Незримый гений (СИ)

Брилл пожала плечами и уперлась коленом в кровать.

— Что ж, хорошо, парень. Переворачивайся, и мы сможем сделать это по-плохому!

От такого решительного игнорирования всяких приличий у Эрика отвисла челюсть. Воспользовавшись моментом, Брилл мгновенно сунула термометр в его открытый рот. Приподняв одним пальцем его отпавший подбородок, она смотрела на свои карманные часы, следя, когда наступит время вынимать термометр.

Мельком взглянув на разгневанного мужчину, чей рот она в данный момент держала закрытым, Брилл не сумела скрыть улыбку, пробившуюся сквозь ее ледяную броню.

— Я не собиралась на самом деле делать что-либо настолько ужасное. Мне просто нужно было, чтобы вы держали рот отрытым достаточно долго, чтобы я могла измерить температуру.

При этих словах глаза мужчины полыхнули обжигающе белой яростью. Он поднял трясущуюся руку и вцепился в ее нежное запястье железной хваткой.

— Как вы посмели… — прорычал он, его голос дрожал от бешенства. Термометр едва не выпал из его плотно сжатых губ.

Улыбка медленно исчезла с лица Брилл, вновь сменившись маской безразличия. Когда от ее щек отхлынули краски, черные круги вокруг глаз выделились еще сильнее.

— Отпусти меня, парень, — тихо приказала она. — Я могу вынести твой мерзкий язык, но не буду мириться с насилием. Так что или ты отпускаешь меня немедленно или я в полной мере продемонстрирую тебе, к чему может привести ирландский темперамент.

За ее словами последовал напряженный момент: они оба приготовились к схватке, сверля друг друга взглядами. Ее — острый, как зимний день, его — пылающий подобно огню в горне.

Наконец Эрик опомнился и освободил девушку. Никогда в жизни он не поднимал руку на женщину. Эта женщина не должна была стать исключением. Временами он мог быть груб, но чудовищем он не был.

В ответ та наклонилась вперед и вытащила термометр у него изо рта. Бросив на него быстрый взгляд, она отошла от кровати.

— Поздравляю, ваша лихорадка прошла, — мимоходом пробормотала Брилл, отворачиваясь и кладя тонкий инструмент на прикроватный столик. Ее спокойный вид говорил о том, что прошлые разногласия забыты. Но колкий взгляд выдавал досаду.

Приподняв поднос одной рукой, Брилл отвернулась от ошеломленного мужчины и медленно направилась к двери.

— Сейчас вам нужно немного отдохнуть, месье. Важно, чтобы вы не переутомлялись до тех пор, пока полностью не выздоровеете.

— Не рассчитывайте, что я тут останусь, — выплюнул Эрик в ее удаляющуюся спину.

При этих словах Брилл повернулась, на ее лице возникла настораживающе приятная улыбка.

— Никто не собирается вас останавливать, месье. Вы вольны убираться вон, как только будете в состоянии выйти через парадную дверь.

— Тогда я ухожу немедленно! Верните одежду, которую вы у меня украли!

— Я ничего не крала, болван. Ваша одежда сложена на комоде. Попробуйте надеть ее, удачи.

Брилл снова отвернулась от него, отбросив свою сияющую белую косу обратно через плечо. Она слушала, как разъяренный мужчина изо всех сил старается приподняться и сесть. В дверях она заколебалась.

— Кстати… — начала она медленно, — как вас зовут?

Эрик уставился на нее как громом пораженный, все мысли о побеге вымело из его головы. За всю его жизнь редко кто интересовался его именем. Большинство попросту обращались к нему как к Призраку Оперы. Большинству не было до его имени никакого дела. По-видимому, эта девушка не знала правил, по которым всегда строилась его жизнь.

— Эрик… — прошептал он, его смущенные синие глаза избегали ее взгляда. Прочистив горло, он начал снова, на этот раз громче. — Меня зовут Эрик.

Брилл кивнула, ее взгляд смягчился вопреки холодному выражению лица.

— Рада познакомиться, Эрик. Меня зовут Брилл. Я могу написать вашей семье, чтобы они не волновались за вас?

В изнеможении откинувшись на подушки, Эрик отвернулся от девушки и нахмурился.

— В этом проклятом мире нет никого, кто мог бы волноваться за меня. Так что поберегите чернила и свое докучливое сочувствие для кого-нибудь другого.

