Незримый гений (СИ)

— Не хотите ли еще пюре? — спросила Брилл наконец, не в силах больше выносить затянувшееся молчание. Эрик лишь покачал головой, отклоняя ее предложение, и продолжил смотреть в темноту за окном.

Тогда ее осенила новая мысль, и она внезапно спросила:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Вполне хорошо. Я просто неспокойно спал прошлой ночью, — холодно ответил Эрик.

— Скажите, это из-за тревожных снов или тревожной натуры вы сегодня такой неприятный? — В конце концов Брилл потеряла терпение, и в ее тоне засквозил жалящий холод арктического ветра. Если Эрик хочет выстроить стену, она может подавать ему кирпичи.

Эрик перевел на нее прожигающий взгляд и медленно положил вилку на край тарелки. Его манеры поведения за столом были безукоризненны.

— Разве я сказал, что мои сны были тревожными? — осведомился он, нахмурив брови.

— М-м-мамочка умеет читать мысли! — сообщила Ария и снова погрузилась в молчаливое наблюдение за таинственным гостем; к ее подбородку прилип кусочек пюре.

По лицу Эрика скользнуло веселое удивление — и тут же пропало.

— Правда?

— Конечно нет! И, Ария, что за ужасные вещи ты выдумываешь?

— Я н-н-не выдумываю!

Брилл вышла из себя и, пренебрежительно взмахнув рукой, вновь посмотрела на Эрика.

— Вы не упоминали об этом, но не нужно большого ума, чтобы предположить, что плохие сны и есть причина вашей бессонницы. — По правде говоря, ее высказывание вовсе не было предположением. Знание внезапно всплыло у нее в голове подобно шепоту ветра.

Эрик продолжал молчать, но его глаза полыхнули светом зимнего солнца. Он смотрел на нее таким тяжелым взглядом, будто собирался просверлить дыру прямо посередине лба. Брилл поежилась, снова ощущая невыразимую угрозу, скрытую в красоте его рук музыканта, когда те сжались в кулаки. «Он делает это, чтобы напугать меня».

Как же ей не хватало Джона, ее мужа, в подобные моменты, когда страх начинал сжимать грудь, выбивая из нее дыхание. Холодное выражение лица Брилл чуть смягчилось; застарелая печаль медленно наполнила ее, с легкостью вытеснив страх.

Таинственный шепот в голове проник в сознание Брилл, и она посмотрела прямо в глаза своего бывшего пациента.

— У всех свои печали, Эрик. Я прошу вас не отыгрываться на мне, — сказала она, повторяя голос знания в своей голове и не осознавая, что говорит.

— Что вы знаете о печалях! — тихо прошипел Эрик, гневно сжав губы и сверкнув глазами.

— Что я знаю о… — Потрясение помешало Брилл беззвучно повторить его слова.

Долю секунды они молча смотрели друг на друга — он в ярости, она со спокойным, немного шокированным выражением лица. Брилл медленно опустила голову, глядя на свои крепко зажатые между колен руки. Она прикрыла ладонью начавшую дрожать нижнюю губу, сердце болезненно сжалось у нее в груди. В горле образовался тугой комок, слезы жгли глаза.

Кажется, Эрик удивился, когда она подняла голову и в ее глазах блеснули слезы. Пылающий в его взгляде гнев мгновенно исчез при виде Брилл, явно боровшейся с готовыми пролиться слезами.

— М-мама, не плачь! — взмолилась Ария, напуганная продемонстрированной матерью слабостью. Ее слова вызвали у Брилл сокрушенную улыбку; затем она направила все свое внимание на сидящего напротив смущенного мужчину.

— Полагаю, что по сравнению с некоторыми моя жизнь была слишком легкой, но будьте уверены, и на мою долю выпало горя! — Ее последнее слово прозвенело в воздухе — и разбилось. Слезы заструились по ее лицу. Брилл быстро закрыла лицо ладонями, положив локти на стол.

— Брилл, я…

Та перебила его, забормотав сквозь барьер рук:

— Мне было восемнадцать, когда я вышла замуж. Тогда я была еще очень юна, и Джон был моей первой любовью. С ним я чувствовала себя так, словно не отличаюсь от других, и за это я его любила.

Эрик вновь попытался заговорить: раскаяние побороло в нем безжалостность, неосмотрительно произнесенные слова сжимали ему нутро. Слезы Брилл заставили его почувствовать себя чудовищем.

