Незримый гений (СИ)

Повернувшись на каблуках, Брилл промчалась через комнату и выскочила за дверь, захлопнув ее за собой с такой силой, что некоторые картины, висевшие на стене, сорвались с гвоздей и разбились. Эрик был ошеломлен ее яростью. Эта вспышка была полной неожиданностью, учитывая обычно спокойную манеру поведения Брилл. «В тихом омуте…»

Брилл неслась по дому, ее коса яростно моталась из стороны в сторону при каждом шаге. Сердце все еще колотилось от кипящего в жилах гнева. «Не могу поверить, что настолько потеряла контроль над собой. Я так не злилась годами! Но уверена, этот мужчина заслужил это! Я никогда не встречала более невыносимого человека, чем он…» Сбавив шаг, Брилл открыла дверь во временно используемую ею комнату. Тихо закрыла ее за собой и сразу направилась к шкафу, чтобы переодеться в чистое. Она еще даже не начала раздеваться, когда тишину раннего утра нарушил заспанный детский голос.

— М-мама, на кого т-ты в-вопила? — вопрос был задан на чистом английском, но с легким заиканием.

Брилл отвернулась от шкафа; поджатые губы растопила ласковая улыбка, когда ее взгляд наткнулся на ребенка, только поднявшегося с постели. Гладкие черные волосы девочки торчали под странными углами, а ее ангельские щечки были все еще розовыми со сна.

— Прости, я разбудила тебя, милая. Мама ни на кого не вопила.

Маленькая девочка уставилась на Брилл на удивление недоверчивыми серыми глазами. Она была невероятно проницательна для своих трех с половиной лет.

— Т-ты к-кричала на с-спящего человека? — спросила девочка, выскочив из постели и подбежав к матери, на ходу поднимая ко рту большой палец.

Брилл раздраженно стянула с себя испачканные жакет и юбку.

— Ария, сколько раз я просила тебя не соваться в бывшую мамину комнату?

— Много, — невнятно промямлила Ария с пальцем во рту и потерла заспанные глаза. — Н-но я не заходила…

— Да неужели? Тогда как ты узнала про спящего человека? — спросила Брилл, переодеваясь в теплое серое хлопковое платье.

— Я в-видела его во сне п-прошлой н-ночью, — сказала девочка, вынув палец изо рта. — Можно я н-надену сегодня свое розовое п-платье?

Брилл замерла, перестав застегивать пуговицы на платье.

— Что ты имеешь в виду, дорогая?

Ария сверкнула широкой улыбкой, продемонстрировав дырку на месте недавно выпавшего зуба.

— Я з-забыла, — сказала она рассеянно, цепко ухватила юбки Брилл и принялась размахивать ими туда-сюда. — П-пожалуйста, м-можно я н-надену розовое платье! — захныкала она, этот разговор явно вызывал у нее скуку.

Вздохнув, Брилл кивнула, вызвав у дочери восторженный визг. Ария убежала к своему комоду и выдвинула ящик, вытащила из него платье и принялась неуклюже натягивать его через голову. Брилл быстро отловила сражающуюся с платьем девочку и с редкостной сноровкой помогла ей просунуть тонкие ручки через правильные отверстия.

— М-можно я поиграю сегодня на п-пианино? — спросила Ария, кружась по комнате и любуясь, как отделанные оборками юбки закручиваются вокруг ее коленок.

— Да, но прошу тебя, дождись окончания ланча, — рассеянно ответила Брилл, закончив застегивать платье и шагая к двери и одновременно застегивая платье.

— М-можно я пойду и п-поздороваюсь со спящим ч-человеком? — застенчиво спросила Ария, дождавшись, когда Брилл отвлечется от пуговиц.

— Д… Нет! Нет, нельзя! Это нехороший, нехороший человек. Он тебе совсем не понравится, — твердо заявила Брилл с ноткой недавнего гнева.

Ария молча надула губки, ее темные брови резко опустились, нависнув над большими серыми глазами.

— Н-но ты говорила м-мне быль вежливой со всеми!

— В данном случае мы сделаем исключение. Арианна, не испытывай мое терпение. Я уже сказала нет!

— Н-но он очень г-грустит, м-мама. Как т-ты о п-папе. М-может, п-поэтому он н-нехороший!

