сказала. — С этим финальным заявлением Ария умолкла, терпеливо ожидая ответы на то множество вопросов, которое сумела выдать на одном дыхании.

«Интересно, все дети такие болтливые? Или она особенная?» — думал Эрик, основательно пораженный потоком слов, вываленным на него девочкой. Он с трудом соображал, что ответить.

— Если тебе нельзя быть здесь, тогда почему бы тебе немедленно не убраться? И да, я ужасно нехороший. Твоя мама правильно тебя предупреждала.

Ария лишь недоверчиво посмотрела на него, снова игнорируя хмурое выражение его лица.

— Т-ты не выглядишь таким уж нехорошим, — заявила она, подползая поближе к нему. От ее движения Эрик отодвинулся, натягивая простыни повыше на грудь.

— Внешность может быть обманчива, — прорычал он.

Хихикнув, Ария попятилась, пока ее нижняя половина не свесилась над краем кровати. Ее ноги несколько мгновений болтались, пока пальцы ног не нащупали пол, затем она пошла к двери.

— Т-ты смешной ч-человек! — взвизгнула она с восторгом. — Но т-теперь я д-должна бежать, не то меня п-поймают! М-мама зовет м-меня!

Ошарашенный Эрик мотнул головой вслед уходящему ребенку.

— Я ничего не слышу, — сказал он рассеянно, и сразу за этим тишину дома прорезал голос Брилл. «Как она узнала… Минуточку… Брилл — ее мать?»

Девочка исчезла за порогом, оставив дверь слегка приоткрытой. Топот ее одетых в чулки ног затих в коридоре. Несколько секунд спустя к его двери торопливо приблизился знакомый перестук туфель на низком каблуке. Раздался стук в дверь, и Брилл ворвалась в спальню, ее серые глаза быстро обежали комнату и остановились на Эрике.

— Вы случайно не видели пробегавшую тут маленькую девочку? По какой-то причине именно сегодня ей захотелось поиграть со мной в прятки. Кто бы мог подумать, что слово «ванна» способно заставить детей испаряться! — фыркнув, Брилл запустила руку в волосы, вытянув из косы несколько прядей. Под удивленным взглядом Эрика она опустила руку и откашлялась.

В тот момент, когда Брилл вошла в его комнату, сердце Эрика затрепетало где-то в горле. Ее присутствие лишь служило напоминанием о том, ему нужно придумать извинение, причем быстро. По крайней мере, именно то, что он говорил это себе, было причиной его странной реакции.

— О нет, сегодня я не видел никаких детей, — поспешно произнес Эрик, непонятно зачем покрывая приходившую к нему маленькую девочку. Брилл не выглядела убежденной, учитывая, что она нагнулась, чтобы заглянуть под кровать, пока он ей врал. «Будь я проклят, если эта женщина не умеет читать мысли».