— Брилл, прошу вас, я…

— Заткнитесь! Вы выслушаете меня! — резко сказала та.

Эрик мгновенно захлопнул рот.

— Я была замужем чуть больше года, когда Джон решил, что сможет поправить финансовые дела нашей семьи, если поступит на военную службу, и с ним согласился пойти его старший брат. Они сказали, что это их долг, и что бы я ни говорила, их мнение оставалось непоколебимым. Глупо…

По мере приближения дня их передислокации моим сердцем начало овладевать ужасное предчувствие. Я знала, что они могут попасть в беду, и умоляла Джона не ходить. Умоляла на коленях… но он все равно ушел. И меньше чем через месяц его застрелили. Странно, но я почти почувствовала его смерть еще до того, как узнала об этом. В тот день, когда Эндрю, брат Джона, вошел в дверь, чтобы сказать, что он умер, я обнаружила, что жду ребенка. Джон даже не узнал, что станет отцом.

Когда Брилл закончила говорить, в комнате воцарилась напряженная тишина. Брилл ссутулилась на стуле и уронила руки на колени. Затем она подняла глаза на Эрика:

— Так что не вздумай даже на миг поверить, будто ты единственный в мире страдалец. Отчаяние — универсальная штука, ты, эгоистичный буффон с червями вместо мозгов, и не забывай об этом!

Ария застыла с открытым ртом и поднятой ложкой зеленой фасоли, глядя на мать, произносящую такие грубые слова.

Впервые в жизни Эрик не находил слов. Он не имел ни малейшего представления, какое огромное горе скрывается за кажущимся хладнокровием Брилл.

— Простите меня, — начал он тихо, чувствуя себя неловко под обвиняющим взглядом серых глаз хозяйки дома. — Я сказал не подумав. Я был жесток с вами, потому что вы напомнили мне о том, что я потерял.

Из глаз Брилл пропал стальной блеск, она подняла руку, чтобы вытереть влагу со щек.

— Ваше извинение ценно, но вы уже извинялись, а ваше поведение при этом не изменилось. И я вдруг потеряла аппетит, — сказала она, отодвигая стул и вставая из-за стола. — Заканчивайте трапезу, месье. Мы с дочерью оставим вас одного. Ария, пойдем со мной.

Ария встала на свой стул, затем спрыгнула с него на пол, держа мать за руку. Пока Брилл царственно выплывала из комнаты, таща за собой дочку, та обернулась и показала Эрику язык. Он остался в столовой один.

Эрик расстроено прикрыл глаза и зарычал. «Что со мной происходит? Только что я спокоен, а в следующий момент мой рот изрыгает ужасные слова».

Он еще долго сидел и ругал себя. Снаружи, во мраке ночи, падал снег. Самоуничижительные мысли разлетелись, внезапно прервавшись, когда в окне мелькнула чья-то тень. Эрик сосредоточенно нахмурился и покосился сквозь свет лампы. Когда тень мелькнула за следующим окном столовой, он вскочил на ноги.

Быстро задув светильник на столе, Эрик пригнулся, чтобы не был виден его силуэт, и последовал за двигавшейся снаружи дома тенью: тихонько вышел из столовой и прокрался по коридору в библиотеку. Он мог вести себя как грубиян, но будь он проклят, если позволит кому-либо рыскать вокруг дома Брилл.

Когда Эрик распахнул дверь в комнату, одно из окон в библиотеке открылось от легкого толчка.

Порыв ветра швырнул внутрь пригоршню снежной крупы, в подоконник вцепились чьи-то руки. Сквозь завывание ветра донеслось несколько ругательств, и в комнату ввалилось тело.

Эрик в мгновение ока очутился возле окна. Сама мысль о том, что кто-то проник в дом Брилл, привела его в ярость. Он зарычал и накинулся на взломщика с кулаками. Вор издал вопль изумления, за которым последовала новая порция гневных проклятий. Когда кулаки Эрика встретились с челюстью мужчины, проклятья внезапно прекратились.

Из темноты вылетел ботинок и угодил Эрику в живот, отчего он с мычанием упал на пол — перед глазами у него расплылись пятна. Поднявшись на ноги, Эрик вновь налетел на незваного гостя, поймав того в удушающий захват. Ему прилетело локтем в подбородок, но рук он так и не разжал.

Движения взломщика как раз начали замедляться, когда комнату внезапно осветил яркий свет. Эрик повернул голову — и увидел столбом застывшую в дверях Брилл. Бросившись к ним, она едва не уронила лампу.