Брилл замерла на месте и медленно повернулась, чтобы посмотреть на Арию, вперед нее проскользнувшую на кухню. Ее дочь всегда обладала врожденным даром чувствовать определенные ситуации и людей, но с годами случайные всплески проницательности становились все более и более частыми. Ария могла унаследовать цвет волос покойного отца, но становилось заметно, что она в первую очередь мамина дочка.

— В любом случае, он гадкий человек, и, возможно, маме придется снова кричать на него. Так что тебе пока нельзя идти и докучать ему, Ария.

— Лааадно! — пропела Ария — теперь ее внимание привлекли кусочки яблока на кухонном столе.

К сожалению, Брилл не владела поразительным талантом дочери прощать и забывать. Вместо этого она была способна цепляться за обиды годами. Сев на стул и наблюдая, как Ария жует свой завтрак, Брилл накручивала себя, вспоминая поступок Эрика. «Грустит он, ага, как же… Я могу распознать грубияна с первого взгляда. И пока он не извинится, буду относиться к нему с тем же уважением, с каким он относится ко мне».

========== Глава 10: Простить и забыть ==========

Неделя тянулась невыносимо медленно. Эрику за всю жизнь не было так скучно. Даже в первые дни под Оперой, до того, как положить начало легенде о Призраке, он находил способы себя развлечь. Вдобавок, это место, хотя и более благоустроенное, нежели подвалы театра, доводило его до безумия. Днем и ночью единственным, чем Эрик мог занять голову, были его собственные мысли. Которые, как он признавал, в целом не были приятными.

Дни проходили по заведенному распорядку. Брилл появлялась во время завтрака, обеда и ужина, чтобы поставить поднос с едой, и сразу же уходила. Часом позже, минута в минуту, она возвращалась, чтобы забрать тарелки. Ни разу за семь дней, прошедшие с того момента, как Эрик накинулся на нее, Брилл не сказала ему ни слова. Даже когда он осторожно попросил какую-нибудь одежду, она принесла чистые штаны и простую хлопковую рубашку в следующее время кормления. Несмотря на гнев, она была добра к нему.

Ее лицо больше ни разу не искажала ярость, она явно была профессиональной медсестрой. Брилл была эмоциональна, как статуя, и холодна, как камень. Возвращение этой напускной холодности огорчало — неожиданно для себя Эрик скучал по ее робким улыбкам. Факт, который, конечно, выводил его из себя.

Молчание Брилл подкармливало его постоянно растущее чувство вины. За эти дни Эрик осознал жестокость своих поступков, хотя и не мог заставить себя открыто признаться в этом. Что-то в той боли, которую он видел в ее глазах, останавливало любые слова, которые он мог бы сказать. За все годы под землей Эрик никогда не извинялся ни перед одним человеком, и теперь, когда в этом назрела необходимость, он понятия не имел, как это сделать. Все, о чем он думал, лежа в постели, казалось банальным по сравнению с едва не пролившимися из-за его бессердечия слезами.

Гораздо хуже, чем проклятия и уничижительные высказывания, которые Эрик обрушил на молодую девушку, были его неистовые вспышки ярости. Более неистовые, чем когда-либо. В раздражении Брилл проговорилась, что он не только был несдержан на язык, но и распускал руки. Синяк под глазом доказывал ее обвинения, которые, Эрик был уверен, никогда бы не прозвучали, если бы Брилл не изменило хладнокровие.

За эту неделю Эрик пришел к выводу, что она была слишком хороша, чтобы намеренно возлагать на его плечи столь тяжкую вину. Не зная, чем себя занять, он принялся наблюдать за хозяйкой дома с особым вниманием. Благодаря своим наблюдениям, он изучил многие ее странности.

Брилл скрывала эмоции за безмятежным выражением лица, чтобы защититься, хотя Эрик заметил, что она отнюдь не спокойное создание. У нее был язвительный характер, и она умела искренне радоваться. Часто он слышал звеневший в коридорах смех и гневные вопли. Но необычное спокойствие было следствием застенчивости, к которой Брилл была предрасположена. Эта робость возникала в неловкие моменты и часто появлялась в его присутствии. Это выдавало, насколько ранимой была Брилл на самом деле. Что делало нападки на нее еще более ужасными.