На мгновение Брилл застыла в дверях. Хотя тирада Эрика должна была казаться жестокой, она услышала лишь мучительную тоску, скрытую в этом высказывании. Несмотря на то, что выражение его лица было столь же суровым, как и маска, закрывающая половину лица, Брилл видела в его усталых глазах опустошенность.

— Вы выглядите уставшим, — сказала она невозмутимо, прилагая усилия, чтобы не позволить своему голосу выдать то, что она разглядела за броней мужчины. — А теперь отдыхайте. Если вам что-нибудь понадобится, я в соседней комнате. Вам нужно только позвать, и я услышу вас. Сладких снов, Эрик.

И с этими словами Брилл развернулась и покинула комнату, тихонько прикрыв за собой дверь. Эрику оставалось только изнемогать от ярости, кипевшей в нем после стычки.

Несмотря на пылающий гнев, глаза Эрика медленно закрывались. Со вздохом он откинулся на подушки и заснул на удивление спокойным сном; голос Брилл эхом отдавался у него в голове. «Сладких снов, Эрик. Сладких снов…»

========== Глава 9: Плач над пролитым молоком ==========

Забрезжило утро — холодное и пасмурное. Огромные клубящиеся тучи кружили по небу, отбрасывая на мир внизу унылые серые тени. Ветер завывал и бился в стекла, заставляя их дребезжать в рамах: ужасный звук отдавался по всему дому. Снег бешено кружился под порывами ветра, пряча мир за покрытыми инеем окнами.

Брилл сонно села, когда порыв ветра распахнул окно в ее комнате, с грохотом впечатав его в стену. Брилл ворча перелезла через крохотное тело с эбеново-черными волосами, лежащее рядом с ней, и бросилась закрывать зияющее окно.

Когда она напряглась, чтобы дотянуться до распахнутой фрамуги, ветер ворвался прямо под ее тонкую хлопковую ночную рубашку, и холод пробрал Брилл до костей. На ее спутанные волосы опустился снег, усыпав голову мелкими искрящимися капельками воды. Со сдавленными проклятьями Брилл до половины высунулась в окно и наконец ухватилась за задвижку и дернула ее, захлопывая окно. Задвижка со стуком плотно опустилась в пазы, и Брилл обхватила себя руками.

Переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться, Брилл направилась обратно в кровать. Сев на край, она ласково положила руку на темноволосую голову ребенка, продолжающего безмятежно спать. Маленькая девочка вздохнула во сне и перевернулась, сунув в рот большой палец.

Брилл улыбнулась и провела пальцем по пухлой детской щечке, затем поднялась и направилась к стенному шкафу. Она открыла дверцу и уставилась на его содержимое. Будучи женщиной практичной, она не носила одежду ярких цветов и с оборками с тех пор, как вышла из детского возраста. Работа добровольцем в больнице ветеранов не располагала к кружеву и жемчугам. «Боже, быть практичной иногда надоедает. Не то чтобы мне было на кого производить впечатление. Но все же…»

Достав простой жакет цвета морской волны и подходящую юбку, Брилл бесшумно повесила их на спинку стула, стянула через голову ночную рубашку и надела чистую сорочку. Скривившись, она обернула корсет вокруг талии и застегнула его впереди. Только у женщин, которые могут позволить себе горничную, корсеты зашнуровываются на спине, и у Брилл определенно не было времени, чтобы тратить его на подобные глупости, хотя состояние семьи ее покойного мужа легко бы предоставило ей такую роскошь.

Однако еще десяток лет назад ей пришлось остаться за стеной, которую возвело богатство, когда могущественные Донованы не одобрили ее брак с их младшим сыном. Даже после смерти Джона лорд и леди Донован отказались поддерживать свою убитую горем беременную невестку. Лишь старший брат Джона, Эндрю, остался с ней. Предоставив ей жилье и использовав свои связи, чтобы обеспечить ее безопасность. Если бы не он, Брилл пришлось бы жить в нужде и обременять Коннера.

Теперь она жила так, как ей было удобно, чувствуя удовлетворение, которое совершенно не подобало жене богатого английского аристократа. У Брилл был прекрасно обставленный дом, приносящая удовлетворение работа и любящая семья. У нее было все, на что только может надеяться молодая вдова.